— Хм, у тебя были посетители?

Почувствовав нотку ревности, я только усмехнулся. А затем, встав с кровати, сел рядом, помогая складывать обратно свои запасы сладостей и вкусняшек. Через некоторое время, уловив момент, я коснулся ее руки своей, словно передавая очередной апельсин, спрашивая.

— Ты же не думаешь, что у меня появилась поклонница?

И хотя девочка покраснела, но руку не одернула, как и не отвела взгляд. Вот только ее ответ был слегка наигранным, в чем легко было убедиться:

— Гарри, не смеши. Я просто спросила.

Посмотрев внимательнее на девушку, что сейчас застеснялась еще больше, наконец, отведя взгляд от моего лица, из-за стеснения (наши лица были очень близки друг к другу), я спросил:

— И ты бы не приревновала, будь оно так?

Если бы не её состояние, то я был бы уверен, что она начала бы задавать вопросы, а так я получил довольно краткий ответ.

— Нет, да и зачем…

— Жаль, хотя я и не ожидал почему-то иного ответа, но надеялся.

Разочаровано выдохнув, даже слегка по-настоящему, я слегка загрустил. Как вдруг уловил более интересные эмоции (о том, что я начал ее ощущать уже не удивляясь), когда после недолгого молчания, она более пристально посмотрела на меня, сильнее краснея, и шепотом произнесла.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я подобное испытывала к тебе?

Приоткрыв свой ротик, то ли случайно, то ли намеренно, видимо, понимая, к чему идет этот разговор идет, она замерла. Так что остальную часть расстояния пришлось преодолеть мне и, замерев также, как и она, когда наши губы оказались почти что прижаты друг к другу. Конечно, она бы позволила мне идти дальше, но я хотел, чтобы этот шаг принадлежал ей. И влияя совсем чуть-чуть (больше пока не могу все равно, даже после недели) на ее эмоции, я ждал. И когда ожидание стало затягиваться, она все-таки решилась. Коснувшись своими губами моих, девочка разрешила себя поцеловать, а дальше действовал уже я. Высунув язычок и коснувшись ее губок, а затем, проникнув и в ее ротик, я нежно стал целовать Герми, обнимая руками за талию и сразу же теряя контроль от переполнявших чувств.

«О нет, как я не подумал».

А затем меня вновь накрыло удовольствие. Но ненадолго, и уже через десять секунд, мы разорвали поцелуй, слегка ошалело (и она и я, надо отметить) глядя друг на друга. И как я не вспомнил, что после перестройки организма я частично стал вампиром? А для вампира первое слияние аур нечто более важное, чем для любого человека и теперь я еще лучше смогу ощущать девушку, но также сам привязался к ней, как к наркотику. А через некоторое время, связь станет обратной.

Оторвались мы друг от друга лишь через некоторое время и, не сговариваясь, оба покраснели. Какая милашка! Чувствуя, как меня снова заполнила нежность, любовь и забота к ней, я снова наклонился, но не для того, чтобы коснуться ее губ своими, а желая пошалить. И вместо привычного поцелуя лизнул ее губки, сразу ощутив, как от девочки полыхнуло волной смущения и удовольствия.

— Герми, солнышко, это все Фред и Джордж, а также парни. И не надо ревновать.

Резко сменив тему, проговорил я, наслаждаясь коктейлем эмоций, что вновь хлынули на меня после таких слов и действий.

— Аа, да, понятно!

Не зная, что сказать промолвила девушка, снова слегка покраснев. Кавай! Точно кавай. Сразу вспомнилась самая первая моя жизнь, когда я еще не был вампиром и писал вот такие вот рассказики, читал мангу и увлекался магией. Да уж славные деньки были, но ни в какое сравнение они не идут с тем, что происходит сейчас. Подав ей руку, чтобы встала, я лег на кровать. А затем вздохнул, не зная, чем заниматься дальше.

— Герми, мне скучно. Неделю, я уже тут неделю. Знал, что так выйдет никогда бы не экспериментировал бы с тем заклинанием.

— И все равно это было глупо. Тебе помочь с уроками?

Присев на кровать, и смотря в мое лицо, поинтересовалась подруга. Обычно меня не отпускали из палаты, но иногда разрешали гулять с Герми, но в такие моменты об уроках не было и речи. Но вот через пару дней у меня выписка и мне уже дали разрешение ночевать у себя, вот затем Гермиона и пришла. Но все равно я каждый день должен был наблюдаться у мадам Помфри, ведь, по ее словам, моя аура сейчас восстанавливалась, и я должен находиться под постоянным наблюдением. Отсюда и запрет на посещение занятий, а вдруг мне станет плохо, или я захочу поколдовать. А потому только постельный режим, никакой магии, сон и лечебные заклинания, полезная еда и отдых. Вот и мучился я, особенно по вечерам, когда мои соседи по палатам и собратья по несчастью уходили к себе. Теперь мог выходить из палаты и я, но все равно именно сейчас не знал, чем заняться. И своими такими не хитрыми жалобами просил Герми посидеть со мной. Та, конечно, была не против, только вновь спросила:

— Гарри, ты в порядке? Не молчи!

— Извини, задумался.

Вынырнув из своих мыслей, произнес я, смущенно и извиняюще улыбнувшись. А затем, вспомнив, о чем спрашивала, ответил:

— Помоги. С собой учебники?

— Нет, но я быстро.

И не дожидаясь ответа, подскочила, быстро выбегая из палаты, а я, улыбнувшись, снова принялся ждать.

«И все-таки, какая она светлая».

Через некоторое время девочка вернулась нагруженная книгами, и только собиралась их положить, как я произнес:

— Вообще-то мне можно отлучаться, и мы могли бы пойти в библиотеку, но знаешь…

Дав ей осознать то, что сказал, завладев затем вниманием своим «знаешь» я выждал немного времени и закончило:

— Мне нравится твоя идея, спасибо!

И подмигнув ей, чтобы не оставить сомнений чем мне нравится идея, показал рукой на кровать, на которой и сидел. Сидеть рядом с подругой, пусть и занимаясь уроками, разве не об этом я мог мечтать? И ничего удивительного, что в этот раз мы закончили гораздо позднее, чем обычно, отвлекаясь попеременно на обычный разговор или смущение. Засидевшись допоздна, мы стали прощаться, мне следовало лечь спать, а Герми отправляться к себе, но вот чего оба не хотели так это расставаться. Так что, потратив еще минут пять на разговор ни о чем и еще раз поцеловав друг друга, мы пожелали друг другу спокойно ночи и девушка ушла. А я снова остался один. А значит, пора снова уйти в медитацию, и разобраться какие изменения произошли в моем теле.

Эх, дурная голова ногам и прочим частям тела, особенно выпирающим (или от этих выпирающих у головы проблемы) покоя не дает. Хотел произвести впечатление? Нет, пожалуй, но точно хотел быстрее стать тем, кем был. Сбросил лишнюю энергию, стал перестраивать тело, но на второй день начала меняться и аура. Тот запас, что я в нее слил, не был обнаружен никем, но именно он менял мое тело вместе с аурой. Так что теперь каждую свободную минуту я регулировал процессы и пытался понять, что выйдет. А выходило следующее: я переставал быть человеком, моя аура расширялась, но все это сопровождалось постоянным магическим истощением и именно от этого все медики были в шоке (это еще мягко сказано). Энергия просто утекала из меня, но при этом я не умирал от истощения, а тело насыщалось ею. И это видели все, но пока молчали, а дальше что? Когда добрый директор спросит прямо «А собственно, что с тобой Гарри?» И что отвечу? Хорошо, что сразу на второй день у меня стал появляться собственный ментальный щит и теперь я мог не переживать, что мои мысли сразу прочтут. Что у нас есть еще? Непонятные изменения, которые, то ли принесут пользу, то ли никак не отразятся на теле. Например, ускоренный обмен веществ. Соединение энергии тела и энергии души (не путать с магией) и немного по мелочи. И даже не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Но пусть об этом голова будет болеть завтра, а пока спокойной ночи мне.

Утро было хорошим, если не считать, что на занятия мне все равно нельзя, а в палате я был один. Гермиона на занятиях, все остальные, вероятно, тоже или спят. Все чем-то заняты, и лишь я один кукую и вою от скуки. Уроки делать не хотелось, гулять просто так тоже, но ведь можно и не просто? Хм, а это идея. Может, мне поискать зеркало Еиналеж (что за придурок вообще придумал это слово? Казнить его, пока есть возможность). А что, идейка мне нравится, к тому же зеркало можно будет использовать в своих целях, если этот старый маразматик, то есть профессор Дамблдор, не запалит контору. Хорошо, что теперь пару секунд я выдержу, а дальше подсуну ему иные образы.