Комнатка не изменилась, да и с чего ей меняться то? Все тот же стол, лавка, кровать. Хижина аскета. А вот песика не было, даже странно, зато лежала газета. Она тут, что все время лежала или ее сейчас перенесли? Но как так быстро Дамби все узнал? Если он так пристально следит за всем, то мне конец, а если нет, то, что тогда? Как тут может лежать газета? Все время лежит такая вот газетка, Хагрид ее не трогает и ждет, когда приду я. С трудом вериться. Но следует поздороваться:

— Здравствуй, Хагрид.

— Привет, Гарри!

— Добрый день, мы не помешали?

Герми как всегда. Ведь хотя она не так хорошо знает Хагрида, но не понять, что он рад нам было бы сложно. Мало кто его навещает и он, по сути, одинок. А ведь я еще хотел его отправить в Азкабан, с помощью яйца, но не теперь. Гораздо проще его обработать, как еще не знаю, но придумаю. А пока Хагрид суетился, я просто спрятал газетку. Нечего Герми знать о том, что там написано. Если я туда и сунусь, то только без нее, либо просто позвав с собой, впрочем, сегодня я думать об этом не хочу.

— Хагрид, а как у тебя дела?

— Хорошо, вот только Пушок приболел. А ведь теперь он занят, и я не могу постоянно его навещать.

— А кто такой Пушок и, причем тут он?

Подыграв ему, я посмотрел на мужчину со смесью растерянности и любопытства.

«Не удивлюсь, что Пушку нездоровится только оттого, что так выгодно нашему директору. Ведь теперь Хагрид постоянно об этом думает и однозначно расскажет нам. Но как все-таки вычислили, что мы пойдем к Хагриду?»

И тут меня осенило. Не подавая вида, но улыбнувшись, я стал слушать ответ, пока лесник разливал чай нам.

— Пушок, мой пес, сейчас его взял директор, ведь только мой песик может помочь ему. Но это надеюсь ненадолго, так сказал профессор Дамблдор.

Гермиона стала задавать новые вопросы, а я размышлял над той идеей, что пришла в голову. А что, если все гораздо проще. Газета лежала уже давно и просто Хагрид после слов директора, что мне следует об этом узнать, не стал ее убирать. Директор не стал больше ждать и забрал Пушка охранять люк. А Пушок и без помощи директора приболел. От смены обстановки.

— Нет, больше я ничего не могу сказать это дело директора и его друга.

Рассказал он нам и о том, что его песик любит музыку и Хагрид ему играет часто. А также и о том, что от этой самой музыки его цербер засыпает. То есть поведал нам много и в тоже время мало. И имя так он и не произнес, чтобы зацепиться за него. И как по мнению директора, мне впутываться в дело с философским камнем? А с другой стороны, зачем мне знать, что там лежит? Мог ли Дамби предвидеть тот факт, что Хагрид не скажет фамилию? Нет. Это не просчитать. А значит? Он импровизирует в сжатых рамках, и это мне на руку. Значит, просчитать все он не может, как и не может все знать обо мне. С такими приятными мыслями допив чая, я встал из-за стола.

— Спасибо, Хагрид, все было вкусно, но нам пора.

Ага, вкусно, чуть зубы не сломал об это кулинарное творчество, по ошибке названное печеньем.

— Пока, ребята.

Попрощавшись с добрым увальнем, мы покинули домик, но пройдя пару десятков метров свернули в запретный лес.

— А теперь ты расскажешь, что все это значит?

Посмотрела на меня Герми, готовая, если надо пытать, чтобы получить ответ. И конечно я мог бы соврать, мог начать притворяться, но посмотрев на девочку, просто сдался:

— Спрашивай!

— Ты знал о его псе?

— Догадывался.

— Что еще ты знаешь по этому делу еще?

Но ту я не мог не уточнить, ехидно улыбаясь:

— Точнее!

Та еще пару секунд смотря, ответила, стараясь подобрать слова:

— Ты догадываешься, что он охраняет? Где его пес и связано ли это с тем троллем.

При воспоминании о тролле девочка явно вздрогнула, а я, пользуясь моментом, снова ее обнял:

— И ты все так прекрасно поняла на основе нескольких разрозненных фактов?

— Да. Что за тайны Гарри?

— Герми, милая, никаких тайн, я просто хочу защитить тебя, и даже не спрашивай от чего, если бы знал, и не удивляйся моим чувствам, но кажется я влюбился в тебя именно в тот момент, когда увидел, что ты жива и здорова.

«Ох, демоны и ты Госпожа».

И вновь я понял еще одну истину — я дурак. Думал, ко мне вернулась сила, это да, считал, что смог в себя ее влюбить, так и есть, но приписывал достижение лишь себе, а на деле, оказалось, что мне помог тот самый пресловутый долг жизни. А ведь и Рон и она мои должники, только парень еще не понял это, а девочка интуитивно не просто поняла, но и приняла. И что теперь с ним делать? Так все логично, пользоваться этим. Ведь долг жизни открывает такие перспективы, что у меня аж руки чешутся их все опробовать для защиты моего солнышка. Например, отдать себя ритуалом или обычной клятвой себя в качестве жертвы. Если потребуется. Но, а пока, стоит развеяться. Мягко отстраняю девушку и говорю:

— Выйдем за пределы щита школы и с помощью портключа переместимся ко входу в банк. Ты ведь умеешь ими пользоваться?

— Только в теории. Но откуда они у тебя?

— Так из банка. Но хватит стоять, пока нас не заметили, идем.

Появившись около банка (перемещение прошло успешно, разумеется, раз живы мы и здоровы) с помощью портключа мы огляделись. Отдав ей второй портключ и объяснив, как им пользоваться, я попросил спрятать его и пользоваться только в самом крайнем случае. А затем уверенным шагом направился в одном только мне известном направлении. А девушка даже не сразу заметила, что я веду её в один из торговых проулков города. Прогуливаясь по городу, ничего конкретно не выбирая, пройдя как магические кварталы, так и обычные, мы просто наслаждались выходными. И, несмотря на то, что мы были детьми, на нас никто не смотрел, особенно в магической Англии. Но вдруг Гермиона остановилась, а через несколько секунд я понял, что она чуть ли не пускала слюнки на какие-то продаваемые книги.

Оттащив от книг, что она так и не купила, ввиду того, что сама не знала, чего хочет, я заметил, как она загрустила. Да мне не сложно накупить ей книг, но на что нам библиотека. И было бы что конкретное, а так праздное (хотя в случае с Герми, не уверен) любопытство. Думая, что делать дальше, я повертел головой и увидел шатёр с одеждой, и не магловской, а именно магической, а затем, взяв Герми за руку, направился туда.

Но когда она поняла, куда мы идем, мне пришлось выдержать полномасштабную войну, которую я с честью выдержал, и уже через пять минут она согласилась примерить платье.

— Ну если ты так хочешь…

Произнесла она, смотря в мои большие, щенячье глаза (а если судить по моим стёклам на очках, то мои глаза точно казались большими), направляясь к женщине, что здесь торговала.

— Ой какая милашечка!

— Мэм, вы меня смущаете… Мы бы хотели посмотреть какие-нибудь платья на мой возраст и размер.

Сразу же сказала Гермиона, но я-то видел, что женщина сразу стала искать в одежде что-либо, подходящее прежде, чем сказала Гермиона всю эту фразу. Первое платье было розовым, с короткой, но пышной юбкой. А второе — самое простое, сиреневого цвета.

— Иди, примеряй, а я посмотрю, что у нас ещё есть.

— О, я уверен, что у вас богатый выбор, так что я бы хотел посмотреть всё, что у вас есть в магазине для неё, можно не только платья.

Сказал я, улыбаясь, на что женщина, всплеснув руками, начала искать всё нужное.

— Гарри, мы же договаривались примерить всего-то пару платьев…

Тихо шепнула девчушка, на что я лишь пожал плечами.

— Пф, как будто это много времени займёт. Заходи быстрее за ширму, мне не терпится увидеть тебя.

И в наглую затолкав её за ширму, закрыл за ней штору, ожидая, не когда переоденется, а, наоборот, разденется. Отсчитав время, я заглянул аккуратно за штору, ухмыляясь. Да да да, я педофил, можете закидать меня помидорами и всяким хламом. Но вы бы видели (хотя нет, лучше бы не видели, иначе придется думать, куда деть ваш труп) её ещё не сформировавшееся тело, такие хрупкие плечики и её розовое нижнее бельё. У меня, по-моему, даже капнула слюна на пол из раскрытого рта, пока я нагло пялился на неё. Но вскоре мои подглядывания в конце то концов не остались незамеченными, когда девочка повернулась лицом к входу. Тут же схватив первую попавшуюся вещь, и прикрываясь ей, Герми ногой попыталась выпихнуть меня прочь, чуть ли, не шипя на Парселтанге.