– Ладно, сиди так, – разрешил он. – Ничего, дня за два заживет. Мои-то руки давно привычные – пятнадцатый год плету корзины, с тех пор, как поселился здесь.

– Разве это не ваш родной дом? – спросил Гэтан.

– Нет, это родной дом зятя. Сам я родился в Сейте, на окраине. Почитай, та же деревня – поле было у родителей, скотина. Сейчас там брат живет, в родительском доме. А у меня вот – до седых волос не было ни кола ни двора.

– Где же вы жили? – Гэтан чувствовал, каких вопросов ждет от него старик, и задавал их для поддержания беседы.

– Я был моложе тебя, когда ушел из дома, – в голосе Роха прозвучало превосходство. – К нам в Сейт тогда приезжал вербовщик от Дакана, тогдашнего хар-наирского правителя. Он набирал наемников в войско – так я одним из первых записался. Тридцать лет с хвостиком прослужил, пока стар не стал. Семьи, можно сказать, не было – перед отъездом на соседской девке женился, чтобы свой грех покрыть, а после раз в год, в два бывал у нее наездом. Троих детей прижили, а там она померла, когда хворь ходила. Остались два сына и дочь, их тесть с тещей воспитывали. Один сын, старший, тоже служил наемником – под Ар-Бейтом погиб, вместе с зятем – а второй до сих пор живет в Сейте. Как еду продавать корзины, у него останавливаюсь.

– А почему вы у него не живете?

– Там сын – хозяин, а здесь я сам себе хозяин. Не привык я к чужой воле. После ар-бейтской битвы я ушел со службы – зять тогда погиб, а дочь с Лувиндой одна осталась, ну, я и поселился с ними. Дочь три года как померла – зимой простыла. С тех пор мы вдвоем и живем. Я корзины плету, Луви хозяйство ведет – ничего, жить можно.

Гэтан уже успел заметить, что Лувинда с утра до вечера возится с хозяйственными делами. Старик выполнял только ту работу, которую считал мужской, но такой работы было мало. Он либо плел корзины, либо дремал на кровати в сенях, поэтому девушка постоянно заставляла Гэтана помогать ей по хозяйству. Сейчас она вынесла из дома горячую мучную болтушку для поросенка, заправленную помоями с кухни, и, увидев, что Гэтан сидит без дела, поставила ведро перед ним.

– Вот, возьми, – подала она ему палку. – Все равно бездельничаешь – помешивай помои, чтобы скорее остыли, пока я загоню скотину.

Гэтан поставил ведро между ног и стал размешивать горячую жижу, одновременно слушая рассказы деда о сейтской родне и глядя, как девушка загоняет скотину. Сначала она завела в сарай мерина, затем, чередуя уговоры с длинной хворостиной, загнала в хлев обеих коз, упрямых и бодливых тварей. Последним она привела поросенка, подманивая его хлебной корочкой. Тот уткнулся рылом в пустое корыто и недовольно хрюкнул.

– Гэтан, помои остыли? – крикнула Лувинда от корыта.

– Нет еще.

– Ладно, лей сюда, здесь быстрее остынет. – Она присела рядом с корытом и обняла кабанчика за шею. – Я подержу поросенка.

Гэтан взял ведро, подошел к корыту и вылил туда помои. Лувинда стала почесывать поросенка за ухом, приговаривая: «хороший мальчик, хороший». Кабанчик зажмурился от удовольствия, забыв про еду.

– Размешивай, размешивай, – кивнула она на корыто Гэтану. – Если он сожжет себе рот, то хуже есть будет, а он ведь толстеть должен, славный мальчик, – последние слова были обращены уже к поросенку.

– Зачем он у вас? – спросил Гэтан, разглядывая их обоих.

– Как зачем? – изумилась Лувинда. – На мясо, конечно. Ты что, не знаешь, что поросят растят на мясо?

– Значит, ты его зарежешь?

– Ну почему я? Дед зарежет, а я только связать его помогу.

– Ты его так ласкаешь… тебе не будет жалко?

– Поросенка-то? Чего его жалеть?

– Но я подумал, что ты его любишь… ведь коз ты стегаешь хворостиной, а его никогда.

– Глупенький! – рассмеялась Лувинда. – Поросенка надо ласкать, чтобы он привык ко мне и дал себя связать, когда его будут резать. Иначе за ним не угонишься – они, когда вырастают, знаешь какие сильные бывают! Понял?

Гэтан молча кивнул.

– Остыло? – Лувинда сунула палец в жижу и подтолкнула поросенка к еде. – Давай, мой мальчик, кушай!

Поросенок жадно зачавкал помоями. Гэтан вернулся на скамью, где старый Рох прилаживал к корзине ручку, и снова сел рядом с ним. Тот одобрительно глянул на нового жильца, довольный его прилежанием. Ничего не умеет, но смекалистый, быстро научится. А что маленький да тощий – не беда, были бы кости, а мясо нарастет.

– Как наплетем воз корзин, поедем торговать в Сейт, – сообщил он Гэтану. – Я думал через месяц ехать, но вдвоем мы их недели за две наделаем. После праздников туда поедем, в праздники корзины плохо идут – товар не тот. Со мной поедешь – я тебя одного с девкой, само собой, не оставлю.

– Само собой, – согласился Гэтан. – До Сейта отсюда день пути?

– Это пешком, а на телеге быстрее. Если с зарей выехать, в полдень уже в Сейте будем.

– А вы всегда только в Сейте торгуете? – в голосе Гэтана звучала уже не вежливость, а настоящий интерес.

– А куда еще корзины повезешь? Такой товар далеко возить невыгодно.

– Может, поблизости есть другие города…

– Как не быть, есть. Столица наша, Ширан, недалеко отсюда. Два дня пути от Сейта по восточной дороге. Но другие города далеконько будут – места здесь сухие, людей мало. Если от Ширана пойти вверх по Синде, то через три недели будет Сигра, а еще через две – Ас-Вейр, он был свободным городом, пока отец Тубала не привел его под свое начало. А если от Шиpана перейти по мосту да идти через степь на восток недели три, выйдешь к речке Тильбе на Кай-Кенор – сторожевую крепость Хар-Наира. Там всегда большой гарнизон, хотя Хар-Наир со времен империи не воевал с Саристаном. А дальше пойдешь – в Тахор, столицу Хар-Наира, придешь. Дорога туда одна, с пути не собьешься. Я те места хорошо знаю, все дороги там исходил, пока в наемниках служил.

– А на западе какое жилье есть?

– Те места я хуже знаю, не бывал. Если от Сейта на северо-запад вдоль нашей речки податься, там в двух днях пути Далаим будет. По западной дороге неделя пути до Канона, а дальше, говорят, будет Мелдан. Вдоль морского берега больших городов нет до самого устья Исмы, где стоит Шелот, а там уже лимерийские земли. Те места ты должен лучше знать – ближе живешь. Я, кроме востока, только на севере отсюда бывал. До самых Северных Гор доходил, уже при Дахате, в его войсках.

– А там что? – не прекращал допытываться Гэтан.

– Там? – повторил старик. – Да везде помаленьку люди живут – селения есть, но городов нет. С тех пор, как мы повоевали Ар-Бейт, нет там городов. Ты слышал об ар-бейтской битве?

– Слышал. Но мне всегда было непонятно, почему город был разрушен полностью. Разве это было нужно Дахату?

– Ясное дело, нет. Правитель хотел привести его к повиновению да брать налог, как водится. До этого мы завоевали Киклин – тоже свободный город, в верховьях Тильбы. Там мы долго не возились – подошли, встали под городом лагерем, местные с неделю посмотрели на нас, затем вступили в переговоры и подписали союзную грамоту. Дахат тогда доволен был, всем нам хорошие деньги дал. Да, водились у меня деньги, но у наемников они подолгу не держатся – кто знает, что с тобой завтра будет? Дахат тогда сразу же крепость новую, Кай-Дамар, под Киклином заложил, чтобы гарнизон там держать для присмотра за городом. С такими мыслями мы и подошли к Ар-Бейту – постоим, постращаем, а потом деньги разделим. Да только ар-бейтские жители не захотели идти под начало к Дахату.

– Мне рассказывали, что битва там была тяжелая.

– И какая тяжелая! – разгорячился старик. – Осаду мы не могли устроить – места у самых гор еще суше, чем здесь, воды не хватало, да и припасов негде было взять. Поэтому Дахат как понял, что те не уступят, дал приказ брать город. А город был хорошо укреплен – стены каменные, телега по ним проедет, ворота железные, двойные. Видно, там всегда о защите заботились. Три дня мы на стены лезли, сколько там наших полегло – но взяли город. Числом взяли, как бы там не хвалили Дахата. Было у них войско из знати – саи называются. Ты о них слышал?