Раздался гудок, голос исчез, втянулся в прекрасный сияющий мир алмазных башен Васильевского острова или уютных кофеен в староголландском стиле Петроградской стороны...

Андрей стал тереть задрожавшие руки. Как устроен человек? Несерьезно устроен. Чуда в тарелке ему мало. Прекратившей ржать и бить копытом Марины Аграфеновны - тоже мало. Ему еще и подавай в день защитника Отечества зеленоглазую красотку с бархатным голосом и рыжей косой до попы.

Телефон зазвонил снова.

- Ну да, мама, слушаю.

- Я не твоя мама, - голос на том конце все тот же молодой, бархатный. На секунду у него даже появилась мысль, что это чат-бот, удачно прошедший тест Тьюринга.

- Но вы, наверное, снова ошиблись номером.

- В первый раз я ошиблась, а теперь я хочу узнать про это... то, чего раньше не было. Тем более и день подходящий.

Сцена 2.

Она не была ни зеленоглазой, ни рыжей. Вера оказалась тоненькой брюнеточкой. Стильной. Фотоническая татуировка чего стоит - змейки из изумрудного огня как будто ползут по ее предплечьям. И первое чувство, которое испытал Андрей Грамматиков при встрече со стильной Верой, был стыд.

Как ни прибирался, ничего путного в квартире ему добиться не удалось. Биополимерная тряпка-грязеедка скорее размазывала, чем вытирала. Да, Андрей перещелкал мухобойкой все рекламные пузыри, мерцающие спамом ( едва откроешь форточку и уже не пропихнуться, столько налетело). Но от них остались светящиеся потеки на стенах, эти макромолекулы - такое стойкое дерьмо. Да, взял на прокат у Константина Петровича водопад со сжиженным гелием, текущим вверх на манер картин Эсхера. Но это штука смотрелась на фоне обшарпанных обоев также нелепо, как и фрак на бомже. И статуэтка металлорганической девушки, всегда готовой взмахнуть веслом, едва щелкнешь ее по заду, демонстрировала уже не чудеса молекулярной механики, а плохой вкус.

Впрочем, брюнетка оценила фотографию прабабушки.

- Классно. Состаренная бумага. И телка в правильном прикиде.

- А вот мой прапрадедушка.

- Тебе нужны точно такие усы, - сказала она, - если не растут, могут снабдить классным геночипом.

Она так и осталась с ним на "ты", здорово. Хотя Андрей чувствовал, что это, скорее всего, свидетельство ее пренебрежения его персоной.

- А теперь расскажи мне про твое чудо-юдо, - попросила Вера.

Он говорил и говорил, хотя понимал, что этого делать не стоит. Что нельзя раскрывать постороннему то, что не слишком ясно самому себе.

-... То, что в тарелке, это, в натуре, новый уровень нанотехнологии. Не просто стая наноботов и нанокомпьютеров, которые собирают молекула за молекулой какую-то конструкцию, а затем тихо-мирно выпадают в осадок. У меня колония умных техноклеток. Да что там колония, это без пяти минут организм, способный расти, размножаться, саморазвиваться и самосохраняться. Понимаешь, я при помощи своего интерфейса учу мыслить конгломерат техноклеток, чтобы он все делал это красиво и правильно, лучше чем в природе, не тупым перебором вариантов.

- Ты про эту грязь в тарелке? - уточнила Вера и ее красивый рот замер в гримаске непонимания.

- Вот именно, я хочу, чтобы эта "грязь в тарелке" не была нам чужой, чтобы она могла общаться с нами, чтобы она понимала нас. Уверен, что она уже чувствует нас, а скоро будет думать о нас.

- А кто ты по образованию? - Вера провела пальчиком по рубашке Андрея, да так что его внутренние органы моментально встали по стойке смирно.

- Я, - он замялся, - никто. Немного программист, немного лингвист, немного художник. Вон, смотри, там, на стене, анимэ-картина: "Лаокоон с сыновьями избавляется от компьютерных червей". Это я нарисовал микросхемной краской.

- А, я думала, что это схема канализации... Но ты не математик, правда? Тебе нужен математик? Да, тебе определенно нужен математик.

Вера уже звонила куда-то, не через засаленный черный телефон, а пощелкивая пальцами, через скин-интерфейс. Это несколько покоробило Андрея. Не прошло и получаса, а она уже распоряжается...

Вера прошлась и вдоль пыльных полок его книжного шкафа.

- Сколько книг. Слушай, а сколько их нужно, чтобы считаться стильным парнем, ну в твоей тусовке?

- Я чай сделаю, - отозвался невпопад Андрей. - У меня даже пирожные есть, почти свежие.

- Извини, я никогда не пью в гостях. Можно таких живчиков-ботов наглотаться...

От отсутствия общих тем стало немного неловко, но тут грохотнул древний дверной звонок и из коридора донесся зычный голос Марины Аграфеновны.

- Чего не открываешь, Андрюха? Кто ты таков, чтобы хвост задирать? Штаны на тебе и то из магазина "секонд-хэнд" при городском морге. Голубь ты мой дигитальный, надо меньше щелкать клювом.

Позорит, засранка. А на пороге коммунальной квартиры стоит представительный мужчина, тоже стильный, кончики волос подмигивают, благодаря фотонике, и парфюмерии дорогой на него вылито не меряно, афродизиаки для баб и все такое. Под ухом разъем для нейрокарты, так вроде принято у программеров. С фраерским шарфиком на шее. На шарфике насекомое под бронзу, египетский скарабей. Шевелится, чертяка биополимерный. А рядом с мужиком бледная девица, не лишенная миловидности.

- Я - Боря. А это - типа Лена, - представил вошедших мужчина. Верунька-то далеко, не спрятал ее случаем в комод?

- Проходите, - Андрей несколько несобранно махнул рукой.

- И пройду... - Боря решительно шагнул вперед и едва не поскользнулся на лужице, которую оставила киска Мурка. Марина Аграфеновна с возмущением бросилась защищать "бедное животное", которой представительный гость отвесил хорошего пинка.

И хотя новоявленный Борис обменялся лишь быстрыми взглядами с Верой, Андрей сразу подумал, что их связывает что-то серьезное. А вот Лена скорее всего лишь прокладка между ними.

- Ну, где твоя тарелка, гений? - гость Борис, уже не сбиваясь с курса, уверенно подошел к столу. Вытащил цифровую перчатку из кармана и заиграл на виртуальных клавишах.

- Позвольте я вам объясню.

- Сам разберусь, не дурак покамест, давай спецификацию интерфейса, сказал в лоб Боря. - Да ты не бойся, я именно тот, кто схватывает на скаку.

Он, не глядя, протянул визитную смарт-карту. "Борис Емелин. НАСА, российский филиал. Марсианский проект"

- А я Андрей Грамматиков.

- Не врешь? "Материалы с нужными свойствами, молекулярные машины с программируемыми функциями, все это хорошо только для корпораций. Потому что можно включить бешенную стоимость разработки в товары, которые раньше стоили копейки. Но нам, людям, нужна неожизнь, чтобы спастись от одиночества". Ну как, тебе приятно? Знаешь небось, кого я цитирую?

- Знаю, меня.- Андрей прочитал ехидство в глазах собеседника и ему опять стало не по себе.

- Так уж получается, господин Грамматиков, что я запоминаю наиболее глупые фразы. Не нам, людям, это нужно. Нам и так сгодится, потому что мы работаем в корпорациях. Неожизнь нужна тебе.

Сцена 3.

- Ты знаешь, Ленка, почему ничего путного не вышло со наносборщиками материальных объектов? То есть вышло, но из гэ получается гэ, хоть переставь ты там все молекулы. Да мы умеем контролировать материю на уровне молекул. Мастерить сверхпрочные нанотрубки для лифта на орбиту, экзоскелеты, не толще упаковки, чтобы солдаты прыгали в огонь и в воду, абсолютный клей, чтобы вражеские танки не прошли и навсегда прилипли, сияющие диамантоидные пленки, чтобы надувать небоскребы, тошнотворно питательную синтетическую колбасу для бедных и убогих. Да, конечно, наши медботы - мастера делать генные припарки для увеличения члена или бюста. Но в жизни, к примеру, соседей Андрея по коммуналке практически ничего не изменилось за последние двадцать лет. А знаешь почему? Они не хотят платить за чудеса. А за шиш и получишь шиш...

За разговором Борис просматривал спецификацию программного интерфейса, и похоже больше тратил времени на прокрутку текста, чем на чтение.

- Леночка, как ты смотришь на эту функцию?