Видимо, Иешуа предполагал, что за подобные речи его обязательно убьют, и даже предсказывал это. После его смерти тело, скорее всего, было просто выкрадено из гробницы, вероятно, самими охранниками. Из евангельских повествований следует, что среди воинов римских оккупационных частей были люди, уважительно относившиеся к Иисусу и даже видевшие в нем сына Божественного Существа (к тому же они были офицерами - сотниками (см. Мф.8:5-13;27:54) - и рядовые воины вполне могли бы исполнить их тайный приказ, особенно если разделяли мнение своих начальников). Христиане говорят, что этого не может быть, так как за это воинов должны были бы казнить. Но ведь сами иудеи, судя по тексту Мф.28:14, пообещали "избавить их от неприятности". Значит, они обладали достаточным влиянием на прокуратора и его чиновников, чтобы сделать это. Кроме того, назвать смертную казнь "неприятностями" нельзя. Из этих слов следует, что смерть солдатам не грозила.
От физического наказания иудейские первосвященники воинов избавили бы, как обещали, чтобы только весть о "воскресшем" Назарянине не распространилась повсюду, а если "неприятностями" можно назвать денежный штраф, то этого охранники боялись меньше всего, ибо иудеи "довольно денег дали воинам". Возможно, эти солдаты были не римлянами, а наемниками из других народов. Не будучи ни иудеями, ни христианами, они вполне могли предвидеть, что поимеют от еврейских первосвященников хорошую мзду "за молчание".
Есть и другое предположение. Пилат сказал: "Имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете" (Мф.27:65). Из слов правителя можно сделать вывод, что эти стражники прокуратору вообще не подчинялись, а принадлежали к храмовой страже. Некоторые воины храмовой стражи также находились под сильным влиянием проповедей Иешуа. Например, когда однажды их послали арестовать его, они этого так и не сделали, отговорившись тем, что "никогда человек не говорил так, как этот человек" (Ин.7:46). Такие люди вполне могли выкрасть тело из гробницы и утверждать, что оно исчезло бесследно. Первосвященники же объявили, что тело украли апостолы.
Версию "явления ангела", объявившего у гроба, что Иисус воскрес, хорошо объясняет Ог Мандино в книге "Комиссия по делу Христа". По его версии, этот "юноша в белом одеянии" - будущий евангелист Марк, ночью выбравшийся к гробнице из дома в белой ночной рубашке. Правда, сам автор христианин-протестант, и делает вывод, что Иисус все-таки бог. Но при этом опирается он на "исторические факты", которые сам же и выдумал по ходу книги.
Наличие знаменитой Туринской плащаницы со следами крови и отпечатками телесного контура Иисуса вполне может служить доказательством того, что он был не совсем обычным человеком как сын Божественной Женщины, но никак не доказывает факта его воскресения. Почти не возникает сомнений, что его "воскресение" столь же символично, как и возвращение к жизни Осириса, Адониса, Диониса и Фаммуза, а также Зеленого человека - "рогатого бога" Древней Религии Матриархата, о чем будет более подробно сказано в следующей главе.
Таким образом, явление "воскресшего" Иешуа, по всей вероятности, было видимо его ученикам не более чем "глазами веры", подобно тому, как в XIX веке Смиту и его единомышленникам, основателям мормонизма, было "явлено" видение ангела Морония и "золотых листов".
Павел в 1Кор.15:5-8 делает интересное заявление: "воскресший" Иешуа "явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем Апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу". То есть, "видели" его только "свои". Налицо заговор. Если бы Иешуа действительно воскрес, то в этом факте он прежде всего уверил бы неверующих в него. Невозможно предположить, что "всемогущий Бог", сам воплотившийся Яхве, стал бы партизанить после своего воскресения, ставя целью обратить к вере в него не весь мир, а лишь ограниченное тайное общество.
По сути дела, апостолы-евреи не разрабатывали первоначально вообще никакого богословия. Все их проповеди сводились к словам о том, что Христос воскрес и он есть Мессия. Тексты Ветхого завета подгонялись под новую проповедь. О Деве Марии никакой речи не было. Перед апостолами стоял факт Непорочного Зачатия, следовательно, кто-то из них - Мария или Ее сын - обладает божественной природой. Выбор был сделан в пользу мужчины Иешуа, иначе соотечественники апостолов не пошли бы за ними.
Положение стало резко меняться, когда к христианам присоединился ученый Савл Тарсянин. Собрав воедино известные ему мифы о Великой Богине и Ее сыне, он объявил Иешуа самим Богом. Тем более, что имя сына Марии было созвучно именам некоторых языческих богов, о чем уже сказано выше. Прежде чем пуститься на такой шаг, Савл (он же Павел) как "апостол язычников" окружил себя крепкой командой из прозелитов, которые вполне разделяли идею воскресшего бога. Обратим внимание на то, что среди сподвижников Павла евреев почти не было.
Впервые "сущим над всем Богом" Павел назвал Иешуа в послании к римлянам (57 г.). И лишь много позже укоренившуюся к тому времени идею божественности Христа повторил Иоанн в первом соборном послании (5:20). Это послание было написано только в 90-х годах I века.
До 57 года было написано только одно Евангелие - от Матфея, причем, не на греческом языке, а на арамейском. Следовательно, оно было написано специально для евреев. Матфей тут и там цитирует пророков, силясь доказать, что пришествие Иешуа было предсказано Ветхим заветом. Все остальные Евангелия были составлены уже после 57 года: от Марка - около 60 г.; от Луки - около 62-63 г.; от Иоанна - только на рубеже I и II веков (уже после Апокалипсиса, который был написан примерно в 96-97 г.). Сравнивая контекст каждого Евангелия с датами их написания, мы можем проследить, как со временем личность Иисуса обрастала все новыми героическими "подробностями". У Матфея он - пророк; у Марка - исполнитель замыслов Яхве; у Луки - совершенный человек (мужчина, по своим качествам, разумеется, превосходящий любую Женщину); наконец, у Иоанна само Высшее Божество в мужском облике. Только в последнем по времени написания Евангелии, от Иоанна, содержатся отрывки, позволяющие христианским теологам утверждать тождественность Иисуса и Яхве ("В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" - Ин.1:1; "Я и Отец - одно" - Ин.10:30; "Видевший Меня видел Отца" - Ин.14:9; "Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой!" Ин.20:28) - в предыдущих Евангелиях ничего подобного не было! Как тут не говорить о домыслах и постепенном приукрашивании? Слова Иисуса, не вязавшиеся с идеей новой "мужской" религии, отбрасывались; остальные дополнялись и сдобрялись соответствующей терминологией.
Несомненно, сам Иисус вовсе не считал себя основателем новой религии, но всего лишь призывал людей к единению с Природой-Матерью и Ее законами, и к миру между собой. Делал он это, стараясь согласовывать свои поучения с традицией "авраамизма", время от времени упоминая имена Авраама, Моисея, ветхозаветных пророков. Притом же он попросту описывал в своих проповедях ту самую здоровую и миролюбивую цивилизацию, которую в древности создал Матриархат.
После его смерти и фальсифицированного "воскресения" апостолы на втором этапе заговорили о нем как о проповеднике "исправленного", "истинного" иудаизма.
Третий этап начался с переломного момента, когда к христианам присоединился Павел, очень влиятельная в иудействе фигура. По некоторым христианским источникам, его обращение состоялось в середине 40-х годов I века. Однако, судя по тексту "Деяний", это событие последовало вскоре после убийства архидиакона Стефана. Смерть Стефана церковные предания датируют 34-м годом. Это означает, что Павел присоединился к христианам приблизительно в 35-36 г., то есть гораздо раньше написания даже самого первого Евангелия - от Матфея.
Постепенно собрав многочисленные слухи (правдивые и вымышленные) в одно целое, он увязал иудейские пророчества с языческими мифами и, по сути, предложил апостолам свое, новое учение, от которого они посчитали целесообразным не отказываться. Этот факт сам Павел упоминает в послании к галатам: "Ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита. Ходил же по откровению, и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался" (2:1-2). Согласие апостолов с вариантом Павла выражено в дальнейших словах: "Узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным" (2:9).