Мак тут же очутился рядом с ней на коленях. Он быстро поднес ухо к ее груди и положил ладонь на ее диафрагму. Хороший и сильный пульс, дыхание глубокое и ровное. Но когда он осторожно приподнял ее веко, было очевидно, что она без сознания. Мак тут же проверил ее руки. Перчатки оставались на ней.

Слава богу.

Мак уже собирался приподнять ее голову, когда услышал позади себя глухой удар. Мак тут же развернулся и увидел Джоффри — растянувшегося буквально в нескольких ярдах, недалеко от другой раздвижной двери. Как в какой-то пародии, его шорты болтались на лодыжках. Он вцепился в них и одновременно пытался встать.

Мак вскочил на ноги.

— Я этого не сделал! — заорал Джоффри, вскидывая руки в оборонительном жесте.

Рев чистой животной ярости зародился в глубинах груди Мака, и он бросился на него.

Лицо Джоффри побелело.

— Я не занимался сексом! — закричал Джоффри до невозможности высоким голосом. Мак едва осознавал звук рвущейся ткани, когда он вздернул Джоффри за воротник и подтащил его к перилам. — Нет! — заныл Джоффри. — Я не… — Мак впечатал лицо Джоффри в дерево. Он сгреб его волосы рукой, чтобы не дать упасть, и запрокинул его голову. — Нет, — Джоффри пытался говорить что-то, но ему мешала кровь, заливавшая губы.

Ноги Джоффри повисли, но все тело Мака дрожало от ярости. Собираясь в очередной раз ударить Джоффри головой о перила, Мак осознал, что он что-то слышит. Журчание воды. Он посмотрел вниз. Моча сочилась из белых брифов Джоффри. Мак позволил ему опуститься на колени, но продолжал удерживать за волосы. Кровь лилась из его расплющившегося носа, один из верхних резцов оказался сломан.

Вдалеке Мак услышал вой множества сирен и оглянулся на Изабель, которая так и не шевелилась.

Мак так крепко стиснул челюсти, что зубы заскрежетали друг о друга. Он подтащил Джоффри к шезлонгу, на котором лежала Изабель, как будто он был тряпичной куклой. Он сильно встряхнул Джоффри за голову.

— Что ты с ней сделал? — прорычал Мак. — Это ботулизм?

Кровь изо рта и носа Джоффри забрызгала все вокруг.

— Что? — сказал он, его голос звучал как будто при сильной простуде. — Я не… нет!

— Проклятье, — выругался Мак, наклоняясь прямо к уху мужчины. — Если ты не скажешь мне, что ты с ней сделал, я тебе губы оторву.

— Руфи, — произнес Джоффри опухшими губами, присвистывая из-за сломанного зуба. — Руфи.

Мак недоверчиво уставился на него.

Наркотик для изнасилования на свидании?

Его кулак крепче стиснул волосы Джоффри, и на какое-то мгновение Мак готов был подтащить его обратно к перилам. Но к изумлению Мака лицо мужчины внезапно скривилось, и он заплакал.

Отшатнувшись от отвращения, Мак отпустил Джоффри, резко отпихнув его от себя, и вернулся к Изабель.

Руфи. Если она приняла его с алкоголем… его взгляд метнулся к стакану, который закатился за ножку шезлонга.

Джоффри свернулся в позу эмбриона, а Мак схватил стакан и понюхал. Руфи не имел запаха, но алкоголь легко можно учуять. Это сочетание может быть смертоносным, особенно для человека размеров Изабель. Но стакан пах лишь чем-то фруктовым. Никакого алкоголя. Мак быстро склонился над Изабель, опустил подол ее юбки и сложил разорванные половины блузки на груди. Он положил стакан на ее живот, и затем аккуратно поднял, подхватив под плечи и колени.

Мак не собирался полагаться на то, сказал Джоффри правду или солгал. Он направился на звук приближавшихся сирен.

— Мак, серьезно, — сказала Изабель, наверное, уже в четвертый раз. — Я в порядке.

Если бы она ему позволила, он понес бы ее на руках по лестницам. Он и так практически нес ее, поддерживая рукой за талию. Они остановились перед входной дверью квартиры, Мак вытащил ключи из кармана и отпер замок.

— Доктор сказал, что эффект может продлиться до двенадцати часов, — сказал Мак, провожая ее через порог.

Изабель была одета в его пиджак, под которым очнулась в скорой помощи. Несмотря на дезориентацию и заторможенность, она не ощущала тошноты и даже головокружения. Но Мак все равно настоял на анализе крови. Несколько людей из коммуны уже испытывали первые признаки отравления ботулизмом.

— Мак, ты уверен, что с ними все будет хорошо? — спросила Изабель, когда он закрыл дверь. — С женщинами на кухне?

— Да, — сказал Мак, поворачиваясь и беря ее за плечи. — Правда. Медики дали им антитоксины, и с детьми тоже все будет хорошо. Видимо, ни лекарство, ни пищевое отравление не проникает через барьер плаценты. Какое-то время их будет тошнить, но можно надеяться, что этим все ограничится.

Даже теперь Изабель не могла до конца осмыслить это.

Морис пытался убить их всех. Мужчин, женщин, детей. Всех. Когда их с Джоффри забрали, Морис бессвязно и неразборчиво бормотал. Изабель невольно поморщилась, вспомнив избитое и опухшее лицо Джоффри.

— Все еще не помнишь, что произошло? — спросил Мак.

Изабель покачала головой. Всю дорогу до дома она пыталась вспомнить.

— Нет, — сказала она, стягивая впереди полы пиджака. — Последнее, что я помню — как была на террасе с…

Ей не нужно было напоминать Маку.

Он кивнул, но Изабель заметила, как яростно напряглись желваки, а пальцы крепче стиснули ее плечи.

Она думала, что видение Дэниэла и ботокса как-то связаны с Джоффри, оказалось, что ботокс на самом деле был формой ботулизма[5]. Дэниэл пронюхал о намерениях Мориса, пока заглядывал в каждый компьютер коммуны. Покупки ботокса, лабораторное оборудование, записи Мориса. Он знал, что мог замышлять Морис. Но все еще непонятно, знал ли Дэниэл, кто он такой на самом деле.

Доктор Морис Гиродот некогда управлял клиникой фертильности во Флориде. В последние месяцы существования клиники пошли слухи, что он стал отцом детей для некоторых бесплодных пар. Медицинский ассистент пропал без вести, а потом весь бизнес оказался разрушен колоссальным пожаром.

— Поверить не могу, что Дэниэл знал о намерениях Мориса, — тихо сказала Изабель.

Или, возможно, она просто не хотела верить. Неужели он так сильно изменился? Или она никогда по-настоящему его не знала?

Она покачала головой.

Или, возможно, это я изменилась.

Когда-то ее устраивал мужчина, который настаивал на ношении перчаток. Она посмотрела на них. А теперь, с Маком — с мужчиной, о существовании которого она не осмеливалась даже мечтать — он не меньше ее самой хотел, чтобы она сняла перчатки. Вот только теперь это может оказаться невозможным.

— Возможно, он не знал, — сказал Мак. — Ты увидела в его сознании ботокс, но не ботулизм.

Изабель моргнула, возвращаясь в настоящее.

Да, подумала она, ботокс. Вот как отравили Джоффри. Как и подозревали они с Маком, он делал инъекции лица. Он не знал, что последняя доза оказалась летальной. Регулярные уколы ботокса должны были обеспечить ему некоторый иммунитет от отравления в коммуне, и поэтому Морис обеспечил ему смертельную инъекцию, от которой Джоффри спас только антитоксин.

— В любом случае, — сказал Мак, обнимая ее. — Ты сыграла ключевую роль.

— Я? — переспросила Изабель, поднимая на него взгляд. — Нет.

— Если бы не твои видения, — с улыбкой сказал Мак, — нельзя сказать, сколько людей умерло бы.

Изабель покачала головой, слегка улыбаясь.

— Это ты обнаружил ботулизм, — сказала она, все еще удерживая на себе его пиджак. — Это ты понял, что они продают детей.

Она снова подумала о Дэниэле и том, что он собирался сделать. Она задрожала.

— Тебе холодно? — спросил Мак, хмурясь. — Тебя тошнит?

— Мак, — произнесла Изабель. — Честно, я в порядке. Просто…

— Что? — быстро отозвался он. — Тебе нужно прилечь? Тебе…

— Я просто хочу принять душ, — сказала Изабель. Она посмотрела на его пиджак. Черный блестящий материал доходил ей почти до коленей. — И думаю, нам нужно отдать это в химчистку, — Мак слегка нахмурился, склонив голову. — Он пахнет… ну, Джоффри.