- Нет, - ответила я. - Это дело личное и интимное. И я не хочу, чтобы наша церемония попалась к вам, в ваш ящик с картинками.

Я отодвинула чашу и встала.

- Нам уже пора идти.

- Сядьте. Не уходите. Простите меня... Но было бы просто глупо с моей стороны не спросить у вас... Я же не обиделся, когда вы разглядывали могилу моей жены, верно? Ну и вы не обижайтесь.

- А это верно, Дорогая, - сказала Квиб на нашем языке. - И мы его, возможно, оскорбили, пройдя к могиле, где лежит его супруга, и разрешения не спросив. Ну что ж, не будем обижаться на его желание, ведь просьбу мы его решительно отвергли. Не станем же себя позорить чванством.

- Ты говоришь прекрасно, Дорогая! - отвечала я пылко и вновь придвинула к себе чашу с согревающим напитком. -Да и напиток этот превосходен!

- О да!

- Люблю тебя.

- И я тебя люблю.

- А как прекрасен Руби-Стоун! Как он нежен!

- О да! И грациозен!..

- Как я была горда, когда в Жилище мы его несли!

- Я тоже! А помнишь танец в небесах? О, как он был великолепен... И выбранный тобою камень был лучше всех. Он в свете солнечном так пламенел!

- А вечером рубина блеск нежнее стал и мягче...

- Да, ты во всем права. И все будет прекрасно.

- Да, я уверена.

Мы допили свой напиток и уже собирались уходить, когда Землянин вновь наполнил наши чаши.

- За счет заведения. Свадебный подарок. Я поглядела на Квиб. Квиб на Торговца Хокинса, потом на меня. И мы снова сели и прильнули к сладостным чашам.

- Спасибо, - сказала я.

- Да-да, спасибо, - сказала Квиб. Наконец мы снова встали, твердо намереваясь уйти. Я, правда, двигалась несколько неуверенно.

- Давайте, я еще налью.

- Нет, это будет слишком. Нам уже пора.

- Может, хотите переночевать у меня? Это можно.

- Нет. Нам нельзя спать, пока все не завершится. И мы направились к двери. Мне казалось, что пол плывет и качается подо мною, но я все-таки добралась до порога и выползла на веранду. Прохладный ночной воздух отлично освежал после духоты помещения. Я поскользнулась на ступеньках. Квиб бросилась было, чтоб поддержать меня, но тут же отступила назад.

- Прости, Возлюбленная, мой порыв.

- Конечно, Дорогая, все в порядке.

- Спокойной ночи вам обоим. И желаю удачи, - крикнул Торговец Хокинс.

- Спасибо.

- Спокойной ночи.

И мы пошли дальше, через холмы, а затем снова куда-то вниз. Через некоторое время я почувствовала запах сырости, и мы вышли через Лес к ручью. Луны уже сходили с небосклона, на котором мерцали мириады звезд. Меньшая луна, Когда я поглядела на нее, вдруг раздвоилась, и я поняла, что это, вероятно, следствие выпитого в таком количестве согревающего напитка. Когда я опустила глаза, то заметила, что Квиб стоит совсем рядом и пристально меня разглядывает.

- Давай-ка здесь немного отдохнем, - сказала я. - Мне это место нравится. - Я указала на полянку под небольшим деревцем.

- А я тогда вон там присяду, - сказала Квиб, отходя на противоположный конец полянки, к огромному валуну.

- Меня тоска по Руби-Стоуну снедает, - сказала я.

- Я тоже по нему грущу, Любовь моя.

- Как я мечтаю выносить то семя, которым он меня одарит!

- И я хочу того же, моя Радость!

- Но что это за шум?

- Какой? Я ничего не слышу. Я -прислушалась, но странные звуки больше не повторились.

- Я слышала, что те, кто покрупнее - как я, пожалуй, - способны больше выпить того напитка, и он им не во вред, - задумчиво проговорила Квиб, кивая головой и глядя во тьму.

- Мне тоже довелось об этом слышать. Тебе подходит это место, Дорогая? Квиб встала.

- Как было б глупо. Дорогая, сказать, что нет. Пусть наши души вечно пребывают в мире. Я продолжала сидеть, как сидела.

- А разве может быть иначе, о моя Квиб? Я нащупала свои палки с когтями, напоминающие пряжку на поясе.

- Поистине ты сама доброта и нежность... - начала Квиб...

...И бросилась на меня, широко раскрыв жвала, стремясь нанести смертельный укус.

Я ударила ее в грудь палкой с когтями и откатилась в сторону. Тут же вскочив, я распорола второй палкой ее огромный фасетчатый глаз, в котором отражались, сверкая, луны и звезды. Квиб засвистела от боли и отпрянула назад. Я снова подняла обе палки и со всей силой нанесла новый удар, глубоко вонзив когти над спинной пластиной ее хитинового панциря, чуть ниже ее милой, такой дорогой мне головки. Она засвистела еще громче и упала на спину, увлекая мое оружие за собой. Я почуяла запах соков ее тела и запах ее страха...

И всей своей тяжестью обрушилась на нее, широко разинув жвала и вцепившись ей в голову. Квиб еще не сколько мгновений сопротивлялась, потом застыла без движения.

- Нежна будь с Руби-Стоуном, - прошептала она мне. - Ведь он так мил, так хрупок, наш супруг...

- Спокойна будь, Любимая моя, - отвечала я, нанося ей последний укус...

Я лежала поверх ее тела, затвердевшего и безжизненного, укрывая его своими теплыми подкрылками.

- Прощай, Лесная жница! Прощай, Любовь моя... - шептала я.

Потом поднялась и разгрызла своими жвалами ее хитиновый панцирь. Она была такая нежная внутри! Мне нужно было всю ее поглотить и отнести назад, в наше Жилище, к нашему Руби-Стоуну. И я начала Пиршество Любви.

Давно уже наступил полдень, когда я до блеска вычистила панцирь Квиб и вновь собрала его воедино, скрепив тончайшими травяными волокнами. Когда я повесила Квиб на дерево, ее панцирь начал тоненько позвякивать при налетающем ветерке.

Откуда-то доносился еще какой-то странный звук, тяжелое, низкое, совершенно неестественное гудение. Нет! Не может быть! Не может быть, чтобы этот Землянин осмелился преследовать нас со своим ящиком для картинок!..

Я огляделась. Не его ли гигантская тень скрылась за холмом? Я еле двигалась. Нет, преследовать его я была не в состоянии. Да и не была ни в чем уверена, понимала, что никогда не смогу обрести такую уверенность... Сейчас, немедленно, мне нужен был лишь отдых, сон...

С огромным трудом, тяжело переваливаясь, я дотащилась до валуна и устроилась возле него. Из пустого панциря моей возлюбленной ветерок доносил до меня голос ее души...

...Усни, шептала она, усни. Я с тобой, навсегда с тобой. Ты заслужила это счастье и эту честь, Любовь моя. Да пребудут вечно в мире наши души...