За окнами всегда темно. Родители с учителями на прямой вопрос туманно отвечали: мол, вся тьма от темно-зеленых террористов. Джонатан же находил такое объяснение недостаточным. Остальные члены Бойся-клуба были с ним вполне согласны.

Темень за оконными стеклами что дома, что в школе и в школьном автобусе считалась вторым видом тьмы. В первом, обычном, виде тьмы можно хоть что-то разглядеть. И, конечно, спокойно перемещаться в ней с фонариком в руке. Второй вид тьмы был совершенно черным. Луч даже самого яркого электрического фонаря тонул в нем без следа. Джонатан не раз наблюдал, как его друзья, ступая за школьные двери, словно растворяются в черной стене. И сам он, следуя за ними от порога и до школьного автобуса, окунался

в полный мрак. Крутил головой направо и налево, но видел перед собой лишь пустой воздух. Черный воздух.

Абсолютную тьму можно обнаружить и в помещениях. Например, черный коридор, по которому шел Джонатан, одно из мест школы, куда запрещено ходить. Вообще-то ему бы сейчас слоняться в окруженном высокими стенами школьном дворе - переменка все-таки. Там, что странно, можно видеть небо над головой. Однако это совершенно не место для страшных тайн Бойся-клуба.

Джонатан достиг противоположного конца чернильно-черного коридора и тихонечко приоткрыл дверь в небольшую кладовую, которую они с друзьями обнаружили не так давно. Воздух внутри был теплым, пыльным и затхлым. Голая лампочка свисала с потолка. Остальные уже здесь, сидят на ящиках с бумагами и стопках потрепанных книг.

- Опоздал, опоздал! - хором воскликнули Гэри, Джулия и Халид.

Хизер, кандидатка в действительные члены клуба, движением головы отбросила длинные светлые волосы и натянуто улыбнулась.

- Кто-то должен быть последним, - ответствовал Джонатан.

Эти, слова уже давно стали частью ритуала, тайным паролем, подтверждающим, что прибывший из их круга, а не какой-нибудь шпион. Разумеется, все присутствующие хорошо знали друг друга, но воображение рисовало шпиона - мастера перевоплощений.

Халид держал на первый взгляд ничем не примечательную папку с картинкой-страшилкой внутри. Его привилегия. И клуб был его идеей. Он нашел эту картинку, забытую кем-то в школьном ксероксе. Халид любил читать, вот и начитался о тяжких испытаниях и тайных посвящениях. А когда натыкаешься на такое чудесное испытание, как картинка-страшилка, ты просто обязан основать тайное общество, чтобы применить его на практике.

- Мы - Бойся-клуб, - торжественно произнес Халид. - Мы те, кто способен пройти испытание. Двадцать секунд.

Брови Джонатана вздернулись. Двадцать секунд - это серьезно. Гэри, самый тучный мальчик в команде, кивнул и уставился на часы. Халид раскрыл папку и уперся взглядом в то, что там было.

- Раз, два, три…

У него почти получилось. Почти. На семнадцатой секунде его ладони затряслись, затем задергались руки. Он бросил книгу. Гэри засчитал ему восемнадцать секунд. Не сразу Халид смог унять дрожь и собраться. Все поздравили его с новым рекордом.

Джулия и Гэри более трезво оценили свои возможности и решились на десятисекундное испытание. Оба прошли его с честью. Хотя на десятой секунде лицо Джулии стало мертвенно-бледным, а лоб Гэри покрылся крупными каплями пота. Тем не менее, Джонатан тоже решился на десятку.

- Ты уверен, Джон? - спросил Гэри. - В последний раз ты сдулся на восьми секундах. Может, сегодня не надо?

- Мы те, кто способен пройти испытание, - повторил Джонатан ритуальную фразу и взял из рук Гэри папку. - Десять.

В перерывах между испытаниями забываешь, как выглядела картинка, что на ней изображено. Из-за этого она всегда кажется новой. Всего-то: затейливый черно-белый узор в стиле Оп-Арта¹. Вполне приятные очертания. Пока вся картинка целиком не складывается в голове. И тогда - шок. Словно касаешься оголенных высоковольтных проводов. Вспышки в глазах, хаос в голове. Джонатан ясно почувствовал искрящееся статическое электричество где-то за сетчаткой глаз - там бушевал настоящий шторм. Лихорадка пронзает кровь. Мышцы напрягаются и ослабевают, опять напрягаются. И… Боже!… Неужели Гэри произнес всего лишь «четыре»?

Он еще держался, заставляя себя не шевелиться, когда все его естество стремилось разлететься на куски. Ослепляющая картинка растворялась в новом виде тьмы, там, где-то внутри глаз. Джонатан с устрашающей определенностью знал, что либо упадет в обморок, либо заболеет, или и то и другое. Он сдался и закрыл глаза, когда, казалось, спустя годы, счет достиг заветного «десять».

Джонатан был слишком вымотан и опустошен и не обратил внимания на то, как прошла испытание Хизер. А она была близка, но, увы, недостаточно близка к 5-секундно-му барьеру, дававшему право на действительное членство в клубе. Хизер закатила глаза. Ее руки мелко тряслись, но она твердо заявила, что обязательно пройдет испытание в следующий раз. После чего Халид закрыл заседание клуба столь же ритуальной фразой:

- То, что не убивает нас, делает нас сильнее.

Школа - это место, где тебе скармливают вещи, совершенно ненужные в жизни. Джонатан втайне считал, что квадратные уравнения больше нигде, кроме классной комнаты, не пригодятся. Для Бойся-клуба большим сюрпризом стало то, что самое интересное событие произошло именно на уроке математики.

Мистер Виткатт, предпенсионного возраста преподаватель алгебры и геометрии, иногда позволял себе выйти за рамки официального курса математики. Главное было соблазнить его каким-нибудь необычным заковыристым вопросом. Малыш Гарри Стин, шахматист и фанат военных игр, а по совместительству - рассматриваемая Бойся-клу-бом кандидатура, добился выдающегося успеха в деле отвлечения от темы урока. Он поинтересовался мнением учителя о некоей новости, услышанной дома. Что-то касающееся «математической войны» и террористов с их блитами.

- Вообще-то я знавал Вернона Бэрримена, - сказал мистер Виткатт после минутного раздумья.

Его слова совсем не казались многообещающими. Так - пауза. Но потом пошло:

- Он как раз «Б» в слове «блит». БЛИТ - бэрриме-новская логическая иллюзо-техника, так он ее назвал. Высшая математика. Вряд ли вы ее поймете. В первой половине двадцатого века два великих математика, Гёдель и Тьюринг, доказали теоремы… ммм… Короче, из них следует, что математика полна ловушек. У любого компьютера есть некоторый ряд задач, которые могут его «завесить», а то и вывести из строя.

При этих словах половина класса с готовностью закивала. Их написанные в домашних условиях компьютерные программы зачастую так и делали.

- Бэрримен слыл очередным гением. И невероятным идиотом. В самом конце двадцатого века он сказал себе:

«А что если есть такие же задачи, способные вывести из строя человеческий мозг?» Идея захватила его. Он провел серию исследований и нашел одну такую задачу. И объявил на весь белый свет о своей кошмарной иллюзо-тех-нике. Глядя на блит-узор, позволяя его изображению проникнуть внутрь сознания, вы тем самым можете отключить свой мозг. - Последовал щелчок пальцами. - Вот так.

Джонатан и другие члены Бойся-клуба переглянулись. Уж им-то было известно, каково это, смотреть на странные картинки. Малыш Гарри, гордящийся украденным у старой, никому не нужной тригонометрии временем, первым поднял руку.

- Э-э, а сам Бэрримен смотрел на свой математический узор?

Мистер Виткатт печально кивнул.

- Именно. Об этом и речь. Один взгляд его и убил, «завесил», обратил в камень. Ирония судьбы. Столетиями люди писали всякие сказки о призраках и прочих чудовищных творениях, одного взгляда на которые достаточно, чтобы умереть от страха. А потом некий математик, работая в области самой теоретической и абстрактной из всех наук, берет и воплощает это в жизнь.

Учитель принялся ворчать о блит-террористах, вроде темно-зеленых, которым не нужно оружие и взрывчатка, а только ксерокс или шаблон для рисования на стенах. Еще мистер Виткатт рассказал, что раньше телевидение работало вживую, без предварительной записи. Пока один темно-зеленый активист по имени Ти Зеро не вломился в студию Би-Би-Си и не показал в камеру блит, известный как «Попугай». В тот день погибли миллионы. Тогда было небезопасно вообще иметь зрение.