Ванесса застыла, и сердце ее затрепетало в груди. Поддавшись новому приступу паники, она начала лихорадочно действовать: метнулась к застекленным дверям и повернула ключ в замке, прежде чем выскочить в холл; потом помчалась вверх по лестнице, прыгая через три ступеньки.

Дверь в спальню хозяина была плотно прикрыта, но Ванесса влетела внутрь, не испытывая никаких угрызений совести.

Постель выглядела именно так, как она надеялась, — пустая и в полном беспорядке. Ванесса быстро сорвала с кровати верхнюю простыню и скатала ее в комок, прежде чем бросить на пол; потом приступила к подушкам, проклиная их нескладную величину и пытаясь снять с них сшитые на заказ наволочки. Сердце у нее заколотилось, когда она заметила длинные волосы, приставшие к одной из них. Она никогда не думала, что по ночам у нее выпадает так много волос… или, может, это потому, что она металась по подушке из стороны в сторону в экстазе, которого не помнила?

Во рту у нее пересохло, когда она невольно представила себе, как извивается под тяжестью этого ухоженного стройного мужского тела. Кто бы мог подумать, что под модной просторной одеждой у человека, ведущего преимущественно сидячий образ жизни и занимающегося архитектурным проектированием, такое стройное и мускулистое тело? Кожа у него была гладкой и лоснилась здоровым блеском, под ней перекатывались прекрасно развитые мускулы.

Злясь на саму себя, что позволила своим мыслям унестись так далеко, Ванесса снова рванула упрямые наволочки и энергично встряхнула их, прежде чем вывернуть наизнанку и тоже швырнуть на пол. Она перегнулась через кровать и только сунула пальцы под матрац, чтобы освободить уголок застрявшей простыни, как дверь распахнулась, и от прогремевшего голоса у нее побежали мурашки по спине.

— Какого черта вы здесь делаете?

Чувствуя, что ноготь зацепился за матрац и сломался, Ванесса резко приподнялась и обернулась, но, поскользнувшись на разбросанном на полу белье, с воплем ужаса беспомощно опрокинулась на постель.

Любой другой невольно протянул бы руку и не дал Ванессе упасть, но для Бенедикта Сэвиджа законы были не писаны. Он не пошевелил и пальцем, чтобы помочь ей.

Он просто сложил руки на груди, наблюдая за ее неловкими движениями, а потом холодно задал вопрос несколько в иной форме:

— Я спросил вас, что вы делаете в моей спальне?

Его четкая речь несколько проигрывала от учащенного дыхания. Он примчался сюда бегом. Очевидно, ему пришло в голову то же, что и ей; прибежал сюда, чтобы попытаться подтвердить фактами свои фантазии.

Если раньше в его кабинете Ванесса чувствовала себя в невыгодном положении, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что она переживала теперь в его спальне.

Девушка приподнялась на трясущихся руках, сдвинув колени и одернув юбку, тщетно пытаясь обрести достоинство.

— Мне кажется, это очевидно, — огрызнулась она в ответ, молясь, чтобы он отошел подальше и она могла встать. — Я перестилала вашу постель.

— Почему?

У нее чуть не сорвался с языка весьма язвительный ответ, но она постаралась удержаться в рамках почтительной вежливости.

— Потому что это моя работа.

— Разве в ваши обязанности входит застилать мою постель?

На мгновение ему стало так же неловко, как и ей. Раньше он не разрешал ей оказывать ему услуги личного характера, не входящие непосредственно в обязанности дворецкого, но которые она привыкла делать для судьи — будить его по утрам, готовить ванну, выбирать для него одежду на предстоящий день. Во время их первой ледяной встречи Бенедикт Сэвидж уничтожающим тоном сообщил ей, что не нуждается в няньках и был бы признателен, если бы она не нарушала его уединения, пока ее не позовут.

— Я часто помогаю миссис Райли по дому, — сказала Ванесса, многозначительно добавив:

— Как вы могли заметить по хозяйственным счетам, я нанимаю дополнительную прислугу, только когда вы привозите с собой гостей. Неэкономно держать в пустом доме полный штат служащих целый год.

Его озадаченный взгляд подтвердил то, что давно подозревала Ванесса. Она сомневалась, давал ли хозяин себе труд хотя бы изредка просмотреть счета, которые так скрупулезно составлялись каждые шесть месяцев. Ему было наплевать, что прислуга могла бы обобрать его дочиста. Однажды приняв решение довериться ей, Бенедикт предоставил полную свободу действий своему дворецкому, и хоть это было, с одной стороны, лестно для нее, с другой раздражало, так как означало, что он недооценивает ее способности, поскольку просто не использует возможности, чтобы убедиться в них.

К сожалению, Бенедикт не дал себя отвлечь, а стал и дальше обсуждать то, что, как она надеялась, и в голову не придет такому совершенно не берущему в голову хозяйственные заботы по дому человеку.

— Разве я когда-нибудь давал вам повод считать, что я такой фанатичный приверженец чистоты, что требую ежедневно менять постельное белье? — сухо произнес он. — Это же дом, а не гостиница.

— Вас действительно считают очень привередливым, — пробормотала Ванесса.

— Но ведь не до такой же степени, чтобы это стало навязчивой идеей, произнес он со скрытым неудовольствием.

Нет, она не могла представить, что он одержим хоть чем-нибудь. Для этого нужна страстность, которой, по ее мнению, у него не было и в помине.

— Вас здесь не было с начала февраля, и постель недостаточно проветрили, потому что мы не знали, что вы приедете, — поспешно придумала она. — Я подумала, что у простыней может появиться немного затхлый запах.

— Ну так он не появился. — Он посмотрел на лежащую у их ног груду белья, и в голосе у него зазвучала странная хрипловатая нотка. — На самом деле они изумительно благоухали…

Ванесса застыла от изумления, распознав в его интонации звук испытанного им наслаждения, да и слова эти были тревожно чувственными для того, у кого, по ее мнению, была слишком холодная кровь.

Слава Богу, что духи, запах которых сопутствовал ей вчера вечером, так дороги; она пользовалась ими только в особых случаях! Ванесса попыталась как-то разрушить впечатление, которое складывалось в необычайно смышленом мозгу.

— Вероятно, это из-за стирального порошка, которым пользуется мисс Райли, — произнесла она прозаическим тоном и встала с кровати, заставив Бенедикта отступить на шаг назад и ожидая, что тот немедленно удалится. — Ну что ж, раз я уже начала, мне придется закончить эту работу. Нельзя же постелить эти простыни обратно, ведь они лежали на полу. Извините меня.

На его лице появилось замкнутое выражение, он кивнул, раздраженно проговорив:

— Если вы так считаете, думаю, я должен подчиниться, ведь вам лучше знать, как вести хозяйство.

Уж этот его сарказм! Раньше все его циничные замечания она пропускала мимо ушей. Теперь же каждое его слово действовало ей на нервы.

— Благодарю вас. — Она замешкалась, ожидая, что он уйдет. Бенедикт же вопросительно взглянул на нее, надменно подняв темные брови над оправой очков. В результате у девушки создалось раздражающее впечатление, что тот смотрит на нее сверху вниз, хотя на самом деле было наоборот. Ванесса поджала губы, пытаясь вновь вернуться к той самоуничижительной вежливости, до сего дня бывшей ее второй натурой при общении с этим человеком.

— Несомненно, у вас есть более важные занятия, чем наблюдать, как я стелю постель.

— Да нет, — нелюбезно произнес тот. — На отдыхе всегда очень приятно смотреть, как трудятся другие.

— У вас отпуск? — Ванесса надеялась, что ее голос не выдал ужаса, который она испытала. Раньше мистер Сэвидж никогда не задерживался в Уайтфилде более чем на уик-энд. Неужели он собирается пробыть здесь дольше воскресенья? Она подумала, что не выдержит такого напряжения.

Слоняющийся без дела Бенедикт Сэвидж, без сомнения, будет скучать, а на досуге он, возможно, найдет, чем занять свой интеллект, например, попытается отгадать загадку, которую лучше всего оставить нерешенной.