17

17

Рукописные переводы не допускались. Пришлось Айями освоить печатную машинку с даганской раскладкой букв, что оказалось не так уж сложно, потому как с основами машинописи девочек знакомили в школе на факультативных занятиях.
Даганны поставили за правило: печатать три экземпляра - оригинал перевода и две копии. Вверху название статьи и автор, ниже - литературный источник. Графики, схемы и диаграммы чертили тушью, вручную. Рисунки обводили через копировальную бумагу и повторно чернилами. После устранения ошибок и одобрения брошюру сшивали нитками, а узелок заклеивали бумажной пломбой.
Печатная машина была черной и лакированной, буквы - полустертыми, а движение каретки сопровождалось коротким звяканьем. "Daikum" - красовались витиеватые буквы на корпусе, что означало "Песня" на даганском. Переводчицы стучали на машинке попеременно. Сначала переводили в рукописном варианте, а потом печатали.

На свой день рождения Айями получила особенный "подарок". Утром - поздравление от Эммалиэ, поцелуй от Люнечки и рисунок на тетрадном листке. Четыре человечка - три больших и один маленький - у домика под деревом.
- Мама, папа, баба и я, - пояснила дочка, заглядывая Айями в лицо. Понравилось ли?
- Спасибо, роднуля. Чудесная картинка. Повесим на видном месте и будем любоваться.
Айями не любила свой день рождения, он приходился на начало ноября, и погода неизменно портила настроение или дождем со шквалистым ветром, или мокрым снегом, или слякотью и промозглым хиусом. В день рождения Айями получала от родителей неизменный скромный подарок - десять амдаров на карманные расходы, вдобавок мама дарила что-нибудь из бижутерии и пекла именинный пирог. А брат поддевал шуточками:
- Еще годок накинула, старушка.
Или:
- Напомни-ка, сколько тебе исполнилось. Я и чисел-то таких не знаю.
Микас уверял:
- Не бывает неудачных дней рождения. Мир должен радоваться тому, что ты осчастливила его своим появлением на свет.
Он создавал праздник. Однажды утром Айями пробудилась оттого, что соседки по комнате столпились у окна и взбудораженно переговаривались. Оказалось, на заборе под окнами общежития появился транспарант: "С днем рождения, любимая!", а рядом привязан букет из воздушных шаров.
- Счастливая ты, Айка, - завидовали девчонки.
Праздники закончились с началом войны, а дни рождения стали непримечательными днями в череде одинаковых будней. Да и какое веселье? Маленький ребенок требовал заботы и внимания, а жизнь пошла такая, что и радоваться нечему.
Вот и сегодня погода себе не изменила. За окном хмурилось неприветливое утро, пролетал редкий снежок. "Нет уж, хватит. Устрою праздник" - решила Айями, пристегнув брошку к вороту блузки.
Эммалиэ расстаралась, испекла крупяные оладьи, чтобы именинница угостила коллег на обеде.
- Поздравляем! - произнесли хором Мариаль и Риарили, взяв по оладушке.
- Очень вкусно, - похвалила Мариаль.
- Сегодня вас отпустят пораньше, - сказала Риарили.
Инженеры отказались от предложенного угощения, сославшись на то, что плотно поели. Даганны питались в бывшей школьной столовой, а переводчицы обычно кушали тут же, в комнате. А Имар, несмотря на то, что недавно пообедал, вежливо взял оладью. Откусил и пожевал вяло.
- Со сметаной или с медом было бы вкуснее, - начала оправдываться Айями, заметив его скучное лицо. Конечно, оладьи получились пресными, без сахара. Соли - и той на кончике ножа. Зато Эммалиэ добавила в тесто петрушку и укроп из домашнего огорода на подоконнике.
- Мы любим поострее, - пояснил Имар, прожевав.
- Поэтому в ваших пайках много специй?
- Нет большего удовольствия, когда горит язык и плавится горло, - ответил он весело. - Эти оладьи демонстрируют разницу между нашими странами. Я заметил, что вы, амидарейцы, любите, когда ровно и гладко, когда нет перепадов и резких колебаний. Эта ваша особенность проявляется во всем, даже в характерах. То же и с вкусовыми пристрастиями. Вы предпочитаете нейтральную пищу...
- Ну, сладкое-то мы любим, - вставила Айями, и девушки рассмеялись.
- Сладкое любят все, - согласился Имар. - Но для нас, даганнов, сдобренная специями и пряностями еда так же естественна как... - он задумался, подбирая подходящее сравнение, - как солнце или воздух. Вряд ли я смогу передать словами всю гамму вкусовых ощущений, которые даруют смеси специй для мяса или для рыбы. Или для вин. Многие рецепты держатся в строжайшем секрете. Их передают по наследству из поколения в поколение и покупают за большие деньги. В Даганнии ценятся rikitim*, это достойная и уважаемая профессия.
- Острые специи раздражают желудок и вызывают различные заболевания, - заметила Риарили.
- Не слышал о таком. По крайней мере, среди даганнов никто и никогда не болел.
"Потому что у вас окаменелые внутренности" - подумала Айями, благоразумно промолчав.
- Если провести аналогии между едой и характерами, то получается, что вы, даганны, энергичны и склонны к риску. Любите играть с огнем, не боитесь опасностей и приключений.
- Вы правы, Аама. Мы темпераментны. Любим ощущать огонь на языке, любим держать его в руках. Нам нравится его покорять, укрощать, приручать, - ответил Имар, и особая интонация в его словах могла бы показаться двусмысленной, но не стала таковой в силу бесхитростности и наивности переводчиц.
- Должно быть, наша пресность вызывает у вас, даганнов, скуку, - сказала Айями простодушно.
- Не будьте категоричны, - улыбнулся Имар. - При кажущейся простоте амидарейской нации мы до сих пор ломаем головы, пытаясь разобраться в вас.
- Приятно слышать. Девушки, оказывается, мы - загадки.
Переводчицы рассмеялись. Так бы и шутили, но Айями бросила случайный взгляд - а к дверному косяку прислонился второй заместитель полковника. Стоит и смотрит на веселящуюся компанию. Наверное, проходил по коридору и услышал смех.
От испуга кусочек оладьи встал у Айями поперек горла.
- Посторонние дела в рабочее время? - не то спросил, не то утвердил А'Веч.
- У нас обед. И у Айями сегодня день рождения, - пояснила робко Мариаль.
- Время, затрачиваемое на прием пищи, не регламентировано. Мы не намерены оплачивать ваше безделье, - отчеканил он. - Возвращайтесь к работе.
Переводчицы разошлись по своим местам. А через пять минут помощник второго заместителя полковника принес текст на амидарейском с устным указанием: Айями лин Петра отложить прочие дела, перевести статью до окончания рабочего дня и отнести перевод руководству. Разве уйдешь домой пораньше, получив срочное задание?
Старалась Айями, корпела. Статья оказалась небольшой - журнальная страница с показателями амидарейской экономики за военные годы и с выводами. За полчаса до окончания рабочего дня Айями сбегала в приемную на третий этаж и передала помощнику A'Веча отпечатанный листок. Не успела вернуться в комнату переводчиков, как появился помощник, вернув исчирканную работу и резолюцию: "Переделать. Срочно". Айями, закусив губу, пробежала глазами текст. Ошибки незначительные, в основном, второй заместитель полковника переставил слова в предложениях. Ничего не попишешь, придется задержаться после работы. Айями тщательно исправила недочеты и отнесла второй вариант перевода в приемную. С вежливой улыбкой отдала помощнику и вернулась обратно. Не успела накрыть печатную машинку футляром, как дверь распахнулась, заставив вздрогнуть.
- Что это? - спросил грозно А'Веч, потрясши листком.
- П-перевод, - пролепетала Айями.
- Это не перевод. Это промокашка. Туалетная бумажка для сортира. Тебя нужно учить и учить, как слепого кутенка. Изволь перевести грамотно.
Так и потекло время. Айями, закусив губу, карябала предложения на даганском и протягивала подполковнику, а тот, усевшись напротив, читал и размашисто перечеркивал.
- Заново.
У Айями дрожали руки, а в глазах стояли слезы. Разве можно сосредоточиться, когда он прожигает взглядом? Да еще безмозглой назвал. Неправда всё и придирки! Ошибки мелкие и давно исправились, просто А'Веч придумывает любые предлоги, испытывая терпение. Наверное, ждет, когда Айями взорвется и выльет на него негодование. Сидит и постукивает по столу от нетерпения, мечтая вышвырнуть с работы в день её рождения. Не дождется.
А'Веч зачеркивал, исправляя, Айями покорно выводила строчки. Говорите, земля квадратная? Будет вам квадратная земля. Считаете, что солнце зеленое, а трава красная? Как пожелаете.
А второй заместитель полковника читал и чиркал.
- Отвратительный перевод... Хуже не бывает... Здесь ошибка в управлении. Не "развитие тормозит", а "развитие тормозится"... "Меры приняты", а не "предприняты"... Не "согласно наблюдений", а "согласно наблюдениям"...
У Айями вырвался судорожный вздох. За окном давно стемнело, наверняка Эммалиэ волнуется.
В комнату заглянул Имар. Уже раз десять заглядывал, не меньше.
- Может, хватит? - спросил вполголоса, наклонившись к уху господина заместителя.
- Не хватит, - отрезал тот.
- Внизу её ждут мать с дочерью.
- Подождут.
- Послушай, Веч...
- Не мешай. Перевод требовался к четырем часам. Время идет, а результата нет. Похоже, мы и до полуночи не управимся.
Секундная стрелка на наручных часах А'Веча накручивает мгновения, а Айями переводит и переводит. Уж и не соображает, что нужно господину заместителю. Пять минут назад требовал написать так, а сейчас перечеркал и хочет, чтобы выглядело иначе. Лишь бы не расплакаться.
- Вымучили наконец-то, - сказал А'Веч кисло. - Печатай.
- До завтра не потерпит? - спросил Имар, заглянув в комнату.
- Не потерпит.
И пока Айями печатала перевод - на последнем издыхании, с лихорадочным румянцем и с рыданиями, подступившими к горлу - А'Веч устроился подле и наблюдал. Раз! - каретка влево. Вот тебе! Два! - каретка влево. Получай! Три! - каретка влево. Подавись своим переводом!
Айями рывком выхватила листок из зажимов.
- Радует, что печатаешь без ошибок, - сказал А'Веч, пробегая глазами по строчкам. - В дальнейшем рассчитываю на старательность и тщательный подход к моим заданиям. Понятно?... Не слышу. Мои требования ясны?
- Д-да, - выдавила через силу Айями. Скажи она больше, и плотину прорвет. Слезы хлынут ручьем.
- Свободна, - заключил он и вышел из комнаты.
Айями навела порядок на столе, накрыла машинку футляром и, одевшись, погасила светильники. Вышла в коридор, притворив за собой дверь. Точнее, руки-ноги шевелились, накрывая, гася и спускаясь по ступеням, в то время как грудь раздирала мешанина из обиды, злости и непролившихся слез. В пустом фойе к Айями кинулась упаренная дочка:
- Мама! Мы узе заздались!
Со стула поднялась Эммалиэ в расстегнутом пальто. Потому что упрела, дожидаясь больше часа.
- Всё в порядке? Я думала, тебя... - замолчала она, не договорив. "Думала, что арестовали и расстреляли" - сказали её глаза.
- Всё отлично. Меня учили работать правильно, - сказала Айями громко и весело.
Эммалиэ действительно разволновалась, обеспокоившись долгим отсутствием Айями. Несмотря на сгущающуюся темноту, одела Люнечку потеплее и повела к ратуше. В фойе справилась у дежурного о переводчице Айями лин Петра, и тот ответил на даганском, а что сказал - непонятно. Тогда Эммалиэ попросила позвать Л'Имара, его имя запомнилось по рассказам Айями. Дежурный позвонил по телефону, и офицер, явившийся вскоре, успокоил встревоженных ожидальщиц, объяснив причину задержки на работе.
- Потерпите. Аама выполнит задание и спустится.
И они терпели. Ждали, сидя в сторонке. Люня, устав, начала капризничать, и Эммалиэ стоило больших трудов занять девочку, чтобы она не путалась под ногами у проходящих даганнов.

***
- Принципиально тыкать носом? Принципиально именно сегодня, а не завтра? - спросил Л'Имар, зайдя в кабинет вслед за вторым заместителем полковника. Тот уселся в кресло и с хмурым видом принялся разглядывать свежеотпечатанный перевод.
- Принципиально, - ответил, бросив листок в корзину для мусора.
- Ты придирался. Назло.
- Не твоё дело. Не вмешивайся. И найди машину. Пусть их отвезут.
Л'Имар молча кивнул и вышел.

***
- Наверное, вы ошиблись, - сказала неуверенно Айями, когда даганский солдат открыл заднюю дверцу автомобиля.
- Никак нет. Приказано доставить домой.
- Все-таки вы ошиблись. Вышло недоразумение, - Айями обернулась к соседке за поддержкой, но та тоже растерялась.
- Ой, а это настоясяя масинка? - воскликнула Люнечка. - И коёса настоясие? Мам, ну давай, - захныкала, дергая за руку. - Ну, поехали. Нас дядя отвезет. У меня нозки устали, и зивотик рыцит.
И рослый молчаливый дядя в военной форме отвез по непроглядной темени. Доставил к подъезду и адрес не спросил. Когда Айями попыталась втолковать, как проехать к дому, ответил кратко: "Я знаю".
Вот так и отпраздновала именинница двадцать четвертый день рождения, вернувшись домой вечером в половине десятого. Вроде бы провела весь день на работе, а аппетит не нагуляла. Зато щеки горят, и истерика на подходе. А вот Люнечку потрясла поездка в таинственной черной машине. Игра в водителя и пассажиров увлекла дочку на несколько дней.
______________________________________