Он увидел тоску на ее лице, увидел, как ее рука тянется к пистолету; затем она вновь заколебалась.

– Не доставай оружие! Это приказ! Двигайся к Дезрету и выходи вместе с ним из зала!

– Приказ богов отменяет любые клятвы или обещания, данные простым смертным! – настаивал голос. – Ты свободна от присяги! Освободи Нас!

Мгновение она раздумывала, затем с усилием убрала руку от оружия. Медленно, очень медленно она подошла к коринфианцу.

– Дезрет! Уведи ее! – скомандовал Джозеф. Он посмотрел на Тобруш, по-прежнему находившуюся в трансе, думая, не придется ли ему оставить телепатку здесь.

Внезапно тело джулки задрожало и начало двигаться, сначала по направлению к демонам, а затем куда-то направо.

– Идите к остальным, сэр! Я позабочусь, чтобы Тобруш выбралась отсюда! – раздался голос Робакука.

Поняв, что джулки передвигалась с помощью телекинетической силы тхиона, Джозеф криво улыбнулся, отсалютовал двум демонам и вместе с остальными двинулся к выходу, хотя демонический голос Тобруш всю дорогу не переставал кричать:

– Вы не сделаете этого! Мы приказываем вам вернуться! Если вы оставите нас, вы будете страдать вечно!

Впервые с тех пор, как он был подростком, Джимми Маккрей стоял перед воротами.

– «Оставь надежду, любой, кто входит сюда», – прочитал он. – Цитата не совсем точна и находится не совсем там, где должна быть, но тем не менее я поражен.

– А? Что? – переспросил Трис Ланкур. – Где ты увидел это?

– Да вот здесь, над входом.

– Там же нет ничего, кроме золотых точек!

– Я тоже прочитал что-то подобное, но на дарквисте, – сказал Дарквист. – Модра, а ты?

– Для меня это стандартный коммерческий. Таинственно, как и все остальное.

– Очевидно, это какое-то голографическое сообщение, специально приспособленное, чтобы его могли читать все, – ответил Ланкур. – Похоже, ты знаешь этот текст, Маккрей?

– Так и есть. Целиком это займет много времени – но этот конкретный отрывок должен звучать так:

Я увожу к отверженным селеньям, Я увожу сквозь вековечный стон, Я увожу к погибшим поколеньям. Был правдою мой зодчий вдохновлен: Я высшей силой, полнотой всезнанья И первою любовью сотворен. Древней меня лишь вечные созданья, И с вечностью пребуду наравне. Входящие, оставьте упованья.

– Снова этот примитивный поэт?

– Чем дальше мы идем, тем менее и менее примитивным он мне кажется, и все более и более поэтом, – ответил тот. – Если верить ему, то мы с вами стоим перед воротами самого Ада. В этом месте рано или поздно оказываются все интересные люди, и я сам тоже ожидал когда-нибудь попасть сюда – но не так вот, будучи живым и одетым в скафандр. Это то самое место, куда бы я пошел, если бы был демоном, и если мы ищем их, то именно туда и следует идти.

Модра Страйк, нахмурившись, посмотрела на него.

– Ты что же, серьезно предполагаешь, что там – Ад, а мы преследуем настоящих, живых демонов?

– Если это не так, то кто-то хорошо потрудился, чтобы так казалось, – ответил Маккрей. – И я, со своей стороны, не могу придумать, зачем бы это кому-нибудь могло понадобиться.

– Мне кажется, такое объяснение сложно принять, – сказал Дарквист. – Сейчас все же не каменный век. Сейчас эпоха космических кораблей и межзвездных империй, и настолько сложных технологий, что мы вынуждены ограничивать их, чтобы они не разрушили нас. Сейчас никто не поклоняется солнцу и не прославляет духов деревьев. В этот век мы знаем уже почти все.

Маккрей поглядел вокруг и обвел горизонт рукой:

– Тогда объясни все это!

Дарквист смешался.

– Ну, я сказал – «почти». Но мы прошли долгий путь, и до сих пор не нашли ни одного бога.

– Зато мы нашли двух дьяволов, – парировал Маккрей.

– Хватит пререкаться! – прикрикнул Трис Ланкур. – Я гарантирую вам, что мы наткнулись на что-то совершенно новое, чего мы не понимаем. И главная цель нашего здесь пребывания – выяснить, не вызвали ли наши люди своими действиями каких-нибудь неблагоприятных последствий. Это моя главная забота, основная причина, почему я следую за этой парочкой. Вселенная полна сюрпризов, что бы ты не говорил, Дарквист, и чем больше мы узнаем, тем больше понимаем, как мало мы знаем. Это наша работа, помните? Находить неприятные сюрпризы прежде, чем они успеют причинить вред. Раньше это были только новые миры. Теперь мы обнаружили что-то большее. Что-то больше и неприятнее, чем все, с чем мы до сих пор сталкивались. Похоже, это четвертая империя, технологию которой мы не можем даже приблизительно оценить, и разум которой мы не в состоянии понять. Так что нечего болтать ерунду!

– Я признаю, что, наверное, быть не-католиком удобно, – ответил Маккрей. – Начать с того, что вам всем не приходилось долгие годы терпеть эти бесконечные уроки катехизиса. Я давно отказался от веры моих предков, но до сих пор не могу отбросить этот образ мышления, так же, как не могу сменить кожу. И вот теперь, как рациональный человек технологического мира, я начинаю видеть, что все эти старые священники и монахини не сильно ошибались. По крайней мере, они ошибались не больше, чем любое предварительное описание какой-нибудь новой планеты, которое я когда-либо получал.

– Стоит ли нам стоять здесь и спорить? – заметила Модра. – Судя по следам, перед нами тут прошли не только демоны, но и другие, известные нам, существа. Поскольку по пути мы не видели тел, я могу предположить, что они пришли сюда не одновременно и не устроили драку, а также не попались монстрам, и что мы все еще позади них. Нам остается либо стоять здесь и ждать подкрепления, которое может и не придти, и надеяться, что оно появится раньше, чем у нас закончатся припасы, либо идти внутрь.

– Леди права, – согласился Джимми Маккрей. – Ну что, игнорируем надпись и входим?

Модра, кивнув, спросила:

– Скажи, Маккрей – этот Данте, которого ты декламируешь – чем у него все закончилось?

– В конце концов он добрался до Рая, – ответил телепат. – А потом вернулся домой и написал эту чертову поэму.

– Надеюсь, мы также выберемся, – сказала она. – Ты знаешь что-нибудь о демонах, кроме этой книжки?

– Не очень-то много, – признался он. – В тринадцать лет демонология казалась мне не намного интереснее, чем служба мальчиком при алтаре.

Они вошли в первый зал.

– Джимми, мне это не нравится, – заметила Гриста. – Я чувствую, как будто что-то… что-то просыпается.

Он тоже это почувствовал.

– Будьте настороже, – прошептал он. – Впереди что-то есть.

Зрелище заточенных демонов произвело на них не меньшее впечатление, чем на две предыдущие команды. Никто из них раньше не видел таких существ, лишь Ланкур представлял себе их достаточно точно, так как просмотрел запись мозга другого цимоля. Уже второй раз за несколько минут Джимми Маккрей перекрестился.

– Я же говорил, – тихо сказал цимоль.

– Они знают о нашем присутствии, – предупредил Маккрей. – Я чувствую, что меня прощупывают.

– Ты хочешь сказать, что они не спят? – нервно спросил Дарквист.

– Не сопротивляйся Нам, телепат. Ты не сможешь противостоять Нам, это только создаст для тебя дополнительные трудности.

– Гриста! На меня нападают! – панически крикнул Маккрей – не вполголоса, как он обычно обращался к морфе, а в полную силу.

– Усиливаю, Джимми. Держись!

Демоны, очевидно, были ошеломлены, даже смущены.

– Он блокирует Нас! Откуда у него может быть такая сила?

Несмотря на то, что Гриста усилила его оборону, Маккрей держался из последних сил. Его одновременно атаковали двое самых сильных телепатов, с какими он когда-либо сталкивался. Он не был уверен, что сможет долго продержаться.

И тут из глубины его разума всплыла формула из полузабытого детства, комбинация некогда приобретенного знания и веры, от которой, как он думал, он давно отказался.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа – приказываю вам покинуть мой разум! Именем Господним заклинаю: убирайтесь!