– Не похоже, чтобы он получил какие-то повреждения, – заметила Криша, пытаясь разглядеть корабль. – Я пытаюсь просканировать его телепатически, но не улавливаю совершенно никакого отклика.

– Я тоже, – подтвердил Савин, который был сильным эмпатом. Эмпаты часто улавливали сигналы с гораздо большего расстояния, чем телепаты, хотя в данном случае оба и не надеялись получить что-то четкое – они хотели уловить всего лишь какой-нибудь признак того, что на борту есть жизнь. – Корабль кажется мертвым.

Манья оторвалась от своих инструментов.

– Он и есть мертвый, – сообщила она. – Никаких работающих источников питания. Даже аварийные источники израсходованы. Лишь аварийный передающий ретранслятор подает хоть какие-то признаки жизни. Корабль мертв. Никаких форм жизни, никакой защиты. Нам придется прорезать люк шлюзового отсека, чтобы войти внутрь.

– Ты уверена, Манья? – переспросил Морок. – Там точно нет никакой жизни и никакой защиты? Он не может быть просто окружен защитным экраном?

– Нет. Если бы были хотя бы какие-то попытки экранирования, силовое поле дало бы о себе знать. На борту нет ничего живого. Даже компьютеры отключены.

– Но кто-то все-таки уцелел, – напомнила Криша. – Ведь кто-то же послал сигнал!

– Да, но сколько времени с тех пор прошло? – вставил Ган Ро Чин. – Явно не один день. Если система жизнеобеспечения вышла из строя, он мог не выдержать. Потерять надежду на то, что кто-то придет на помощь. Он мог сойти с ума.

Огромные глаза Савина внимательно изучали обшивку исследовательского корабля.

– Святой… все аварийные капсулы на месте. Ни одна не выпущена. Даже те, которые находятся в некотором отдалении от поверхности корабля и, судя по всему, могут управляться вручную.

– Да. И что из этого следует? – Морок казался скорее испуганным, чем раздраженным. Как и все.

– Святой, по меньшей мере несколько из расположенных рядом с ретранслятором капсул вполне пригодны для использования, вне зависимости от того, что там у них случилось с системой питания. Но они не были использованы. Первое, что приходит в голову, – это что то, что здесь произошло, случилось очень быстро и со всеми сразу. Со всеми, кроме одного. Он, она, оно – кем бы это существо ни было – уцелело, возможно, благодаря тому, что находилось у действующего ретранслятора, и, вероятно, вышло в эфир только тогда, когда остальные уже погибли. Так или иначе, на подобных кораблях обычно не бывает больших команд. Сейчас этого существа на борту нет, или оно мертво. Лежит где-нибудь рядом с аварийным шлюзом. Или сумело выбраться оттуда, не используя капсулы.

Ган Ро Чин кивнул.

– Челнок приземлился бы на ближайшей пригодной для обитания планете – то есть на этой. Надо полагать, на это задание вряд ли послали бы представителей рас, не способных здесь выжить. Наш уцелевший член экипажа оказался бы там, и у него был бы кров и припасы, которых хватило бы как минимум на месяц. Это означает….

– Это означает, – закончила Криша, – что он предпочел скорее умереть, от чужой или своей руки, чем спуститься в этот мир.

– Вы собираетесь проникнуть внутрь? – спросил Чин.

– Да, – ответил Морок, – но не сейчас. – Если внутри корабля нет жизни, нужно сначала определить, нет ли чего-нибудь на поверхности планеты.

– Ну, что-то на поверхности планеты определенно есть, – заметила Манья. – Энергетический узор на этом корабле четко указывает на то, что он получил удар чистой энергии невероятной мощности именно откуда-то с поверхности. Удар замкнул все системы, закоротил компьютеры и, скорее всего, убил практически всех, кто в тот момент находился на борту. Наш выживший, вероятно, был единственным, кто оказался в изолированном месте и благодаря этому не получил удара.

– Если мне суждено быть убитым разрядом, то я хотел бы знать, кто и за что убивает меня, – ровным глухим голосом сказал Морок. – Снижайтесь, капитан. Приземляемся у их лагеря. Всем проверить скафандры и снаряжение. Да, еще раз. Живо!

Найти лагерь оказалось нетрудно. Этот мир покрывали деревья и моря, но лагерь, судя по всему, был единственным на всей планете признаком одушевленной жизни. По его территории были разбросаны многочисленные сборные домики с параболическими антеннами, заметить которые было легче легкого.

– Стандартная полевая научная станция, почти ничем не отличающаяся от той, которую устроили бы мы, – сообщила Манья. – Единственное, чего я не могу понять, это вон тот большой… дом, строение… как его лучше назвать. Его конструкция совершенно отличается от остальных. Кажется, как будто оно вытесано из одного огромного кварцеподобного кристалла.

– Может быть, это как раз объект изучения, – предположил Морок. – Послушайте, дело в освещении или в моих глазах? Или этот… этот объект действительно изменяется, как будто двигается?

– Я понаблюдала за ним, – доложила Манья. – Он действительно меняется – некоторым образом. Не в массе и не в размерах, но в некоторых мелочах.

– Возможно, он живой?

– Такое не исключено, но если так, то его нельзя отнести ни к одной известной нам форме жизни. Я не знаю, что это такое, и подозреваю, что они тоже не знали. Поэтому они и высадились здесь.

– У этой базовой станции стандартная мощность, – заметил Чин. – На вид она довольно удобна. Но, судя по данным наших приборов, за нами не наблюдают. Можно подумать, что вся станция заснула. Думаю, я смогу приземлиться неподалеку. Необходимости скрываться нет. Если там и осталось какое-то живое существо, оно уже не может не знать о нашем присутствии и должно выбежать к нам навстречу с распростертыми объятиями.

Однако, встречать их никто не вышел. Они надели шлемы, по всем правилам загерметизировались и вышли на планету, хотя аппаратура утверждала, что местный воздух для них абсолютно безопасен, а температура вполне комфортная. До тех пор, пока они сами все не выяснили, никто не хотел рисковать, принимая что-то как данность.

– Лагерь мертв, как и корабль, – констатировала Криша. – Ничего. Я не чувствую вообще ничего. Савин?

– Ничего, хотя я периодически улавливаю какие-то очень странные ощущения из района того объекта. Даже не знаю, как это объяснить. Они не похожи ни на одно ощущение, которое я испытывал раньше. Что бы это ни было, не думаю, чтобы оно было направлено на нас.

– Пока придется этим ограничиться, – сказал Морок. – Осмотрите сначала их челнок, потом домики – по одному. Будьте крайне осторожны, держите оружие под рукой.

Ган Ро Чин взял на себя челнок. Войти оказалось несложно, а его внутреннее устройство показалось ему немного странным, хотя там и не было ничего такого, предназначения чего он не мог бы понять. Этот летательный аппарат не был предназначен для того, чтобы на нем летали люди, хотя сзади и обнаружилось два человеческих кресла. Остальное он списал на различия в конструкции и другой принцип конструирования. Но тем не менее уже через несколько минут после того, как вошел, он мог бы с уверенностью утверждать, что энергосистемы корабля исправны, находятся в полной боевой готовности и могут быть приведены в действие щелчком нескольких переключателей.

– Челнок в полном порядке, – доложил он в шлемный переговорник.

– Значит, наш уцелевший все же смог выбраться, – донесся из наушников голос Морока.

– Вряд ли. Поскольку энергосистема корабля неисправна, ему пришлось бы срезать лицевую панель внешнего шлюза, чтобы добраться до ручного управления, а он этого не сделал. Этот челнок прилетел сюда раньше и все время оставался здесь.

– Квадратный домик! Быстрее сюда! – закричала Криша.

Все бросились к домику, но едва ввалившись в дверь, в ужасе застыли на пороге.

– Да примут боги их невинные души и возродят к безмятежной жизни, – пробормотал Морок.

Ган Ро Чин не был набожным. Несмотря даже на систему кондиционирования скафандра, его затошнило.

Савин склонился над окровавленным телом.

– Криша, я не слишком силен в экзобиологии – ведь у терран сердце располагается где-то приблизительно в центре грудины?