– Но ведь на самом-то деле я не выполнил их условий, – возразил я,потому что ты так хотел поехать вместе со мной. А они, возможно, гораздо умнее, чем ты думаешь. Так что лучше всего будет сейчас вернуться в город.

Может быть, завтра нам предоставится еще одна возможность встретиться с ними. Но только ты должен мне обещать, что больше не будешь вмешиваться.

– Ерунда! – сказал Хенри со злостью в голосе. – Не будь меня, они бы выпотрошили тебя, как кот канарейку. Ты хороший малый, Уолтер, но в некоторых вещах ты – сущий ребенок. Они грабители, эти подонки, и у них в руках нитка жемчуга, которая может принести тысяч двадцать, если взяться за дело с головой. Они, конечно, решили обтяпать его побыстрее и попроще, но это не значит, что при случае они не попытаются завладеть и деньгами, и жемчугом. Мне нужно сегодня же добраться до этой жирной свиньи Гандеси.

Честное слово, я из него сотворю такое, что и подумать страшно.

– Ну, ну, Хенри, не надо быть таким кровожадным, – попытался урезонить его я.

– Еще чего, не надо! – возопил мой друг. – У меня на этих гадов просто руки чешутся.

Левой рукой он поднес бутылку к губам и сделал несколько жадных глотков, после чего его голос стал приглушенным, а тон – умиротворенным:

– Перестань трястись, Уолтер. Над нами просто издеваются.

– Ты прав, Хенри, – согласился я со вздохом. – Признаюсь, у меня сердце ушло в пятки еще полчаса назад и до сяк пор не вернулось на место.

Я распрямился во весь рост и, встав рядом с ним, влил себе в глотку добрую порцию бодрящей жидкости. Мужество тут же начало возвращаться ко мне.

Я вернул бутылку Хенри, а он аккуратно примостил ее на крыле машины. Его правая рука машинально поигрывала пистолетом.

– К черту! – воскликнул он вдруг. – Чтобы расправиться с этой шайкой, мне никакие приспособления не нужны. Скручу в бараний рог голыми руками.

И с этими словами он широко размахнулся и швырнул пистолет в темноту.

Он с глухим стуком шмякнулся где-то в кустах.

Хенри отошел от машины и, заложив руки за голову, стал всматриваться в небо. Я встал с ним рядом и исподволь принялся изучать выражение его лица, насколько это было возможно при скудном свете. Мною неожиданно овладела странная меланхолия. За то короткое время, что я знал Хенри, я успел привязаться к нему.

– Ну что, Хенри, каким будет наш следующий ход? – спросил я.

– Придется, наверное, вернуться домой не солоно хлебавши, – ответил он с мрачным видом. – И напиться, – добавил он, сжав при этом кулаки и потрясая ими в воздухе. – Да, только это нам и остается. Добраться до дома и найти утешение в бутылке.

– А вот мне кажется, что с этим можно подождать, Хенри, – возразил я ему мягко.

Затем я запустил правую руку в карман. Ладони у меня широкие. В одну из них легко поместилась «колбаска» монет, которую я получил утром в банке.

– Спокойной ночи, Хенри, – сказал я негромко и ударил его, постаравшись вложить в этот удар всю свою силу я максимально использовать вес собственного тела. – Ты мне врезал дважды, так что за мной должок.

Вряд ли Хенря успел расслышать эту реплику. Удар пришелся ему прямо в челюсть, куда я и метил. Ноги его подогнулись, и он рухнул вперед, едва не задев меня при падении. Мне пришлось даже чуть податься в сторону.

Вот так. Хенри Эйкельбергер лежал неподвижно на земле, как бесформенная груда хлама.

Я с некоторой грустью разглядывал его, ожидая, что он шевельнется. Но нет, он отключился полностью. Положив «колбаску» обратно в карман, я присел и принялся обыскивать его. Делал я это старательно, но прошло немало времени, прежде чем я обнаружил ожерелье. Оно было дважды обернуто вокруг его лодыжки под носком.

– Что ж, Хенри, – сказал я, обращаясь к нему в последний раз, хотя знал, что он не может меня слышать. – Ты настоящий джентльмен, пусть ты и вор. За сегодняшний день у тебя было множество возможностей стащить деньги и оставить меня с носом. Ты мог забрать их у меня несколько минут назад, когда у тебя был пистолет, но ты не смог переступить через себя. Ты вышвырнул оружие, и мы остались с тобой один на один, на равных. Но и тогда ты продолжал колебаться. Знаешь, Хенри, мне кажется, что для удачливого вора ты колебался слишком долго. Но в то же время как человек, который сам признает только честную игру, я только еще больше стал уважать тебя. Прощай, Хенри, и пусть тебе повезет.

Я достал бумажник, извлек из него сто долларов и положил в тот карман пиджака Хенри, куда, как я видел, он обычно засовывал деньги. Затем, вернувшись к машине, я сделал добрый глоток виски, накрепко завинтил пробку и пристроил бутылку у его правой руки, чтобы он мог дотянуться до нее тут же, как придет в себя, В том, что виски ему понадобится, у меня не было ни малейших сомнений.

Хотя я добрался до дома только в одиннадцатом часу, я тут же схватился за телефон и набрал номер Эллен Макинтош.

– Дорогая! – прокричал я ей. – Жемчуг у меня! Мне был слышен вздох облегчения, который она издала при этом известии.

– О, милый! – воскликнула она взволнованно. – Ты не ранен? Они ничего не сделали с тобой? Только забрали деньги и отпустили?

– Не было никаких «их», дорогая, – сказал я с гордостью. – Деньги мистера Гэллемора у меня, в целости и сохранности. Это все Хенри.

– Хенри!? Как Хенри? – воскликнула она в полнейшем изумлении. – Я требую, Уолтер Гейдж, чтобы вы немедленно приехали ко мне и все рассказали.

– Но от меня пахнет виски, Эллен.

– Милый, я уверена, что оно тебе было просто необходимо. Приезжай сейчас же.

Я снова спустился вниз и погнал машину к Карондолет-парку. Буквально через десять минут я уже подъезжал к резиденции Пенраддоков. Эллен вышла, чтобы встретить меня. Взявшись за руки, мы негромко разговаривали в темноте, потому что прислуга уже улеглась. Как можно короче я поведал ей мою историю.

– Но, милый, как ты догадался, что это Хенри? – спросила она под конец моего рассказа. Я-то думала, что Хенри твой друг. И потом, тот другой голос по телефону...

– Хенри в самом деле был моим другом, – сказал я с легким оттенком грусти, – и именно это погубило его. А что касается голоса по телефону, это пустяк, который ничего не стоило организовать. Хенри ведь несколько раз покидал меня и в это время мог легко все устроить. Меня заставила призадуматься одна маленькая деталь. После того, как я дал Гандеси свою визитку с адресом, Хенри необходимо было уведомить своего сообщника, что мы с Гандеси виделись и передали ему мое имя и местожительство. Потому что, как ты должна сама понимать, эта глупая – а может быть и не очень – идея пойти на встречу с каким-нибудь известным представителем преступного мира, чтобы через него уведомить похитителей жемчуга, что я готов его выкупить, дала Хенри шанс представить дело так, словно звонки по телефону – это результат моего разговора с Гандеси. А поскольку первый звонок был сделан прежде, чем у Хенри была возможность переговорить со своим сообщником, я понял, что здесь кроется какой-то фокус.

И тут я вспомнил ту машину, которая слегка врезалась в нас сзади, не успели мы отъехать от «Голубой лагуны». Хенри отправился тогда выяснять отношения с водителем. Столкновение, конечно же, было намеренным. Хенри специально создал ситуацию, чтобы оно стало возможным. А потом во время инсценированного скандала передал своему дружку необходимую информацию.

– Уолтер, – вмешалась Эллен, слушавшая меня с заметным нетерпением, – все это действительно очень просто. Я хотела знать не это, а почему ты вообще решил, что ожерелье у Хенри.

– Ты сама сказала мне, что его взял он, – сказал я. – Если помнишь, ты вполне была в этом уверена. Хенри – очень упорный малый. Вполне в его характере спрятать жемчуг в каком-нибудь надежном месте и, не опасаясь полиции, сменить работу, чтобы спустя какое-то время, возможно весьма продолжительное, достать ожерелье из тайника и потихоньку перебраться в другую часть страны.