Из спинки кресла выдвинулся толстый и короткий соединительный кабель и с отчетливым чмоканьем присосался к маленькой темной ямке на ее пояснице. Тело Лизы вздрогнуло и обмякло, только пальцы непроизвольно подергивались. Спустя пару мгновений «Паук» над кушеткой ожил и сказал голосом Лизы из маленького динамика, хотя ее губы не шевелились:

— Раздевайся, чего ждешь?

Я быстро разделся, побросав одежду на стерильный пол и лег. Против моего ожидания, кушетка оказалась очень удобной, лишь висящий надо мною стальной «паук» внушал некоторые опасения.

— Да расслабься ты, расслабься. — усмехнулся «паук». Я поморщился и вытянул руки. Тут же юркие и тонкие, как проволока лапки паука начали стремительно ощупывать мое лицо; я вздрогнул, но усилием воли подавил желание немедленно спрыгнуть с кушетки.

Лапки паука обследовали мое лицо, затем скользнули по шее и остановились на груди. Из кончика одной из лапок вырвался тонкий зеленый лучик и пробежался по моим ребрам. Лиза в кресле нахмурилась:

— Давно куришь?

— Три месяца… Ой, щекотно же!

— Терпи. И что вас всех на сигареты тянет? Три четверти Лагеря курит, и ты туда же…

Лапки «паука» скользнули ниже, и я испуганно закрыл руками пах. Лиза необидно засмеялась:

— Думаешь, измерять буду? Успокойся уж.

Зеленый лучик уперся в шрам на бедре.

— Что, не заживает?

— Ага… у этих крыс зубы с зазубринками.

— Мазью мажь регенерационной. Дать?

— Не, у нас есть. Да само заживет.

"Паук" поджал лапки, и спустя секунду Лиза открыла глаза, встала и накинула халатик.

— Ну, кажется, все работает. Спасибо, что помог. Вот, это тебе в качестве награды. — Она протянула мне спелое красное яблоко.

Лиза с улыбкой смотрела, как я одеваюсь. Под ее глазами лежали тени.

— Лиза… ты когда последний раз наружу выходила?

Лиза хмыкнула.

— Никогда. Ну, то есть как полгода назад доставили меня по распределению, так и сижу здесь.

— По распределению?

— Как прошла курсы, так жребий бросили и отправили кого куда. Мне вот Ваш Лагерь выпал.

— А что за курсы?

— На хирурга… пришла, протестировали меня — ну, чтобы, значит, психика устойчивая была и физические данные соответствовали, потом села в кресло-компьютер, мне мозги промыли и… все, в общем-то.

— Что значит "Мозги промыли"?

— Ну информацию необходимую залили, непонятно что ли? Анатомию, фармакологию… плюс драйвера для хирургических компьютеров. Неделю потом голова болела.

— А-а-а… Знаешь, а там на площадке ребята в волейбол играют. «Гидра» против «Ртути». Айда, посмотрим?

— Да мне тут протестировать надо…

— Ты ж только что протестировала!

Лиза вздохнула.

— Извини, Максим. Не пойду я никуда, потому что боюсь. Не могу я так, как вы, играть в волейбол и посматривать на небо. А эти крысы… одна тогда по вентиляции в пищеблок пробралась — помнишь, в тот день, когда еще вы целую стаю впятером положили? Ее тогда Дашка, из ваших, которая на кухне работает, кухонным ножом к стене пригвоздила и стала дальше картошку чистить… я не могу так!

— Не скучно здесь?

— Нет, конечно. У меня же интернет!

— Ладно, я пойду. Я тебе тоже принесу чего-нибудь!

Я вышел, но тут же вернулся.

— Кепку забыл… Лиз, а почему нельзя слушать музыку?

— Почему это нельзя? Кто тебе не дает-то? Возьми в фонотеке и слушай.

— Вовка из западной ячейки, ну которая «Пираты», плэйер нашел, ну, старинный на дисках. Топливный элемент от фонарика подключил и слушал, там диск какой-то был. Начальник увидел, разорался и плэйер у него отобрал.

— Видишь ли… современная музыка создается на компьютере, она математически выверена до тысячных долей секунды. А то, что Вовка нашел, старинная музыка, она писалась и игралась вручную, на старинных таких инструментах, иногда даже без цифровой обработки. Где-то музыкант ошибся, чуть запоздал или поторопился, где-то палец не на ту струну или клавишу попал. Ты этого не заметишь, а подсознание заметит. Для здоровья вредно очень.

— О здоровье они заботятся… — буркнул я себе под нос, уходя. — лучше бы с Болота нас забрали…