– Я не спала! – с возмущением заявила девушка.

– Конечно, нет, мисс Синтия! Многие так кивают головой, когда задумываются.

– Да, – промолвила Синтия, – я и вправду задумалась о том, что вы обещали мне разбудить мистера Грегори.

– В этом доме не существует вещи – не знаю, простил бы мне джентльмен, что я называю его вещью, – которую я бы не достала для вас, мисс Синтия! – воскликнула Кейт, в то время как мистер Грегори спускался вниз.

Грегори был, как всегда, любезен и не докучал Синтии вопросами. Сидя у камина, он выслушал ее рассказ. Девушка, уже полностью стряхнувшая дремоту, внимательно наблюдала за его лицом, но не смогла ничего на нем прочесть.

– В какое время этот негодяй Стаффорд пришел к вам со своим перечнем имен? – спросил Грегори, когда она умолкла.

– Было уже поздно.

– В полночь?

– Нет, раньше. По-моему, около десяти.

– Теперь вспомните как следует! Приходил ли кто-нибудь в тот вечер в Хилбери-Мелкум?

Синтия вздрогнула.

– Да! Когда мы ужинали, дворецкий доложил сэру Роберту, что приехал какой-то человек, который очень спешит. Он не назвал своего имени, но уже приезжал в этот дом раньше.

– Ну, и что произошло затем?

– Сэр Роберт встал из-за стола, извинился и вышел. Мне показалось, что он взволнован.

– Он послал за сыном и Стаффордом?

– Да.

– И они уединились втроем, пока Стаффорд не пришел к вам со списком?

– Да. Мы думали, что они заняты приготовлениями к празднику.

– Ну да – турниры и все прочее! – мрачно усмехнулся мистер Грегори. – Смотрите, сэр Роберт, как бы вам не пришлось отправиться на турнир с палачом. – Он снова обернулся к Синтии. – Когда ушел этот визитер?

Девушка покачала головой.

– Не знаю.

Некоторое время Грегори хранил молчание.

– Мы думали, что лишь трое знают о том, что Робин – это Карло Мануччи: сэр Френсис, Фелиппес и я. Но был и четвертый – гость сэра Роберта.

– А ему полагалось это знать? – с беспокойством спросила Синтия.

– Нет, разумеется!

– Значит, это предатель?

– Да, Кристофер Воуд.

Имя ничего не значило для Синтии. Но для нее было достаточно, что предателю известно о Робине.

– Его нужно арестовать, прежде чем он расскажет своим сообщникам о Карло Мануччи! – воскликнула девушка. – Мы теряем время, мистер Грегори!

– Поздно, – мягко заметил Грегори. – Прошлым вечером Воуд отплыл во Францию.

Синтия застонала, словно от боли. Теперь нельзя было ни остановить, ни схватить изменника. Он опередил их на день. В те дни не существовало ни телеграфа, ни телефона. Даже семафорный телеграф еще не изобрели. Корабль или конного курьера можно было опередить только с помощью маяка. Но если мистер Грегори с помощью смолы и древесины зажжет маяк на вершине холма, он добьется только того, что все честные англичане возьмутся за оружие, считая, что к берегу приближаются испанцы. Попав в Париж, Кристофер Воуд выгодно продаст свои новости. Из Парижа они проследуют в Испанию – для этого там найдется немало помощников: беженцев, иезуитов из колледжа, служителей инквизиции… Из месяца в месяц имя Карло Мануччи будет передаваться из уст в уста. Ищейки прочешут всю Испанию, а подземная камера и костер уже будут поджидать Робина!

– Я предала его! – в отчаянии воскликнула Синтия.

– Нет. Если кого-нибудь и следует винить, – ответил мистер Грегори, решительно выпятив грудь, – то не вас, а моего хозяина, оставившего вас в неведении. Но так поступают люди, привыкшие иметь дело с тайнами. В пяти случаях из десяти подобная секретность оказывается вполне оправданной. Сэр Френсис считал, что вы бы не смогли скрыть горе и страх, что вас следует опекать, как младенца. Пускай вы будете думать, что ваш возлюбленный отправился охотиться за Золотым флотом и устраивать аутодафе в просторах Атлантики! Вам не следует знать об опасной и деликатной работе, которую все эти месяцы выполнял Робин Обри!

– Опасной? – воскликнула Синтия, прижимая руку к сердцу. – Так я и знала!

– Но выполненной, – поспешно добавил Грегори. – Выполненной с опытом и тактом, удивительными для его юных лет. Так что Воуд опоздает, Синтия. Как вы думаете, почему я здесь? – Когда Синтия покачала головой, мистер Грегори принял величайшее решение. Он ослушается своего любящего секретность господина и расскажет девушке всю историю подвигов ее возлюбленного!

– Но не здесь! – внезапно воскликнула Синтия.

Солнце уже поднялось, и его золотые лучи проникли сквозь окна веранды. Девушке хотелось выслушать рассказ Грегори на лужайке для игры в шары, куда они направились через столовую. Снаружи было тепло, словно летом. В траве у тисовой изгороди пестрели подснежники и нарциссы. Мистер Грегори подвел Синтию к садовой скамье и поведал ей об открытии Уолсингема, что Джордж Обри все еще жив и просит милостыню на ступенях мадридской церкви, о последующем изменении планов Робина и реквизиции его кораблей, о его тайном прибытии в Лиссабон в свите графа Фильяцци и более чем годовой службе лакеем у адмирала Санта-Крус. Он рассказывал все это цветистым и образным языком того времени, который был присущ и капитану, заполняющему судовой журнал, и поэту в его кабинете. Синтия слушала, затаив дыхание и сцепив руки, так что суставы побелели; ее красивое лицо краснело и бледнело по очереди, она то дрожала от ужаса, то вздыхала с облегчением; гордость и любовь сияли в её глазах столь ярко, что будь Робин здесь, он бы почувствовал себя вознагражденным двадцать раз за все труды и опасности. К любви и гордости примешивалась благодарность Богу, внушившему ей мысль скакать всю ночь в Эбботс-Гэп, стремясь к этому саду, точно голубь к голубятне.

– Великий труд завершен, – продолжал мистер Грегори. – Когда армада устремится в пролив, мы покажем испанцам такую игру в железные шары, что это собьет с них спесь до конца дней. Они глотнут пыль Англии и ощутят, что она отдает горьким привкусом смерти. Потому-то вы и застали меня здесь. Сэр Френсис получил письмо четыре дня назад – Робин сообщал, что отправляется в Мадрид, снова в свите тосканского посла. Но письмо было написано уже пять недель тому назад, и возможно, что Робин уже на пути в Англию. Больше писем от него не будет. Сэр Френсис послал меня в Эбботс-Гэп приготовить все к приезду Робина и, если даст Бог, его отца.

Рука Синтии устремилась к сумочке на поясе камзола. Вытащив оттуда половину золотого соверена, она положила ее на свою миниатюрную ладонь. Девушка не сомневалась, что Робин теперь в безопасности, и Грегори не разубеждал ее. К счастью для их спокойствия, они не имели понятия о тех ужасах, которые в этот час ожидали в Мадриде Робина Обри.

– Благодарю вас, мистер Грегори, – сказала Синтия, вставая со скамьи. – Никак не ожидала найти вас здесь. Мне казалось, что если я немного посижу в саду Робина, то мне придет в голову какой-нибудь способ уменьшить причиненный мною вред. Но о такой радости и гордости, какую испытываю теперь, я никогда не мечтала!

Экономка Кейт, очевидно, наблюдала за ними из-за стеклянных дверей столовой, потому что, как только Синтия поднялась, она тут же поспешила к ним.

Синтия на момент задержалась, вцепившись в спинку скамьи. Теперь, когда, как ей казалось, ее тревоги подошли к концу, она ощущала такую усталость, что едва могла стоять на ногах.

– Во всем этом видна рука Божья, – тихо промолвила девушка.

– Молю, чтобы это было так, – откликнулся Грегори, и хотя его тон был значительно менее уверенным, Синтия слишком устала, чтобы это заметить. Почувствовав холод, она поежилась.

– Мне надо ехать, – сказала она, но, повернувшись, пошатнулась.

Однако Кейт была рядом и поддержала ее.

– Нет, мисс Синтия, вы не можете ехать, пока не отдохнете, а то свалитесь с лошади и сломаете себе шею. Что тогда нам скажет мистер Робин?

– Но мои родители будут волноваться, – возразила девушка. – Так что надо ехать. – При этих словах ее глаза закрылись сами собой.