Б идут к бидону, ставит на него левую ногу и показывает на нее.

А, объясняет М: Из ее левой ноги. Это поднимается из глубин.

М, обращаясь к А: Чего?

А, обращаясь к Б: Глубин чего?

Б объясняет: Иту Калай.

А: Из Глубин Истории.

М, низким голосом, неожиданно: Надо же!!… (Пауза) Она в этом уверена?

Б: Салютно.

А: Она уверена.

М: Надо же!!!

А, обращаясь к М, спокойно: Почему? Как это обычно происходит?

М: Обычно это не происходит. Но если уж происходит, это интересно.

А, раздосадованно: Вот оно что.

М: Вы не находите?

А: Нет. Я не нахожу.

М: Вот как. (Пауза) Мне кажется, было сделано усилие.

А: Полный ноль.

Б, огорченно: о-о-о…

А, таким же светским тоном, как и Б, неожиданно, одним махом: О-о-о… Как и почему — это вовсе не означает, что все поднимается через ее левую ногу из глубин Истории. Это означает совсем другое. То, что это поднимается через ее левую ногу из глубин Истории, означает лишь одно, то, что это поднимается через ее левую ногу из глубин истории, и ничего больше.

Б сетует, светский тон: Ойо ойо ойо (вы преувеличиваете, дорогая).

А, раздраженная, почему-то делает поворот на 360 градусов: И все же жаль, что вы больше не в состоянии произнести ни единой фразы по-французски!

… В конце концов, это так!

Б, так же: Кончено! Кончено!

А и М смотрят на Б, которая удаляется походкой манекенщицы.

М: Что?

Б повторяет, всем тем же светским тоном: Кончено, кончено.

А, так же: Кончено, кончено — вот единственное, что осталось в ее лексиконе от ФРАНЦУЗСКОГО. Вы что-нибудь понимаете. Мсье?

Короткое молчание. Размышления.

М: Кончено, кончено. Куда она хочет с этим прийти?

Б, так же: Юми нима химба!

М: Что она говорит?

А, одним махом: В своем скотском существовании я никогда ничего не выбирала, но если бы представился такой случай, из различных возможностей я бы обратила внимание именно на шагу, которая имеет то преимущество, что НЕ ВЕДЕТ НИ К ЧЕМУ и сеет НЕРАЗБЕРИХУ.

Б соглашается: Юпи ашага!

А, обращаясь к М: Она может рассказывать всякие истории, преувеличивать…

М, не удивленный: Так я и думал!

А: Я тоже!

Б: Хатина сенанг.

А, обращаясь к М: У нее все прекрасно.

М, вежливо: Тем лучше, тем лучше.

Оставлен светский тон. Переход к разговорным интонациям, смешкам. Все это было игрой.

А, обращаясь к М: Что вы думаете?

М: О чем?

А показыает на Б: О моей приятельнице.

М неожиданно смеется, с парижским акцентом: Она мне нравится, да, она мне нравится.

Б тоже смеется: Ах ах ах ах.

Все трое смеются. Возвращение к светскому тону.

А, обращаясь к М: Стоит только подумать о ее прежнем словарном запасе, о-ля-ля.

М: Да?

А: Он был очень ограниченным. Очень. (Обращаясь к Б, не переставая смеяться) Не так ли?

Б, весело: Окоа (О да).

А, обращаясь к Б: С этой точки зрения, никаких сожалений, не так ли?

Б, весело: Окоа, окоа (Да, да).

А, обращаясь к Б: Мои поздравления, дорогая подруга…

Б, весело: Срау, срау (??)

М: Словарный запас этой птицы поначалу тоже был очень ограничен…

А, пронзительно и бестолково, как и каждый раз, когда речь заходит о птице: Не понимаю, почему вы все время говорите об этой птице, мсье. Не понимаю, почему он все время говорит об этой птице.

М: Об этой несуществующей птице.

А, светским тоном: В конце концов, так или иначе я всегда мало что понимала. (Обращаясь к Б) Вы это заметили?

Б восхищенно модулирует: Окоа, окоа.

А, успокоившись, светским тоном, но довольная: Да? Что ж, видите ли, мне это ДОСТАВЛЯЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ… надо вам сообщить, что в салонах мы, она и я… (она смеется) мы были особенно ЖАЛКИ…

Они смеются.

М: Алло, алло, это я. Вот и все.

А, пронзительно-бестолково: Почему вы все время говорите о птице, мсье?

Б, так же, обращаясь к А: Манук, манук, натаган, ману, манук!

А, так же: Мы с ней не понимаем, почему вы все время говорите об этой птице, мсье!

Короткое молчание

М, оторопевший: Я тоже. Это лезет из меня, и я не знаю, почему.

А направляется к М. Значительно.

А, размышляет: Может быть, наших способностей хватает только на то, чтобы пытаться понять, а не на то, чтобы понимать, почему и почему?

М: Может быть, и так.

А: Только на вопрос, а не на ответ? (Пауза) Что вы об этом думаете?

М, после паузы: Я думаю, что это не хуже.

А, после паузы:…что…?

М: И даже наоборот. Вы не находите?

А погружается в глубокие размышления, чтобы попытаться понять то, что сказал М. М тоже.

Б, смешная и раздраженная: Бер жага паги бер жага паги.

Они ее не слышат.

Б повторяет так же: Бер жага паги бер жага паги.

М: Что она сказала?

А, продолжая размышлять: «Сегодня утром, проснувшись», «Сегодня утром, проснувшись».

М, раздраженно: Какая ерунда!.. Почему она это говорит? Что происходит?

А, естественным тоном: Значит, она не понимает. (Пауза) Потому что, если бы она говорила: «Я не понимаю», ее бы не поняли. Понимаете?

М: Нет.

Никого это не беспокоит. Переходят к другой теме. Б тянет А за собой. Внезапный диалог между А и Б, который не переводится. Б показывает на что-то в зале.

Б, обращаясь к A, как ни в чем не бывало: Юми кабайе срау, срау (?)

А, смеется: Правда?

Б, смеется, показывая все туда же: Окоа юми (?)

Б хохочет. М оказывается устранен из их разговора. Ему бы очень хотелось понять.

А смеется: Нет, нет, я в это не верю, это невозможно… нет…

Б, тоже смеется: Окоа окоа (уверяю вас, это тк).

М: Что происходит?

А, опять смеется: Это непереводимо.

М смеется так, словно смех вызывает само слово «непереводимо», это выглядит очень глупо.

М: Непереводимо!.. Непереводимо!.. (Он смеется, затем пытается их «догнать») Еще одно предположение: если бы вы могли выбирать, какое выражение оставили бы вы из французского языка?

А и Б смеются, словно им известен ответ. М внезапно тоже начинает смеяться, словно он угадал его. Затем А пересекает сцену своей некрасивой, тяжелой походкой, и направляется к Б:

А, обращаясь к Б, ледяным тоном: На самом деле, если рассуждать логически, вместо того, чтобы по-идиотски смеяться, вам следовало бы ответить, что вы не знаете.

Б, обиженно, ледяным тоном: О, о, о, о.

Б пересекает сцену, на ходу подбирает бидон, обнаруживает в себе музыкальные способности и принимается наигрывать, стуча по нему; довольно продолжительная сцена. А и М смотрят на нее с беспокойством и любопытством.

Б напевает на мотив камбоджийской песенки: Алло, алло, это йа.

М тут же подходит к Б: Да, да. У него спрашивали: «Кто это, я?» Он говорил: «Йа». Умолкал. Направлялся в сад. Начинал сначала: «Алло, алло, это йа», Его ни о чем не спрашивали: спустя какой-то миг он отвечал: «Йа, йа».

Б, гнусаво, с гримасами: Йа, йа.

М, радостно: Да, да.

Б, взрыв радости: Йа, йа… Юми прей ноа срау!

Б подпрыгивает от радости. Необъяснимое веселье. Затем она успокаивается. А и М терпеливо ждут, пока пройдет веселье.

А, обращаясь к М, мрачно: Она говорит, что очень, очень довольна.

М, раздраженно: Почему она все время об этом говорит?

А, обращаясь к Б, очень раздраженно: Верно. Почему вы все время об этом говорите?

Б, покаянно: Ноа срау юми.

А, успокоившись: Потому что она полагает, что мы не поняли, до какой степени она была довольна.

М, раздраженно: О ля ля… если бы мы не поняли!!! Прежде всего, почему она довольна? а? почему?

А, обращаясь к Б, раздраженно: Да, верно… Почему, в конце концов, вы довольны?

Б, спокойно: Юми нимас.

А, негодующе: Знаете, что она говорит?

М: Нет.

А, взрывается: Так вот, ОНА НЕ ЗНАЕТ!!

М, негодующе: Скандал! Какая неприятность!

А, продолжает: Полная антипатия. (Пауза. Очень спокойно) Почему вы довольно? Вы скажете или нет?