Одним из наиболее горячих поклонников и преданных учеников Абая стал и популяр-ный актер кино и режиссер Талгат Нигматулин, подлинная известность к которому приш-ла вместе с ролью морского разбойника, мастерски владевшего приемами карате, в фильме «Пираты ХХ века».

В те годы карате было едва ли не самым популярным видом спорта, и Талгат сразу же стал любицем молодежи. Признанию способствовало то, что над карате уже сгуща-лись тучи и исподволь готовилось постановление о запрещении заниматься им на тер-ритории Советского Союза. Гром грянул в мае 1984 года, когда приказом Спорткомитета были ликвидированы все многочисленные секции, а само карате было охарактеризова-но как «рукопашный бой, культивирующий жестокость и насилие, не имеющий отно-шение к спорту».

Серьезно занимаясь восточным единоборством, Нигматулин не мог не увлечься философией Востока. Последняя жена Талгата — Венера Нигматулина рассказала на следствии:

— Талгат интересовался вопросами психорегуляции и на этой почве сошелся с Мирзой и Абаем, в которых уверовал как в людей необыкновенных. Говорил, что они способст-вуют освобождению его от комплексов, помогают стать волевым, сильным, содействуют его творческому росту. Абай стал его кумиром. Когда студия предложила Талгату глав-ную роль в одном из фильмов, он поставил условием, чтобы в фильме нашлись также роли для Абая и Мирзы…

Восхождение молодого Абая к вершинам научной славы проходило наредкость лег-ко. Кроме уже упомянутого писателя Анатолия Софронова, поддержку ему оказали весь-ма известные люди, среди них несколько членов-корреспондентов Академии Наук СССР. Авторитет Абая был таков, что на одной из проходивших в Москве международных кон-ференций некий крупный ученый в знак уважения пожелал поцеловать тридцатитрех-летнему коллеге из Киргизии руку, что и незамедлил сделать публично…

Еще больше Абай преуспел в своих взаимоотношениях с недавно ушедшим из жиз-ни поэтом Валентином Сидоровым, известным рериховедом и под конец жизни ура-патриотом, автором книги «Семь дней в Гималаях», посвященной знаменитой Шамбале.

Мифическая Шамбала, существование которой опровергалось многочисленнымим исследованиями Центральной Азии, по данным ученых (?) — Утверждал Валентин Сидо-ров, — существует, и Космос осуществляет через нее постоянный контакт с нашей пла-нетой, как и с параллельной Вселенной. В подтверждении этого Сидоров ссылался на неназванных авторитетных очевидцев, наблюдавших наличие защитных полей вокруг границ Шамбалы и НЛО в небе над ними…

Феномены — Мирза и Абай, которые будто бы черпают свою энергию непосредствен-но из Космоса, пришлись весьма кстати автору «Семи дней в Гималаях». На вечере в Политехническом в Москве Валентин Сидоров сообщил собравшимся многочисленным поклонникам Шамбалы о прибытии Людей Будущего-людей феноменальных возмож-ностей, поддерживающих постоянную связь с Космосом, и пригласил их на сцену. Под аплодисменты огромного зала на сцену поднялись — Мирза, в самопальном халате с колокольчиками и бусами, какая-то бритая наголо девушка из Литвы и Абай — в белом шлеме из чистого хлопка…

С этого времени биографии кумиров быстро обрастали новыми подробностями.

Чтобы изучить механизм психотерапевтического воздействия Абай будто бы принял обряд крещения, а чтобы проникнуть в тайны тибетской медицины стал буддийским мо-нахом. Будучи монахом, Абай обязан был соблюдать 226 различных правил поведения, из которых главные — не красть, не убивать, не лгать, не грешить, не носить светской одежды, не употреблять спиртного, не принимать еду после полудня, не носить украше-ний, не употреблять парфюмерии, не принимать от людей золотых вещей и денег…

Учитель или гуру — как его уже называли — давал ученикам задания — переносить психологические нагрузки, преодолевать стыд, тщеславие. «Терпеть неудобства, давать бить себя слабому, гордому-унижаться, просить милостыню…»

Мирза, напротив, олицетворял детскость, душевную простоту. В кулуарах одной из конференций группа ученых предложила Мирзе продемонстрировать опыт телекинеза. Поставили спичечный коробок и предложили Мирзе опрокинуть его, не касаясь руками. Мирза — человек непосредственный — был очень удивлен, спросил: «А зачем, если можно так?» — И ладонью столкнул коробок…

Не последнюю роль в пропаганде обоих Живых Будд играли связи Абая — его посе-щение Звезного Городка, знакомство с семьей Анатолия Софронова, чью жену он ле-чил от постоянных головных болей, близость с уже упомянутым писателем Валенти-ном Сидоровым, поэтессой Ларисой Васильевой, более известной по ее бестселлеру «Кремлевские жены», в рабочем помещении которой при обыске были изъяты личные вещи Абая, а также в неменьшей мере общественное положение и связи этих людей, принадлежавших к известному столичному кругу литературной номенклатуры…

Между тем все настойчивее циркулировали слухи о том, что первые лица Партии и Правительства и члены их семей уже начали пользовать нетрадиционных целителей, которые на деле добились больших успехов нежели обычные титулованные врачи из Кремлевки. После одного из появлений Брежнева на телеэкране многие обратили внима-ние на то, в этот раз он был свежее и энергичнее обычного, а в одной из центральных газет немедленно появилось большое интервью с известной дамой-экстрасенсом по поводу ее исцеляющих рук…

Можно лишь предположить, какая судьба ждала Абая, учитывая возраст и состоя-ние здоровья кремлевских старцев, академические и иные связи молодого гуру, его напор и поднимавшийся, как на дрожжах авторитет в высших сферах власти, а также существование фотографии, подаренной ему Великой Джуной с ее подписью — «Учи-телю от ученицы…», которую я тоже держал в руках, знакомясь с уголовным делом…

Все могло быть иначе — не нуждайся Абай в деньгах на покрытие сеяминутных рас-ходов, наберись он необходимого терпения и не возникни вскорости конфликт между ним и его прибалтийскими поклонниками…

Неприятности обоих феноменов начались, как всегда бывает, несразу, сначала воз-никли мелочи, на которые только потом обратили внимание.

Некий научный сотрудник экспериментальной лаборатории в Москве вспомнил, что впервые он познакомился с Абаем, как с пациентом:

— Абай обращался к нам по поводу лечебной помощи, а после выписки просил меня рекомендовать его для продолжения иглоукалывания. Я не отказал ему и потом неодно-кратно видел его в лаборатории. Затем он надолго исчез из моего поля зрения, а неско-лько лет спустя на вечере в редакции «Огонька» был представлен мне как молодой уче-ный и человек феноменальных способностей. Меня тогда очень удивило, что больного юношу кто-то может всерьез воспринимать как специалиста по восточной медицине и да-же гуру! Вначале Абай как будто стушевался, увидев меня, но взял себя в руки и даль-ше вел себя довольно непринужденно…

В другом случае обратили внимание на несоответствие поведения Абая кодексу об-раза действий буддийского монаха, однако полностью эту линию исследовал уже важняк-следователь по важнейшим делам Литовской республиканской прокуратуры…

Аспирант МГУ из Шри Ланки Алеканде-Ратенасару-Теру-преподаватель русского язы-ка и буддийский монах (монахи, исповедующие южный буддизм, не обязаны полностью посвящать себя религии), рассказал на следствии:

— Во время каникул я с группой студентов выезжал в Киргизию, где со мной познакоми-лся молодой человек по имени Абай, который сказал, что он интересуется южным будди-змом. Я дал ему мой московский телефон. Вскоре Абай позвонил и попросил о встрече. Потом он несколько раз приходил ко мне в аспирантское общежитие в Москве и просил посвятить его в буддийские монахи. Я отвечал, что не уполномочен это делать, но он не отставал. Мне пришлось поставить условия, которые, как я надеялся, он не сможет вы-полнить. Я попросил принести письменное согласие на посвящение в монахи от его ро-дителей, жены, если он женат, и военного комиссариата. К моему удивлению он все это доставил и мне не оставалось другого, как выполнить обещание. Мы с друзьями пост-ригли его наголо и присвоили ему имя Аннда Ананда. По нашему закону теперь за ним следовало наблюдать, чтоб узнать как он соблюдает послушнические обязанности, но мне надо было на время уехать в Шри Ланку. Уже там от своих товарищей, тоже студен-тов МГУ я узнал, что Абай своими обязаностями послушника пренебрег, проводит время с женщинами, выпивает. Мы поняли, что поиски высшей стадии психического состояния человеческого сознания — нирваны, Абая не интересовали, влекла его экзотика, возмож-ность достичь известности любым путем…