Потом умер отец, и он остался один с матерью Апой, которую любил и о которой заботился. Маленькая сутулая Апа возилась на огороде, а когда появлялась мука, пекла сыну лепешки («лапешка — молодец!»).

…поскольку каждое живое существо являет собой ограниченность неограниченного Существа, оно способно представлять Его только до определенной степени. Эта степень определяется для каждого существа его готовностью. Аллах наделяет каждое существо его собственной готовностью, затем поднимает покрывало, отделяющее Его от этого существа, которое видит Его в формах своей веры. Но человек не может услышать или увидеть ничего, кроме формы своей веры относительно Него. Человек поклоняется только тому, что он принимает за форму Аллаха, а это его собственное творение. Потому все люди — идолопоклонники.

Однако Аллах не ограничен никакой формой, Он превосходит любую мыслимую форму, и истинное знание требует веры, неограниченной какой-либо формой. Святые, обладающие совершенным знанием вещей таких, какие они есть сами в себе, не отвергают никакой формы веры. Ведь тот, кто ограничивает Аллаха тем, что является его собственной ограниченностью, отрицает тем самым Его неограниченность. Тот же, кто освобождает Его от всякой ограниченности, никогда и ни в чем не станет отрицать Его и признает Его в любой форме, которую Тот захочет принять. («И водка — молодец!») Великие святые признают истинность любой веры, они понимают, что любая вещь и любой запрет, есть ограничение неограниченного Существа, которое есть свойство Его Лица, чьи проявления бесконечно многообразны и могут быть увидены везде, куда бы мы не обратились. Они понимают, что все существующее есть танец или игра возможностей, самопроявление неограниченного Существа в бесконечных формах. Величие и красота картин, открывающихся святым в раю зависит от многообразия вер, которые они способны обнять. Подлинные святость и блаженство принадлежать тем, кто видит Его во всем. Все веры истинны, но не все ведут к совершенству и блаженству — только те, которые следуют божественному откровению. Поэтому истинные святые следуют не только путем Аллаха (все вещи поневоле следуют путем Аллаха), и не только следуют путем благословенных, но также следуют путем Мухаммеда, ибо только эти пути ведут к совершенству и блаженству.

Киргизия, город Ош. У номенклатурных родителей болезненный анемичный сын. Часами сидит, закрыв глаза и не проявляя никакого интереса к окружающему. Задумается с бутербродом в руке над чашкой остывшего чая. Или замрет у окна, его зовут, а он не слышит. Зато вокруг него постоянно что-то случается: какие-то совпадения, непонятные звуки, сны. Сами собой соскакивают с полок безделушки, и на полу рассыпаются клинья и кляксы фарфора, ребенок знает, когда зазвонит телефон и кто к ним торопится в гости, голуби влетают в окно, и из погреба доносятся ритмические стуки. Впрочем, на все эти явления едва ли кто обращал серьезное внимание. Республиканская номенклатура жила без суеверий.

Приехали из Бешкека к родственникам поздно ночью. Мальчика укачало, стошнило прямо в машине. Угрюмый шофер с белым, как смерть лицом, не проронил ни слова. Любаша, приставленная к нему тощая девица, тряпкой вымыла в машине сидение и пол. На даче умыла, переодела и уложила спать.

С утра парило, потом освежило дождичком. Слепило утреннее солнце. Абай лежал, сбросив с себя одеяло и смотрел в окно.

— Абайчик проснулся, Абайчик проснулся, — радостно голосила Любаша. Тупо улыбаясь, босая — ноги как куриные лапы — она стояла рядом с его диванчиком, готовая натянуть на него белые носочки. Изловчившись, пяткой двинул ей в лицо. Любаша ахнула и схватилась за нос, а по переносице к губам уже сползала красная струйка.

Абай босой вышел на веранду. Запер входную дверь, чтобы не приставали. Огляделся: кустики мальвы, дорожка среди кустов, петух и три хлопотливые курицы под самой верандой. Дачу окружал закрывающий кругозор и отгораживающий от советской действительности высокий забор.

Резко и требовательно прокричал петух, а потом снова и снова: экстатический возглас, властный призыв глубоко отозвался в ребенке. Мурашки поползли по его спине. Абай наклонил голову с легким упором в затылке и — замер.

Вдруг он увидел: светлокоричневый петух-идальго с темно-коричневым воротом и перьями крыльев и хвоста золото и индиго. Густой ярко-красный гребень и длинная бородка — и во взгляде — красноватый огонь. Дискретные движения: поворот — наклон — петух замер — дрогнул — шагнул. Куры покорно следовали за ним. Их лапки, серые и пупырчатые, напомнили ему ступни Любаши. Он видел: поток ослепительного света, природу камня, природу петуха. Он слышал: стать, ритм, уравновешенность, спокойствие, силу. Он узнавал: пластику и одухотворенность живого. Мы видим и забываем. Абай увидел и не забыл, удержал, унес с собой.

Чтобы удержать это состояние, чтобы отделаться от родительской опеки, от Любаши, нужно было много сил — все его детские силы. Нужно наклонить голову с легким упором в затылке и мир оживал: появится искрящаяся фактура… музыка… наслаждение… и одна мысль: только бы не мешали…

Он услышал за спиной звон разбитого стекла: после долгих криков и стуков в закрытую дверь шофер выставил стекло в выходящем на веранду окне. В разбитом окне за бескровным лицом молчаливого шофера маячили перепуганные лица родителей и Любаши.

…Когда Аллах изрекает: «Будь!», по этому повелению возникают вселенная и человек. Это — первый договор с бытием. Но когда он повелевает «Делай это!» или «Избегай этого!», то те, кто выполняют Его второе повеление, отделяются от тех, кто отказываются его выполнять. В результате рай и ад наполняются их обитателями, первый — в награду за послушание, второй — в наказание за непокорность.

Аллах — центр, а мы живем на окраине. Наши религии, наша мораль, наши споры — глухая окраина, круговые тропы или тропы, уводящие в трясину.

Есть три прямых пути: путь Аллаха, путь Благословенных и путь Мухаммеда.

Первый путь — это путь всех вещей и всех существ, путь добра и путь зла. Все пути ведут к Аллаху, и кривизна лука — это его прямизна. Таков путь Аллаха, которому принадлежит все на небе и на земле. Он принимает в Себя и праведников, и грешников, одних, чтобы наградить, других, чтобы наказать, и все возвращается к нему как к себе домой.

Другой путь — это путь благословенных — пророков и святых, избранных Аллахом, следующих Его законам. Это — путь немногих.

И, наконец, третий путь — путь пророка Мухаммеда, который живет по особым законам. Следующий этим путем может разговаривать с Аллахом и противоречить Ему, он может иметь сорок жен и столько наложниц, сколько пожелает, он может быть поэтом, артистом, воином, рыночным танцовщиком или городским сумасшедшим, пить вино или кумыс, и барака не уйдет от него.