Потом незнакомый голос за его спиной произнес:

– Ты – Хиоб.

Он пытался ответить, но язык и губы не слушались.

– Ты – Хиоб, – продолжал офицер. – Тебя будут судить. Ты должен будешь искупить свою вину. Ты будешь приговорен. Ты заплатишь за все.

Милиционеры схватили Йонаса за плечи и пересадили на место Хиоба. Он все еще не мог сопротивляться. Затем офицер взглянул на часы и кивнул с выражением явного удовольствия на лице. Все заняли свои места и снова пристегнулись.

Шаттл вышел на глиссаду над посадочной полосой космодрома. В иллюминаторы можно было разглядеть встречающих. Около небольшой трибуны топталась пестрая толпа людей, которую сдерживала цепь милиционеров. Над трибуной реяли голубые флаги с изображением земного шара и лаврового венка. Тысячи камер нацелились на снижающийся шаттл. Корабль коснулся земли точно в центре огромного красного круга и побежал по полосе.

Офицер снова взглянул на часы, повернулся к Йонасу и скомандовал:

– Руки на колени! Голову влево!

Тот повиновался – мышцы сами среагировали на команду, не подчиняясь больше мозгу.

Корабль выбросил парашюты и затормозил. Мелодично прозвенел гонг. Пассажиры отстегнули пояса, но остались сидеть в креслах. Снаружи послышались шорохи, скрип, негромкий стук – к шаттлу подъехал трапп, люк открылся. В лицо ударил порыв холодного ветра.

– Сначала Йонас и Хиоб! – скомандовал офицер. – Спускаетесь по трапу и медленно идете к трибуне.

Сквозь открытую дверь можно было увидеть, как от трапа до трибуны выстраиваются милиционеры – то ли оцепление, то ли почетный караул. Оркестр играл старинный торжественный марш.

Йонас с Хиобом не успели пройти и десяти шагов, когда раздался взрыв – ослепительная вспышка, пламя, черный дым.

Оркестр сыграл еще несколько тактов, затем музыка смолкла, раздались отчаянные крики. Люди бросились врассыпную, преградив дорогу пожарным машинам. Лишь корреспонденты не отрывались от камер.

Завыла сирена, в воздух поднялись пожарные и медицинские флюгботы. Взрывная волна отбросила Йонаса и Хиоба на добрую дюжину метров, и санитары без труда нашли их. Оба сильно пострадали, но остались живы.

Все, кто остался в шаттле, погибли.

В кромешной тьме звучал равнодушный, лишенный интонаций голос:

– Воры и грабители, разбойники и убийцы, все вы осуждены, и вам вынесен приговор.

Йонас пытался разглядеть хоть что-нибудь, но перед глазами была только темнота, лишенная цвета, или наоборот, поглотившая все цвета.

– Те, кто не подчинялся законам, те кто нарушал порядок, знайте, ваша кара будет так же тяжела, как и ваши преступления.

«Неужели я ослеп?» – подумал Йонас. Он поводил глазами из стороны в сторону, но ничего не менялось. Он хотел поднять руку, чтобы коснуться лица, но она не слушалась. Внезапно у него возникло чувство, что он куда-то движется, хотя ноги, как и руки оставались парализованными.

– Сильные и слабые, ведущие и ведомые, все должны отвечать за свои поступки. Но все заслуживают помощи. К этому обязывают нас справедливость и милосердие.

Йонас даже не мог различить с какой стороны раздается голос – казалось, он идет отовсюду, а возможно, он звучал в мозгу Йонаса. О ком шла речь? О нем самом?

– Однако вы – те, кто отверг закон и порядок, – вы не заслуживаете милосердия. Вы отвергли закон, и он не защитит вас. Готовьтесь узнать силу нашего гнева.

Все оставалось прежним – ощущение движения, непроглядная тьма, голос. Однако чувство направления подсказывало ему, что он опускается все глубже и глубже. Потом пришло ощущение головокружения, тошноты. Вероятно, мозг медленно пробуждался из того странного ступора, в который он был погружен.

К рукам вернулась чувствительность, и Йонас осознал, что сжимает в ладони что-то мокрое, покрытое слизью. Он снова попытался открыть глаза, и на этот раз ему удалось это сделать.

Он увидел тусклый, сумеречный свет.

Он лежал на земле лицом вниз.

На его ладони что-то шевелилось.

Йонас повернул голову и увидел, что по руке ползет огромная улитка. Сморщившись от отвращения, он отбросил ее в сторону, потом сел и осмотрелся.

Он находился в огромном подвале; откуда-то сверху пробивались узкие лучи света.

Вокруг на земляном полу лежали другие люди. Они дышали, их руки и ноги подергивались. Внезапно один из них – самый рослый и мускулистый – рывком сел и уставился на Йонаса темными блестящими глазами.

Не раздумывая, Йонас встал и шагнул ему навстречу. Силач тоже вскочил на ноги, в его руке блеснул стальной кастет. Не сказав ни слова, дикарь обрушил его Йонасу на голову. Йонас успел увернуться, но в другой руке у силача был стальной крюк. Ударив Йонаса под колени, силач свалил его на землю и уселся сверху, прижав шею Йонаса рукоятью крюка к полу.

– Меня зовут Маньяк, – сообщил он, похрюкивая от удовольствия. – И ты будешь делать все, что я прикажу. Ты, я смотрю, большой франт, твоя куртка мне как раз подойдет. Стягивай ее. Остальное я оставляю вам.

Он сделал широкий жест, и Йонас увидел, что вокруг стоит еще дюжина подонков с жадным блеском в глазах.

Маньяк соскочил с груди Йонаса, и по его знаку остальные разбойники бросились стаскивать с новичка одежду.

Пока они делили добычу, маньяк критически осмотрел Йонаса:

– Ты выглядишь довольно сильным. – сказал он наконец. – Это твое счастье, я беру тебя к себе. Вот там лежит куча тряпья. Подбери себе что-нибудь, но не слишком наряжайся, а то, глядишь, бабы передерутся из-за тебя!

И он громко расхохотался над собственной шуткой.

Йонас последовал его совету. Большинство тряпок были рваными, грязными и заляпанными остатками еды, однако через некоторое время Йонасу удалось обнаружить балахон из плотной и довольно теплой ткани. Это было кстати – воздух здесь был холодным, и Йонас уже начал стучать зубами. Потом он нашел пару сандалий с ремешками и решил, что для первого раза это уже неплохо.

Весь следующий день он старался держаться поближе к Маньяку. Нужно было приспособиться к новым условиям, а этот тип, похоже, был асом в таких делах. Йонас не сомневался, что попал именно туда, куда стремился, – в тайную тюрьму, где содержали самых опасных преступников. О существовании подобного места ходили упорные слухи. Существовали якобы даже видеокассеты, отснятые здесь. Нелегальные торговцы предлагали их любителям пощекотать нервы за огромные деньги. Впрочем, никто не мог сказать, не являются ли эти кассеты обыкновенной подделкой.

Место, где сейчас находился Йонас, представляло собой лабиринт из пещер. Пещеры располагались в несколько этажей и соединялись узкими тоннелями и лестницами. Было здесь также несколько клеток, в которых содержались заключенные, уже полностью потерявшие разум и человеческий облик.

Впрочем, и остальных обитателей этого места едва ли можно было назвать людьми.

Это были всевозможные подонки, которых отвергло чистое и здоровое общество. Возможно, они были жертвами генетических аномалий, возможно, получили мозговые травмы, но так или иначе им не было места среди нормальных законопослушных граждан.

Нелегко было сказать, сколько заключенных содержится в этой тюрьме. Меньшинство, сохранившее остатки интеллекта, сбивалось в банды, где царило право силы. Стихийные лидеры, вроде Маньяка, могли некоторое время удержаться наверху пирамиды. Как ни странно, в этом мире оказалось множество предметов, из которых можно было изготовить инструменты или оружие. Здесь можно было найти металлические балки, обрывки шнуров. Потолок одной их пещер был проломлен и на полу валялись каменные блоки, куски дерева. В обязанности Йонаса как раз и входил сбор топлива для костра.

За пищу тоже приходилось побороться. Ее также находили в пещерах – одинаковые порции, запаянные в пластиковые упаковки. Йонасу удалось выявить систему доставки – продукты привозили по канатной дороге, проложенной под потолком пещер. В нужном месте груз сбрасывался с крючка, и канат двигался дальше. В пакетах находились синтетический хлеб, протеиновые таблетки и брикеты овощей, вроде огурцов, капусты или тыквы.