И действительно, эта незаменимая миссис Магг снова превосходно справилась со своей задачей. Осмотрев как следует бассейн, Хиггинс сказал:

— Под водой ничего нет. Софи сбежала. Пойдем поищем ее снаружи.

Но как только мужчины направились к выходу, Теодозия вдруг закричала:

— Смотрите, смотрите! Что это?

— Где? — спросил Хиггинс и повернул обратно к бассейну.

— Вон там, внизу, — сказала миссис Магг, показывая на грязную воду. — Мне показалось, что там кто-то плавает. Поднесите-ка сюда фонарь.

Сторож с Хиггинсом склонились над краем бассейна, а смотритель даже прищурился, чтобы лучше видеть.

— Я ничего не вижу, — наконец сказал он.

— Ой, что это со мной? — вдруг воскликнула миссис Магг. — Помогите! Я теряю сознание! Кажется, я сейчас упаду в обморок!

И тут толстая Теодозия зашаталась и свалилась прямо на двух мужчин, склонившихся над водой.

Бух! Плюх! Послышались испуганные вопли, и в воду полетели — нет, не Теодозия, а Хиггинс, сторож, его фонарь и все остальное.

Единственной свидетельницей того, как миссис Магг «нарочно-нечаянно» столкнула сторожа со смотрителем в воду, была белая мышка. И еще долго после описываемых нами событий она развлекала питомцев Доктора рассказом о том, как дрессировщик Софи мистер Хиггинс нырял в бассейн за рыбкой и ловил воздух ртом, выныривая. Для всех зверей, живших в цирке, эта ночь стала самой веселой в их жизни. Купание сторожа с Хиггинсом в бассейне послужило лишь началом грандиозного и великолепного гвалта, который продолжался полчаса и разбудил весь город.

Первым проснулся Блоссом. Услышав крики о помощи, доносящиеся из бассейна Софи, он вскочил с постели и бросился на улицу. Но когда он выбежал на крыльцо, то вдруг споткнулся о непонятно откуда взявшегося поросенка. Нога Блоссома зацепилась за этого странного поросенка — и он шлепнулся на землю прямо носом вниз. Всю дорогу противный поросенок путался у него под ногами и заставлял без конца спотыкаться.

Потом из своего вагончика со свечой в одной руке и с молотком в другой выскочила Фатима, заклинательница змей. Но не прошла она и двух шагов, как вдруг таинственная утка пролетела прямо у нее над головой, потушив свечу одним взмахом крыла. Пришлось Фатиме вернуться и снова зажечь свечу. Но опять произошло то же самое. В то время как Габ-Габ занимался Блоссомом, Даб-Даб не давала покоя Принцессе.

Затем, второпях накинув халат, на улицу выбежала и миссис Блоссом. Но она сразу же наткнулась на старого коня Беппо, который имел привычку выпрашивать у всех сахар. Миссис Блоссом попробовала обойти его, и конь вежливо уступил ей дорогу. Но при этом он так сильно наступил на ее старую мозоль, что она застонала от боли и отправилась обратно в постель. Больше миссис Блоссом не появлялась.

Но, конечно, животные не могли задержать своими уловками всех циркачей. И скоро на вопли сторожа и Хиггинса в балаган сбежалось множество людей.

А в это время Мэтью Магг пытался снова отпереть калитку. Он быстро справился с замком, но теперь не мог найти Софи. Ведь только Джип и Гу-Гу знали, где она прячется. Джип же, видя, сколько людей бегает вокруг балагана тюленихи (который, как вы помните, был совсем рядом с калиткой), боялся выпустить ее из укрытия.

А народу на цирковой площадке все прибавлялось. Зажгли все фонари, кругом царила невообразимая суета: никто толком не понимал, что происходит, одни спрашивали, что случилось, другие им что-то отвечали. Мистер Блоссом, упав при помощи Габ-Габа в грязь уже в шестой раз, раздавал тумаки каждому встречному и ревел, как взбесившийся бык.

В конце концов Хиггинса со сторожем выудили из бассейна, и они, обдавая всех запахом рыбы и керосина, присоединились к поискам беглянки.

Сторож и все остальные были уверены, что Софи находится где-то поблизости, и они не ошибались. Палатка, под навесом которой пряталась тюлениха, стояла всего в нескольких футах от ее балагана. Но и спасительная калитка, за которой маячила долгожданная свобода, тоже была совсем рядом.

Пока Джип, изводясь от волнения, ждал подходящего момента, чтобы выпустить Софи, Хиггинс закричал, что нашел на земле следы ластов. Рабочие принесли еще дюжину фонарей и пошли по следу тюленихи.

К счастью, следы ластов уже порядком затоптали, — ведь этой ночью столько людей бегало вокруг балагана Софи. Мэтью старался изо всех сил направить преследователей по ложному следу. Однако, несмотря на это, процессия с фонарями медленно, но верно приближалась к палатке, где, затаив дыхание, лежала несчастная Софи, любящая жена Слаши. Ей казалось, что ее сердце бьется так сильно, что вот-вот выдаст ее.

В это время в своем маленьком темном дворике Джон Дулитл с тревогой прислушивался к шуму и крикам, доносившимся из цирка. Он понимал, что это могло означать только одно: Софи удалось выбраться из своего балагана. Но почему же она так долго не приходит? Доктор не находил ответа и с каждой минутой волновался все больше и больше. Однако волнения Доктора не шли ни в какое сравнение с тем, что пережил Джип. Преследователи Софи подходили все ближе и ближе к тому месту, где он ее спрятал. Бедный пес был вне себя от отчаяния.

Но он забыл о Гу-Гу, умном Гу-Гу, ночном часовом и математике. Все это время он следил за происходящим в цирковом городке, как генерал следит за полем боя. Он дожидался лишь того момента, когда все обитатели цирка присоединятся к погоне. Когда же Гу-Гу убедился, что ему никто не помешает, он привел в исполнение свой главный стратегический план.

Филин спустился к вентиляционному отверстию в стене зверинца и тихонько угукнул. Не прошло и секунды, как в зверинце начался такой шум, гам и трам-тарарам, какой вам вряд ли приходилось слышать. Лев зарычал, опоссум пронзительно закричал, як заревел, гиена завыла, слон затрубил и начал так топать ногами, что раздробил весь деревянный пол в щепки. Это был апофеоз заговора зверей.

Хотя зверинец находился на другом конце циркового городка, люди, шедшие по следу тюленихи, замерли и начали прислушиваться.

— Что это за гром? — спросил Блоссом.

— Похоже, что шумят в зверинце! — заметил кто-то из смотрителей. — Наверное, слон сорвался с привязи.

— Я знаю, в чем дело, — вмешался в разговор другой. — Это Софи забралась в зверинец и напугала слона.

— Ах, вот оно что! — воскликнул Блоссом. — А мы ищем ее здесь. Скорей, бежим в зверинец! — И он схватил фонарь и помчался к зверинцу.

— В зверинец, в зверинец! — подхватила клич толпа. — И вскоре, к огромной радости Джипа, рядом с укрытием Софи не осталось ни одного человека.

Нет, один все-таки остался. Это был, конечно же, Мэтью Магг. Он задержался, притворившись, что завязывает шнурок на ботинке. Джип, как молния, метнулся к палатке и исчез под ее навесом.

— А сейчас, Софи, — выдохнул он, — беги, плыви, лети — делай что хочешь, только исчезни из цирка!

Подпрыгивая и неуклюже переваливаясь, Софи бросилась к выходу со всей скоростью, на какую была только способна. Джип подгонял ее повизгиваниями, а Мэтью Магг держал калитку открытой. Наконец тюлениха выбралась за забор, перековыляла через дорогу и исчезла в маленьком дворике рядом с заброшенным домом. Продавец Кошачьей Еды закрыл калитку и начал стирать следы ластов с земли. Убедившись, что ничто больше не выдаст недавнего присутствия здесь Софи, он прислонился к забору и вытер пот со лба.

— Ну и ну! — вздохнул он. — А я-то хвастался перед Доктором, что освободить тюлениху для меня — это пара пустяков. Если бы я только знал…

Но тут прямо за его спиной раздался громкий стук. Дрожащими руками Мэтью снова отпер калитку. Перед ним стоял… полицейский. На его ремне горел маленький, с бычий глаз, фонарь. Мэтью почувствовал, что на какую-то долю секунды его сердце перестало биться. Надо признаться, он совсем не любил полицейских.