– Именно так я все себе и представлял! – сказал серьезно Марков.

– Нет, на самом деле странная история, Кирилл! – Она задумалась.

– Знаешь, столько всего произошло странного, что меня уже трудно удивить, – сказал Марков. – Так что же случилось?

– Меня обменяли на набор перстней. Хорошо еще, что не на огненную воду!

Кирилл непонимающе нахмурился.

– Я не шучу, – сказала она. – Только не спрашивай, что все это значит, – я и сама рада была бы узнать… Впрочем, это уже неважно.

– Ты думаешь? – спросил он.

Известие о перстнях взволновало Маркова, он сам не мог объяснить почему. Однако не настолько, чтобы он перестал слушать Джейн, а Джейн говорила уже совсем о другом.

– Ты здесь из-за меня? – спросил он.

– Не только, но я знала, что ты будешь здесь, и ждала этой встречи! Кирилл! – В устах Джейн имя его звучало музыкой, так звучит только имя любимого человека. – Знаешь, я иногда даже думаю по-русски… Я хочу думать, как ты, говорить, как ты. Ты меня слышишь?!

Он кивнул.

– А я, напротив, превращаюсь в англичанина!

– Твой английский почти безупречен, но где ты нахватался старых слов?.. Я видела тебя на сцене! – сказала Джейн. – Ты был… Другой! Я никогда не думала, что ты станешь актером. Таким хорошим актером!

Она говорила это искренне. Спектакль взволновал ее до глубины души. Пожалуй, не было у этой постановки более благодарного зрителя, чем Джейн Болтон. И главным фактором были не находки режиссера – Джейн Болтон не была заядлой театралкой, однако достаточно искушенной, как и полагается человеку ее круга и рода занятий. Экспериментами ее было не удивить. Эксперимент стал театральной традицией в двадцатом веке, и если в Стране Советов его сдерживало государство, не одобрявшее по определению всякие интеллектуальные выверты, то на родине Джейн оно всегда приветствовалось.

С одной стороны, это позволяло многим посредственным художникам, в какой бы области искусств они ни творили, привлечь к себе внимание публики. С другой – только в этой атмосфере и могли появиться многие из тех, кто владел умами целых поколений, будь то «Битлз», Томас Элиот или Джордж Оруэлл. Джейн, впрочем, была сейчас слишком захвачена предстоящей встречей, чтобы сосредоточиться на вопросе взаимоотношения власти и художников.

– Вы могли бы дать спектакль у нас, в Лондоне!

Марков нахмурил лоб.

– Наверняка это будет не так просто, ты и сама это понимаешь! Одно дело – гастроли по странам социалистического лагеря, другое – Великобритания!

– Ох уж этот ваш лагерь! – Лицо Джейн омрачилось. – Как все это мерзко, Кирилл. Мне многое нравится в России, но есть вещи, которые я никогда не смогу принять, скорее умру, а твои соотечественники живут с ними и не замечают, как ужасны сами эти формулировки – лагерь, вождь…

– Думаю, мерзостей везде хватает, Джейн, – Марков не был расположен затевать спор на тему, которая его сейчас нисколько не трогала. Это была первая встреча после долгих лет, и тратить время на обсуждение политического курса не хотелось.

– Я здесь по делу! – сказала она и пояснила: – Собираюсь выкрасть тебя из лап КГБ. Пока ненадолго! Хочу тебя кое с кем познакомить…

– Выберемся через окошко в туалете? – спросил Марков, который и не думал спорить.

– Не потребуется! – Джейн улыбнулась той самой улыбкой, которая ему так нравилась.

Было в этой улыбке и что-то фирменно западное – так, казалось ему раньше, должны улыбаться все англичаночки. И что-то родное, свое, что-то, что принадлежало только ему.

Машина Джейн, немецкий пластмассовый «Трабант», стояла в нескольких кварталах от бара. Марков пожалел, что тактичный Юрий уже исчез, – вот кого можно было бы направить на разведку окрестностей на предмет шпиков. Как позднее оказалось, в это самое время актер пьянствовал с тем самым гэбистом, который был приставлен к Маркову, и отвлекал его от выполнения основных обязанностей. Но Кирилл об этом не знал, поэтому бар покинули поодиночке, чтобы встретиться на условленном месте.

Он решил не терять бдительность и внимательно оглядывался – где-то его сопровождающий из конторы глубокого бурения? Накануне поездки он, как и вся труппа, получил кое-какие наставления относительно общения с братьями славянами. Не советовали заходить в русскую церковь Александра Невского – товарищи гэбисты могут не так понять, потому как при церкви этой покоится сам барон Врангель. Само собой, в особом почитании покойного барона мало кого можно было всерьез заподозрить, но галочку в своих бумажках чекисты поставят, а галочка эта потом может аукнуться отказом в выезде.

Однако никто не преследовал их – рандеву опального в прошлом Маркова с английской разведчицей осталось неизвестным чекистам.

– И куда мы с тобой направимся, моя прекрасная леди? – спросил Кирилл.

– Скоро ты все узнаешь, – ответила она загадочно. – Есть один человек, и он желает с тобой познакомиться. Только не спрашивай меня, кто он, – я еще сама не знаю этого!

Он смотрел на профиль девушки, казавшийся совсем бледным в свете белградских фонарей. В стародавние времена, которые он с некоторых пор посещал так часто и не только на сцене, певцы нашли бы немало лестных слов для этого восхитительного лица. Джейн Болтон назвали бы божественным ангелом, белизну ее кожи сравнивали бы с мрамором и слоновой костью. И Марков сам вы-платил бы певцу гонорар – скромный, как и полагалось в те времена. А ему сейчас в голову не шло ничего, кроме самых избитых банальностей.

– Так куда мы едем? – спросил он снова. Кирилл не успел изучить Белград и места, которые они проезжали, казались в вечерних сумерках совсем незнакомыми.

– Ты похож на ребенка, который не может до-ждаться дня рождения, ему непременно нужно увидеть свой подарок. Сейчас еще за локоть начнешь дергать, канюча, – не вздумай этого делать, у этого странного авто плохо сбалансирован руль – можем не доехать!

– Не бойся, мой прекрасная королева! – пробормотал Кирилл, пытаясь устроиться поудобнее, хотя это в принципе было невозможно.

– Она неприметная! – объяснила Джейн выбор машины.

– Ты здесь бывала раньше! – Кирилл заметил, что она не пользуется картой.

– Нет, – сказала она, – но я весь день колесила по городу. Изучала. Первое правило разведчика – изучи место, где предстоит действовать.

– Нам предстоят активные действия? – поинтересовался Марков. – Ты поэтому меня позвала с собой – на защиту?

– Не скрою, мне спокойнее, оттого что ты рядом, но дело не в этом, – сказала она серьезно. – Твое присутствие было одним из условий встречи!

– Встречи с кем?! – Марков нахмурился.

– А вот это пока секрет! – Она улыбнулась. – Я и сама еще ни в чем не уверена. Есть вещи, знаешь, которые очень сложно принять, пока не убедишься лично!

– Знаю! – согласился Марков.

Улицы Белграда производили на впервые выезжающих за рубеж советских туристов необыкновенное впечатление: очень уж «по-капиталистически» выглядели они – с множеством огней, магазинов, баров и кафе. Поневоле вспомнишь о старых конфликтах товарища Тито с товарищем Сталиным. Усатому вождю хотелось видеть эту страну в обойме послушных его воле сателлитов, но вышло по-другому. В то время в Министерстве госбезопасности даже была идея устранить непокорного маршала, но она не получила поддержки в верхах. Все это Джейн поведала ему вкратце по дороге.

– Откуда тебе это известно? – спросил удивленно Кирилл.

– У разведок мало секретов друг от друга, – сказала она.

Тем временем они уже подъехали к Белградской крепости, выглядевшей, несмотря на освещение, весьма мрачно.

– Это очень древнее место! – сказала Джейн. – Сначала здесь жили кельты, еще во времена неолита, потом римляне – две тысячи лет тому назад.

– Тоже данные разведки? – спросил Кирилл – он уже вышел из машины и помог выбраться своей спутнице.

– Нет, просто днем я была здесь с экскурсией! Идем, нам к Римскому колодцу.

Она немного замешкалась, определяясь с направлением, но потом уверенно двинулась в глубь крепости. Маркову ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Джейн взяла его под руку, теперь они напоминали припозднившуюся парочку. Впрочем, они были не одни. Навстречу им попалась другая пара – гораздо старше, мужчина приподнял шляпу, здороваясь. Кирилл сдержанно кивнул.