Марков почувствовал, что рука его холодна, но не двинулся с места. Свечи тем временем стали гореть бледнее. Тито улыбнулся во мраке – улыбка была печальной.

– У меня мало времени, – сказал он, – меня зовут назад!

Кирилл почувствовал, что мурашки бегут у него по спине. Если это представление, то устроители достигли своей цели, но какой во всем этом смысл?

– Что?! Что мы можем сделать?! – спросил он. – Зачем вы рассказываете мне об этом?!

– Сделать ничего нельзя! – сказал маршал и отпустил плечо Маркова. – Все уже предрешено! Страны, как люди – иногда они умирают молодыми, это должно случиться! Но есть еще кое-что…

Свечи затрепетали, угасая совсем. Лицо Джейн было уже неразличимо во мраке. Кирилл почти физически ощущал ее ужас.

– Что? – Он огляделся.

– Они не хотят, чтобы я рассказывал! – Голос Тито звучал во мраке где-то над ними, словно маршал взобрался на потолок. – Но есть кое-что по-страшнее всего, о чем я говорил. Они – те, что выжидают в темноте, внизу. Ты знаешь о них, а они следят за тобой. Ты можешь им помешать, для этого нужно помочь…

– Кому?! – спросил Кирилл, не дождавшись конца фразы.

Ответ прилетел из глубины зала, откуда вдруг повеяло могильным холодом, и был почти неслышен:

– Ты знаешь сам…

И тут же, заглушая его, раздался топот множества маленьких ног, словно целая армия детей бежала к ним. Кирилл схватил за руку Джейн и сдернул с кресла.

– Все, хватит! – выкрикнул он. – К черту! Скорее отсюда!

– Свет! – Она была в отчаянии.

Свечи уже погасли, но Марков запомнил место в стене, где была дверь. Он хорошо ориентировался в темноте – в британских замках, где Кириллу случалось бывать в компании Невского, электричества не было.

Они уже должны были выскочить к колодцу, но коридор не кончался. Кирилл понял, что они где-то промахнулись, нужно было вернуться, но там, где они только что прошли, уже стучали каблуки неведомого воинства, и Марков был уверен, что встречаться с ним лицом к лицу не стоит. Джейн вытащила в темноте авторучку с фонариком. Узкий луч заметался по пыльным стенам. Сверкнули чьи-то маленькие глазки – тень, сорвавшись со стены, ударила Маркова в лицо. Джейн вскрикнула, и гулкое эхо разнесло ее крик по туннелю. Летучая мышь уже скрылась в коридоре. Марков бросился за ней, не выпуская из руки руку Джейн. Мышь уже исчезла в коридоре, но вряд ли она летела в глубь крепости – скорее наружу, на свободу. Топот ног теперь раздавался где-то внизу, под ними, минуту спустя он звучал уже над их головами. Словно кто-то хотел свести их с ума! Они остановились на перепутье, и Кирилл заметил, что Джейн хорошо держит дыхание. Фонарик в ее руке неожиданно погас, оставив их в полной тьме, но стоило глазам немного привыкнуть, и Марков разглядел впереди светлый прямоугольник, который с каждой секундой, становился все уже.

– Туда! – Он тащил ее, не обращая внимания на стук сапог, который преследовал их по пятам. Дверь впереди медленно затворялась, но они успели вы-скользнуть в оставшийся проем. Турка не было видно, да и не помог бы он сейчас.

Кирилл не останавливался ни на секунду. Вверх по темной лестнице, главное – не выпустить руку Джейн. Он надеялся, что преследователи останутся за дверью, но топот не прекращался. В шахту колодца светила луна. Джейн внезапно споткнулась и едва не выпустила его руку, Марков подхватил ее и, перебросив через плечо, продолжил взбираться. Оказавшись наверху, он не остановился, а пробежал еще несколько сотен шагов.

– Поставь меня на землю! – попросила Джейн. – Они больше не идут за нами!

Шаги преследователей стихли, и можно было перевести дух.

В глазах у нее застыло странное выражение.

– По-моему, ты не в себе, – сказал Марков. – Вот сейчас дойдем до машины…

Навстречу им из-за угла вышла темная фигура. Кирилл напрягся, и это не ускользнуло от внимания полицейского. Да, это был обычный югославский полицейский, который с подозрением рассматривал взмыленного молодого человека с красоткой на руках. Но поскольку последняя нисколько не возражала против такого обращения, служитель закона только покачал головой и прошел мимо.

– Поставь меня! – снова попросила девушка – шепотом, чтобы полицейский не вздумал поспешить на помощь.

– Может быть, мне этого не хочется, – нашел силы пошутить Марков. – Знаешь, говорят, своя ноша не тянет.

– Я хочу убраться отсюда поскорее! – сказала она, и только теперь он понял, что она дрожит.

– О господи, Джейн! – он поставил девушку на ноги и накинул ей на плечи свою куртку.

Но дело было не в холоде.

– Ты видел, кто,… – спросила она, когда они уже сели в машину, – кто гнался за нами?

– Нет, у меня не было времени.

– А я посмотрела, – сказала она и защелкала непослушной зажигалкой, пытаясь зажечь сигарету. – Я посмотрела…

– Ну?! – Он ждал продолжения – его нервы тоже были на пределе.

Но вместо ответа Джейн неожиданно разрыдалась и, уронив зажигалку и сигарету, закрыла руками лицо. Марков огляделся. Белградская ночь казалась волшебным раем, в котором не было места призракам и прочим ужасам, но пять минут назад он разговаривал с призраком, а его женщина сейчас билась в истерике, и он мог только догадываться, что она увидела там, внизу, только на мгновение обернувшись назад.

Он должен был двигаться дальше, должен был успеть к вечеру найти пристанище. За его спиной земля дрожала, словно четыре всадника Апокалипсиса уже вырвались и копыта их коней готовы были обрушиться вместе с гневом Господним на землю Британии.

Там, в пещере, был человек в черном, похожий на «монаха»! Что-то подсказало Невскому, что его меч – отличный клинок – здесь будет совершенно бесполезен. Пускай сэр Фрэнсис не устает повторять, что против духов «нет ничего лучше доброй стали». Кирилл его поддерживал, ссылаясь на Гамлета, который беседовал с призраком, держа в руках шпагу. Вот бы их в эту проклятую пещеру вместе с их замечательными теориями! Он не стал говорить со страшным посланником, боялся попасть под его чары. Конь бросился наружу в гремящую темень, поводья натянулись, едва не вывернув руку хозяина, который выскочил следом на обрывистый размокший берег. Прочь от наваждения! Подальше от места, где, как ему мнилось, он нашел спасение от непогоды и которое едва не стало для него ловушкой.

Выбравшись наружу, он понял, что поступил правильно. Река неестественно быстро вышла из берегов, еще немного, и он оказался бы заперт в пещере с ее духами. Теперь Невский уже нисколько не сомневался, что в легендах и сказках, которые ему приходилось читать когда-то или слышать здесь из уст простонародья и знати, в песнях, которые пела ему сестра Фрэнсиса, тихая и нежная Элли, была доля правды. И преизрядная!

Корни под ногами во вспышках молний казались живыми, они цеплялись за шпоры. Наверху Невский вскочил на коня и тяжело поскакал прочь, крестясь, в шуме ветра ему слышался голос, зовущий его.

А «монах» не осмелился выйти за ним, отметил про себя Евгений, – испугался грозы. Китайцы (он хорошо помнил рассказы Пу Сун Лина), полагали, что в это время один из их многочисленных богов поражает громом прячущихся от него лисиц-оборотней! А в России верили издавна, что во время грозы Илья Пророк мечет молнии в бесов, которые пытаются скрыться в стволах деревьев, в домах и людях. Разные народы, а сколь удивительно схожи суеверия. Однако время было не слишком подходящим для сравнительного анализа, скорее стоило подыскать новое убежище, но все вокруг было залито водой, тьма – хоть глаз выколи, и оставалось только двигаться к холмам – там можно было укрыться от непогоды.

Но чем сильнее выл ветер за его спиной, чем неприветливее казалась эта земля Евгению Невскому, тем крепче была в нем уверенность, что он на правильном пути. И эта встреча не случайна – его отваживают от какого-то очень важного места. Может быть, там он найдет, что искал.

Невский слышал иногда по ночам голос. Ему не сразу удавалось сомкнуть глаза, несмотря на усталость, и рука продолжала сжимать меч даже во сне.