В сильно испорченных строках (Rs. 84-90) содержатся обвинения, обращенные царем к Маддуваттасу в связи с событиями вокруг о-ва Аласия (Кипр), с которым хетты уже в XV в. до н.э. поддерживали тесные связи. Царь решается даже заявить (Rs. 85): [KU]R^IURlu a-la-Si-ja-ua Sa ^dUTU — «страна Аласия принадлежит Солнцу Моему». В ответ Маддуваттас дипломатично замечает (Rs. 88-89), что хотя он до сих пор никогда не слышал таких претензий ни от отца правящего царя, ни от него самого, однако готов по требованию царя Хатти помочь вернуть домой каких-то пленных, кем-то захваченных на Аласии (место, определенно говорящее против датировки текста концом XIII в. до н.э.: в то время, при Тудхалиясе IV и его сыновьях, хеттские войска уже вторгались на Кипр, остров был насильственно обложен данью в пользу империи и никто не мог бы отрицать наличия у хеттских царей если не прав, то по крайней мере притязаний на него). Обстоятельства, при которых эти пленники были вывезены с острова, видимо, освещались в плохо сохранившихся строках Rs. 86-87, реконструируемых Гётце и Зоммером в следующем виде (ср. [Goetze, 1928, с. 38 и сл.; Sommer, 1932, с. 337]): (86) ... URUa-laXi-jg-ug [m]g?-g[h]?-[ha-an ^la]t??-[ta-rli?-[iji??-si? ia-!?-aS L\)^^RlJ^p[i!?-ig-ga-ia-i]g? [ua-g]l??-hg-gn!-ni-iî-kir (стерто û-ug-ga-ua-ra-[g]t (87) [ua]-gl-ha-an-ni-iS-ki-ng-u)n — «(86)... [когда] [на] страну Аласия, мол, Аттариссий (?) и человек город Пигая (?) [нап]али (далее в стертом месте по восстановленному), (87) я тоже напал потом». Данная конъектура, ибо о чтении из-за объема повреждений говорить довольно трудно, определенно основывается на следующих хорошо сохранившихся строках (Rs. 89-90), где после предложения Маддуваттаса обеспечить возвращение пленников царь хеттов разражается новыми попреками: (89)... пи ^lat-tar-$i-ja-ai LU ^VRVp(-ig-ga-jâ-ja A.NA ^DUTU^ LÜ^M^^S ku-ri-e-ua-ni-eS ku-it ^lma-ad-du-ua-at-ta-aS-ma )R 9уту (90) a-p[i?-e-d]g?-aS-za [,..]an-da [kju-ga-at ha-an-da-a-it-ta-at — «(89)... Аттариссий и человек из города Пигая по отношению к Солнцу Моему - правители независимые [kuriewa-neî], тогда как [ты], Маддуваттас, - вассал Солнца Моего, (90) почему же ты к ним примкнул?». Из этих строк ситуация становится вполне ясной. В расцвете своего могущества Маддуваттас вступил в соглашение с бывшим своим гонителем Аттариссием. Можно думать, что основой для этого соглашения стало распределение сфер влияния в Карии и Ликии, где Маддуваттас воздержался от попыток подступиться к Милаванде. В то же время Аттариссий, найдя себе союзника среди местных царьков в лице правителя области Пигая, при явной или скрытой поддержке Маддуваттаса, действительно осуществил удачный морской поход на Кипр. Хеттский царь, подобно своему отцу, возмущен операциями Аттариссия, в то же время вынужден признать за ним статус независимого мало-азийского правителя, которые называются в хеттских документах словом kuriewaneS. Но он не хочет видеть, что и Маддуваттас с его мощью уже перестал на деле быть хеттским вассалом, что он превратился в повелителя самостоятельного государства, охватившего обширные пространства Западной Анатолии и начинающего Угрожать еще молодой Хеттской империи.

С учетом этих данных мы можем вернуться к выдвинутой Форре-Ром гипотезе о сопоставимости имен и образов «аххиявца» Аттарис-сия (Атресия) и ахейского Атрея [Forrer, 1924, с. 21]. Впрочем, Гютербок, защищающий многие из прозорливых догадок Форрера по поводу Аттариссия, осторожно заметил, что данное «имя звучит по-гречески, однако едва ли это Атрей!» [Güterbock, 1984, с. 119].

Еще П. Кречмер указал на то, что о генетическом тождестве этих имен можно было бы говорить лишь в одном случае: если видеть в греч. 'Атреис сокращенную форму от Atresias, подобные которой широко представлены в греческой ономастике. Он же настаивал на сближении данных имен с эпитетом Дтресттос «бесстрашный» [Kretschmer, 1927, с. 167 и сл.]. За Кречмером и Форрер принял сходное толкование, указав также в качестве более точного соответствия к имени Аттариссия позднейшую форму имени 'Атрёас на одной из лидийских монет, которую словарь Папе-Бензелера трактует как вариант к имени Атрея [Forrer, 1929а, с. 263] (cp. [Раре, Benseler, 1959, с. 170]). При этом не было, пожалуй, уделено должного внимания тому обстоятельству, что варианты хеттской фиксации имени Аттариссия - at-ta-ri-ii-ja-aH и at-tar-Si-ja-aS очень плохо сводятся к одному звуковому прообразу: для первого возможно чтение Atresias, тогда как второе естественно читать Atarsias. К тому же, когда Кречмер и Форрер разрабатывали Эту гипотезу, еще неизвестна была хронология перехода -s- в -А- и последующего выпадения этого звука между гласными в греческом. Сейчас, с дешифровкой текстов линейного письма Б, мы знаем, что, будь этот звук представлен в этимологической основе рассматриваемого имени, он должен был бы выпасть еще в домикенскую эпоху.

Поэтому представляет особый интерес та модификация идеи Кречмера и Форрера, которую предложил О. Семереньи. Принимая вслед за этими авторами этимологию 'Атреис из n-tres-u-s «тот, кто не знает страха», ср. греч. трёш «быть в страхе», лат. terrere «пугать» из и.-е. ters-/tres- «пугать, страшить(ся)», он подкрепил ее ссылками на «Большой Этимологикон», прямо трактующий это имя как d<[>opßoc, т.е. «бесстрашный». Точно так же, по Семереньи, хеттское AttariSiaS является вовсе не точной звуковой передачей греческой формы, но анатолийским именем, происходящим из п-tres-jo- или n-trs-jo- «бесстрашный», идентичным по смыслу, а в общем и по структуре имени Атрея [Szemerdnyi, 1957, с. 178 и сл.] (обсуждение этой аргументации см. [Гиндин, 1991, с. 46 и сл.]). Аналогично и лид. Atrasas мы можем объяснить из n-treso- или n-trso- с тем же значением.

Семереньи приходит к выводу о том, что анатолийское имя с прозрачной для хеттов структурой могло быть использовано в Хат-тусасе как калька греческого имени 'Атреис, передающая, приспосабливая к знакомой модели, созвучное и близкое по смыслу имя грозного «человека из страны Аххия».

Кстати, такое титулование Аттариссия в хеттских документах (LÜ KUR Ahhija(wa) находит интересную аналогию в одном контексте «Илиады», в котором, с известной осторожностью, можно усмотреть влияние хеттской фразеологии. Оказывается, на фоне бесчисленных случаев употребления этникона ’Axaiot «ахейцы» во множественном числе выражение ’Ax<u6c dvr^p «муж ахейский» появляется только дважды в одном и том же эпизоде из III песни, где Елена перечисляет сидящему на троянской стене Приаму виднейших ахейских вождей. Два раза вопрос Приама формулируется в виде: «кто вот этот ахейский муж, прекрасный и могучий?» (111,167) или с небольшой вариацией: «а кто вот этот другой ахейский муж...?» (111,226). Причем в первый раз этот вопрос поставлен применительно к микенскому царю, и ответ звучит «Атрид Агамемнон» (111,178 - ’Atp€l8t|c ’Ауацёрушу), а во второй раз вопрос относится к величайшему ахейскому герою Аяксу. Такое использование этого оборота, когда «ахейский муж» означает предводителя, вождя ахейцев, особенно царя Микен, отпрыска Атрея, живо напоминает хеттское применение идеограммы LU «мужчина» в значении «вождь», в частности в сочетании с именем Аттариссия из страны Ahhija (см. [Гиндин, 1991, с. 47]).

Сопоставляя свидетельства рассказа о Маддуваттасе с показаниями археологии, Шахермейр отмечает совпадение по времени победных походов Аттариссия в Юго-Западную Анатолию и на Кипр с началом массового появления на этом острове и одновременно в Карии керамики микенского стиля III А, датируемой временем с 1400 г. до н.э. и позднее. Резкое увеличение именно в это время числа ахейских изделий в данном регионе позволяет думать о широком проникновении выходцев из Греции, имевшем место на рубеже XV-XIV вв. до н.э. или немного ранее. Утверждение здесь ахейцев сопровождалось в первой половине XIV в. до н.э. повышением престижа и власти Микен - вероятного лидера колонизации в самом греческом мире, вплоть до того, что около 1345-1340 гг. до н.э. на Крит, где господствовал смешанный культурный стиль, сочетавший континентально-греческие черты с продолжением минойских традиций, вторгается новая группа греков, вводящая здесь микенскую культуру [Schacher-meyr, 1986, с. 170 и сл.]. Самая величественная из микенских купольных гробниц, связывавшаяся в античности с именем Атрея (Paus. 11,16,6) и раскопанная Шлиманом, была на самом деле воздвигнута, судя по осколкам керамики под ее порогом, не раньше 1360 г. до н.э. [Schachermeyr, 1986, с. 168], т.е. минимум полвека, а то и больше спустя после анатолийских побед Аттариссия.