Вдоволь насладившись, он раскрыл папку и двинулся по периметру зала, выдавая каждому запечатанный конверт с надписанной сверху фамилией.

– В этих конвертах пароли доступа к вашим персональным торговым терминалам. Рекомендую выучить свой код наизусть, а бумажку хорошенько разжевать и проглотить. Там же лежит ваш персональный электронный ключ для входа в офис. Он же служит пропуском для охраны на входе в здание. Да, кстати! По поводу договорных прав и обязанностей… – Кермит через плечо бросил взгляд на притихшего Шилова. – Кроме прочего, в конвертах лежит ваша первая премия, скажем так, за успешное преодоление начального этапа конкурсного отбора, хотя этих денег мы вам и не обещали, не так ли?

Из уже обойденных Шефом отсеков послышалось шуршание бумаги – народ поспешил убедиться в реальности неожиданного подарка. Продолжая обход, Кермит задержался около отсека Технаря.

– Мой юный друг, родители знают, что вы здесь?… Не хмурьтесь, я шучу! Мне даже приятно видеть интерес столь молодого человека к рынку и к работе в нашей компании. И все же у меня есть к вам одно замечание, – он указал пальцем на стол в отсеке Технаря. – Здесь имеется все необходимое вам для работы, поэтому посторонние ноутбуки и прочие средства офисной техники использовать запрещено! Это понятно?

– А могу я установить на ваш компьютер свои программы для технического анализа? – заволновался Технарь.

– На мой не нужно, а вот на свой, – Шеф снова указал на стоящий в отсеке компьютер, – это сколько угодно. Но, если он после этого сломается, и наши компьютерщики скажут, что вы притащили вирус, заплатите штраф и вызовем в школу родителей.

– И «аську»[2] можно?

– Можно! – растянутая до ушей улыбка окончательно снимала сомнения в вопросе сходства Шефа с лягушонком. – Каким будет ваше третье желание, юноша? Дайте угадаю. Наверняка вы хотели бы, чтобы во время работы в зале звучала ваша любимая музыка, не так ли? Что вы предпочитаете? Atomc Kitten? Franz Ferdinand? Или, может быть, Rammstain?

Проявив эрудицию в вопросах современной молодежной музыки, Кермит продолжил обход отсеков. Последним конверт получал Старик. Шеф задержался и некоторое время всматривался в лицо трейдера, как будто что-то вспоминая. Так и не определившись, он смачно захлопнул папочку.

– Ну-с! Предлагаю вам всем переключить свои пламенные взоры с меня на котировки. Да! Учитывая проявленную вами в нашей ознакомительной беседе стеснительность, отвечаю на невысказанные вопросы: туалеты расположены в конце коридора вашего крыла, в правое от лифтов крыло офиса вход вам запрещен. Наша компания и я лично не поощряем курение, поэтому курить в помещениях офиса, включая туалет, – нельзя! Но! – Лягушонок взмахнул папкой, останавливая поднявшийся ропот. – Вам, как стажерам, будет сделана поблажка. В конце коридора вы наверняка видели дверь, она ведет на запасную лестницу. Электронные ключи, которые, напоминаю, лежат в ваших персональных пакетах, подходят и для ее замка. Эта лестница уже не является территорией нашей компании, поэтому там курить можно, хотя, повторяю, не рекомендуется. Выход с этой лестницы во двор забит, так что для ухода с работы и прихода на работу пользуйтесь, пожалуйста, уже пройденным вами сегодня маршрутом. Тем более что время появления в офисе и исчезновения оттуда будет фиксироваться при открытии вами именно замка, стоящего на основном входе в крыло. Не пугайтесь. Для тех, кто будет в плюсе, режим работы щадящий. На опоздания в пределах часа я могу закрыть глаза. Нужно отлучиться – предупредите меня или мою помощницу Евгению Михайловну. Но, повторяю, поблажки только тем, кто в плюсе! В конце концов, и ваш заработок, и ваша карьера в ваших руках.

– Что-то я слишком добр сегодня. Чем бы вас постращать?… – с этими словами он подошел вплотную к тут же вспотевшему Абрамову и произнес тоном немецкого офицера на допросе: – Передача личной карточки кому бы то ни было, равно, как и провод на территорию офиса посторонних лиц карается немедленным увольнением все на тех же условиях возмещения наших издержек. Это ясно?

Толстяк усиленно закивал.

– Хорошо. В соседнем здании есть недорогое кафе, у метро – «Макдоналдс». Пользоваться стоящими тут кулером, кофеваркой и микроволновкой можно, если вы обещаете не заливать жидкостью клавиатуру, а в микроволновку не совать яйца. Впрочем, раз вы решили пободаться с фондовым рынком, они у вас должны быть железными. Сорри за мужской трейдерский юмор, мисс, – Кермит крутнулся на каблуках и одними губами улыбнулся Инне. – Честно говоря, не ожидал встретить среди победителей нашего конкурса девушку. Надеюсь, вас не затруднит следовать не слишком суровому уставу нашего монастыря, и вы сможете доказать мне, что наше знакомство не было случайным. Ну все! Let’s go! Помните, время, которое у нас есть, – это деньги, которых у нас нет, так что заработайте-ка уже к вечеру кучу бабок, и мы подружимся, о'кей?! Если что, дверь моего кабинета вторая направо по коридору.

Одарив присутствующих очередной лучезарной улыбкой, Кермит вышел из зала. Дверь медленно закрылась.

– Ко-зел! – Футболист, оказавшийся Шиловым, показал закрытой двери непристойную комбинацию пальцев.

Дверь приоткрылась и в образовавшемся проеме снова возникла голова Шефа.

– Чуть не забыл предупредить! Большой Брат смотрит на вас. – Он указал пальцем куда-то прямо над головой Пети. – Не то чтобы мы вам не доверяли, просто в ваших интересах заранее привыкнуть к обстановке, в которой работают настоящие трейдеры. Разговоры по телефону тоже записываются. Вот теперь все. За работу!

В углу зала, сразу за Петиным отсеком, под высоким потолком, метрах в трех от пола висела видеокамера, направленная на отсеки, расположенные у правой стены. Точно такая же камера висела в противоположном по диагонали углу, над отсеком Абрамова, и держала в поле своего зрения отсеки левой стороны.

Камеры вызвали живой интерес у Технаря и Антона, которые тут же отправились их рассматривать, перебрасываясь при этом техническими терминами. Довольно быстро они пришли к выводу, что камеры передают видеоизображение, но не звук. Тем временем Футболисты двинулись к двери, громогласно сообщая, что после общения с «этим идиотом» им необходимо перекурить. За ними последовали еще несколько человек. Встал со своего места и Петя. Проходя мимо, он заглянул в отсек Инны. Девушка надела очки в тонкой оправе и ощущение простоватости ее лица сразу улетучилось.

– С новосельем! – он изобразил свою самую чарующую улыбку. – Как устроились?

– Спасибо, Петр, неплохо. Кстати, вы не заметили, похоже, тут уже все называют друг друга на «ты». – Она подарила ему ответную улыбку.

– Что ж, придется и нам последовать суровому уставу этого монастыря. Только тогда зови меня Пит, о'кей?

– Тогда и ты называй меня Мелиссой… Шучу! – засмеялась она.

«Ты прав, она вовсе не средненькая», – сообщил Петя своему внутреннему голосу.

– Инна, вы… ты куришь?

– Только когда выпью, – она успешно поддерживала веселую тональность разговора. – Иди уже, травись, я обещаю не умереть за это время от скуки.

К приходу задержавшегося Пети его коллеги уже облюбовали для курения площадку между пятым и шестым этажом, где почти всю стену занимало высокое зарешеченное и давным-давно не мытое окно («нейтральная территория», – вспомнил Петя слова менеджера). В качестве пепельницы использовалась невесть откуда появившаяся пустая банка из-под кофе.

Лестница, которую менеджер обозвал запасной, была достаточно массивна и широка. Несомненно, раньше именно она служила главной магистралью этого дома, начинаясь от ныне заколоченного парадного входа, выходившего во двор. Еще не видевшему его Пете этот вход представился монументально массивной противоположностью тем невзрачным дверям подъездов этого же дома, которые были обращены на проспект и в одни из которых Петя вошел два часа назад. «Вот уж действительно правы питерцы, делая различие между словами "парадное" и "подъезд"», – подумал он.