– Ради такого «бэка»[4] можно согласиться и на риск, – отпустил сальную шутку Шипилов.
– Серьезно? А, по-моему, вам, молодой человек, больше нравится «бэк» Шилова, за которым вы упрямо следуете в своих сделках. Настоятельно рекомендую вам отказаться от подобной практики. Нам не нужны трейдеры-близнецы. Если по итогам сегодняшних торгов я не увижу в ваших сделках признаков индивидуальности, вы получите первое предупреждение, независимо от показанной доходности. Это ясно?
Было заметно, как Шипилов покраснел. «Да она просто солдат Джейн!» – восторженно подумал Петя.
– Что ж, давайте знакомиться дальше. Насколько я знаю, правила игры вам вчера объяснили вполне доходчиво. Господин Шипилов любезно предоставил мне возможность на примере показать, что я имею полномочия давать вам рекомендации и даже ставить некоторые условия… Господин Уваров, где вы? Подайте знак, пожалуйста… – Технарь робко поднял руку. – А к вам у меня будет скорее просьба. За вчерашний день вы совершили сделок больше, чем все остальные ваши коллеги, вместе взятые. Надеюсь, вы поверите на слово, что мне есть чем заняться по вечерам, кроме как разбираться в мешанине ваших переменчивых рыночных настроений. К тому же, как мы видим, – она указала на экран, – итоговый результат не оправдывает ваших титанических усилий поймать прибыль на каждом колебании цены. Попробуйте стрелять реже, но точнее.
– Я ж по системе… – начал было Технарь, но дама уже повернулась к нему спиной, давая понять, что ответное слово ее регламентом не предусмотрено.
– Надеюсь, именно этим принципом руководствовались господа Абрамов, Илющенко и Сауляк, которые, напротив, очень облегчили мне работу с их счетами, не совершив за вчерашний день ни одной сделки. («Чем же они занимались?» – ревниво подумал Петя). Также надеюсь, это не означает, что указанные господа решили, будто таким вот способом они смогут избежать минусовых результатов. На всякий случай сообщаю, что нулевой результат у нас приравнивается к отрицательному, поэтому с завтрашнего дня я буду писать нули красным маркером. К остальным у меня пока нет претензий. Жду ваших вопросов.
– Позвольте поинтересоваться, какой метод вы используете для оценки стоимости бумаг, находящихся в портфеле? – в свойственной ему манере спросил Старик.
Кстати, Петю этот вопрос тоже интересовал. С имеющимися на счете деньгами все понятно, они берутся, как есть, а вот по какой стоимости при расчете результатов работы учитывать имеющиеся, или, наоборот, проданные в долг бумаги? Например, для расчета налогов брокерами обычно используется цена приобретения бумаг. То есть, если вы купили бумаги по пять рублей и не продавали их до конца года, при этом на 31 декабря их цена поднялась уже до десяти рублей, налог вам все равно не насчитают, потому что вы еще не превратили бумажную прибыль в реальные деньги. Да, у вас при таком раскладе вроде бы имеется стопроцентная прибыль, но пока вы не продадите свои подорожавшие акции, эта прибыль остается нереализованной, потому и называется «бумажной». И в целях налогообложения считается, что каждая купленная вами акция по-прежнему стоит столько, сколько вы за нее заплатили, то есть – пять рублей.
Джейн с искренней благодарностью кивнула Старику.
– Спасибо за то, что не позволили мне упустить из виду этот действительно важный вопрос. Для оценки «голубых фишек» в ваших портфелях мы пользуемся их последней биржевой ценой. Для остальных акций мы определяем цену, по которой в данный момент возможна полная ликвидация вашей позиции. Так что будьте осторожны с неликвидами. Цена вашей личной сделки с этими бумагами не имеет значения. Ваши активы – это остаток денег на счете плюс стоимость имеющихся бумаг по только что описанной мной расчетной цене и минус стоимость бумаг, проданных вами «в шорт», которые вы должны брокеру на момент закрытия, – с этими словами она выразительно посмотрела в сторону Пети. – Напомню, что стоимость овернайта, то есть размера комиссии за маржинальный кредит, взятый вами деньгами или бумагами, составляет одну сотую процента от общего объема кредита за каждый перенос долга на новый день.
– Дороговато за ночь-то берете, – видимо, решив отомстить за приятеля, отпустил двусмысленную реплику Шилов.
– Зато это действенный метод для избавления от назойливых, но мелочных желаний, – тут же отреагировала Джейн, вызвав многочисленные усмешки.
– Урыла обоих, – восхищенно прокомментировал Антон.
– Если появятся еще какие-нибудь вопросы по теме, меня иногда можно застать в первом от входа кабинете.
Стрелки часов, висящих высоко над входной дверью, приближались к 10:30 – времени открытия торгов на площадке ММВБ. Пит, готовый вступить в бой за свои потерянные полпроцента, решительно включил компьютер. Для начала он просмотрел свежие сводки с зарубежных рынков.
Роль продавца – «медведя», а не «быка», – была для него непривычна. В таком положении Пете приходилось желать поступления плохих финансовых новостей. Но, к его сожалению, сайт РБК жизнерадостно сообщал, что все американские индексы заметно повысились: Dow-Jones увеличился на 1,31%, S&P – на 1,37%, Nasdaq – на 1,46%. Петя досадливо поморщился. Закрытие американцев при отсутствии собственных значимых новостей нередко определяло утренние настроения российских трейдеров. Он с надеждой перевел взгляд на Европу, но и тут его ждало разочарование. Английский «футси» (FTSE) тоже вырос – на 1,13%; французы поднялись на 0,91%; немецкий DAX, наиболее значимый из европейских индексов для российского рынка, тоже поднялся на 1,43%. Даже японцы с момента своего раннего открытия уже успели подрасти на 0,56%.
Единственной отдушиной для его «медвежьей» позиции было то, что цены на нефть и в Америке, и в Европе несколько снизились – примерно до сорока пяти и сорока трех долларов соответственно.
Судя по результатам на Доске почета, никто из трейдеров Зеленого зала не рискнул пока всей предоставленной им суммой. Отсюда даже неплохая в обычном понимании прибыль в рублях превращалась в несерьезные цифры доходности по отношению ко всему капиталу. Необходимо было подумать в этом направлении.
Пораскинув своими аналитическими мозгами, Пит решил подойти к диверсификации своего инвестиционного портфеля с позиций срочности вложений. Разделив счет на три части, благо, получалось как раз по миллиону, он выделил первую из них для долгосрочных вложений в «крепкие» акции, типа «Сбербанка» и «Транснефти». В группу этих бумаг, характеризующихся высокой долей государственного участия (что и определяло их «крепость», или делало их, как говорят западные инвесторы, «тихой гаванью»), напрашивались еще и акции «Газпрома», но, по непонятным причинам, финансовые инструменты здесь были ограничены лишь котировальным списком ММВБ, в который бумаги газового гиганта не входили[5]. Не был открыт и доступ на рынки производных инструментов, типа фьючерсов и опционов, чему Пит, не успевший освоить более сложную технологию торговли ими, не очень-то и огорчился. «Придется пока ограничить консервативную часть портфеля двумя пакетами, – решил Пит, – воистину, узок рынок российских ценных бумаг».
Второй миллион он решил вкладывать, не ограничиваясь «голубыми фишками», а исключительно исходя из соображений долговременности этой части инвестиций. «Здесь у меня будут лежать бумаги с хорошей "фундаменталкой", которые я не буду продавать, по крайней мере, несколько дней». Для выбора таких бумаг требовалось провести некоторый анализ, который Пит решил отложить на потом.
Третий миллион, точнее говоря, то, что от него осталось в результате неудачной сделки с «Ростелекомом», был выделен для краткосрочных спекулятивных операций. Кстати, с «шортом» по «Телекому» надо было что-то делать. «Переворачиваться», то есть менять позицию на полностью противоположную, не только закрывая имеющиеся в короткой позиции восемь тысяч бумаг, но и покупая по крайней мере еще столько же для открытия лонга, по мнению Пита, на достигнутом ценовом уровне было уже поздновато. Отсюда напрашивался вывод о том, что надо продолжать продавать. С учетом того, что Пит уже удваивал свою позицию по более высокой цене, очередное удвоение означало бы, что, говоря языком трейдеров, он начал «пирамидиться», то есть увеличивать объем имеющихся бумаг при каждом ухудшении цены. Этот метод позволял в Петином случае повысить среднюю цену продажи на одну акцию, но одновременно каждое удвоение позиции вело к соответствующему приросту степени риска.