В этот раз я пять недель был вне Планетной Базы, прежде чем стали проявляться первые симптомы. В последнее путешествие на это потребовался только месяц; я не был уверен, связано ли это отличие с возрастом или врачи-диетологи что-то подложили в мои питательные капсулы. Или это просто вызвано тем, что я был сильно занят: рукав галактики, разведку которого я вел, был сильно населен, звезды отстояли друг от друга всего на пару световых лет, так что у меня было мало времени размышлять о девушках, которых я покинул. Как только одна звезда была классифицирована и автоматический поиск планет завершен, приходилось сразу направляться к другой звезде. А когда обнаруживались планеты, что случалось примерно в одном случае из десяти, я был занят на несколько дней, наблюдая как Макс, судовой компьютер, собирал всю информацию на своих лентах.

Однако теперь я миновал эту область космоса и иногда уходило до трех дней, чтобы перелететь от солнца к солнцу. Теперь было достаточно времени, чтобы Секс прокрался на цыпочках на борт судна, и воспоминания о моем последнем отъезде сделали предстоящие месяцы в самом деле пустыми.

Возможно, я переусердствовал, будучи на Диадне-V, пока мой корабль был на осмотре, а я должен был отдохнуть между двумя миссиями. Но если иметь в виду, что разведчик проводит восемьдесят процентов своего времени в космосе один, и знать человеческую природу, понятно, что он ожидает возможности наверстать упущенное время. Я это делал не просто так; я хотел получить значительный кредит на будущее – хотя этого оказалось недостаточно для настоящего рейса.

Сначала, задумчиво вспоминал я, это была Хелен. Она была блондинка, полненькая, уступчивая, но без воображения. Мы прекрасно проводили время вместе, пока ее муж не вернулся из своего рейса; он повел себя исключительно порядочно, но указал, достаточно благоразумно, что у Хелен теперь будет очень мало времени для такого рода занятий. К счастью, я уже познакомился с Ирис, так что потеря была невелика.

Ирис была действительно что-то. Даже теперь я корчусь, вспоминая о ней. Когда эта афера закончилась – по той простой причине, что мужчина должен иногда хоть немного спать – я поклялся держаться подальше от женщин целую неделю. Затем я прочитал трогательную поэму о старой Земле писателя по имени Джон Дан – у него есть ценные находки, если вы можете читать на примитивном английском – которая напомнила мне, что потерянное время никогда не повторится.

Как верно, подумал я, надел мою космическую униформу и пошел на пляж единственного на Диадне-V моря. Понадобилось пройти не более нескольких сотен метров, прежде чем я повстречал дюжины возможностей, отмел несколько добровольцев и выбрал Натали.

Сначала все шло довольно хорошо, пока Натали не стала поглядывать на Рата (или это был Кей?). Я не могу оставаться с девушками, которые думают о другом мужчине, поэтому сбежал после довольно трудной сцены, которая оказалась относительно дорогой для фарфоровой посуды. После этого я был свободен пару дней; затем Синтия явилась моим спасением – но теперь я собираюсь изложить вам главное событие, так что не хочу докучать деталями.

Эти нежные воспоминания занимали меня, пока одна звезда убывала позади меня, а другая начинала сверкать впереди. В этот рейс я обдуманно не взял фотографии моих красоток, решив, что они только ухудшают ситуацию.

Это была ошибка; будучи неплохим художником в довольно специфической области, я начал рисовать сам и немного погодя располагал коллекцией, которая была бы слишком крута для любой респектабельной планеты.

Я бы обиделся на вас, если бы вы подумали, что мое увлечение повлияло на мою эффективность как работника Галактической Разведки. Я занимался этим только на долгом, скучном пути между звезд, когда мне не с кем было поговорить, кроме компьютера, который я использовал для тренировки голосовых связок. Макс, мой электронный коллега, был достаточно хорош в ординарных обстоятельствах, но трудно было ожидать понимания от машины. Я часто оскорблял его, когда был в раздражении и терял терпение без особых причин. «Что случилось, Джо?» заунывно спрашивал Макс. «Ты, конечно не сердишься на меня за то, что я снова обыграл тебя в шахматы? Вспомни, я предупреждал тебя, что выиграю».

«О, иди к черту!» рычал я в ответ – и затем минут пять был озабочен тем, чтобы привести в порядок мои отношения с буквально-мыслящим Навигационным Роботом.

После двух месяцев вне Базы, тридцати солнц и четырех солнечных систем, занесенных в вахтенный журнал, случилось нечто, вытеснившее все личные проблемы из моей головы. Монитор дальней связи запищал; слабый сигнал пришел из какой-то секции космоса прямо по курсу. Я взял пеленг с максимально возможной точностью; передача велась в очень узкой полосе вероятно, маяк или что-то в этом роде. Я лучше всего знал, что наших кораблей не было в этой удаленной части вселенной, поскольку занимался разведкой этой совершенно неисследованной территории.

Это, сказал я себе, мой великий момент, расплата за все одинокие годы, проведенные в космосе. На неизвестном расстоянии передо мной была другая цивилизация – раса, достаточно развитая, чтобы иметь гипер-радио.

Я знал точно, что должен делать. Как только Макс подтвердит мои предположения и сделает свои анализы, я отправлю сообщение на Базу. Если со мной что-нибудь случится, Контроль будет знать где и сможет узнать как.

Было некоторым утешением думать, что если я не вернусь домой по расписанию, мои друзья отправятся сюда, чтобы подобрать оставшиеся кусочки.

Скоро не оставалось сомнений, откуда приходит сигнал, и я изменил курс к небольшой желтой звезде, которая была как раз на линии маяка.

Никто, сказал я себе, не станет посылать такие сильные волны, если не совершает сам космических полетов; я могу попасть в культуру, развитую как моя собственная – со всеми вытекающими последствиями.

Я был еще далеко от цели, когда начал посылать, без особой надежды, вызов своим передатчиком. К моему удивлению, я получил немедленный ответ.

Непрерывные волны разбились на последовательности импульсов, повторяющихся снова и снова. Даже Макс ничего не мог сделать с сообщением; возможно, оно означало «Кто ты, черт тебя возьми?» – что было не по зубам даже самой интеллектуальной переводной машине.

Час за часом сила сигнала возрастала; случайно, просто для того, чтобы дать им знать, что я неподалеку и слышу их громко и отчетливо, я решил попытаться отправить их сообщение обратно в направлении, откуда оно пришло. И во второй раз меня ждал огромный сюрприз.

Я ждал их – кем или чем бы они не были – переключившись на голосовую передачу, как только я оказался в зоне уверенного приема. Они делали в точности тоже самое; чего я не ожидал, так это человеческого голоса, говорившего без ошибок, но на непонятной мне разновидности английского. Я едва мог понять одно слово из десяти; другие были либо совсем неизвестны, либо так искажены, что я не мог их узнать.

Когда первые слова донеслись из громкоговорителя, я понял правду. Это была не чужая, а гуманоидная раса, интересная и хорошо сохранившаяся, на расстоянии, доступном одинокому разведчику. Я установил контакт с одной из потерянных колоний Первой Империи – пионеров, которые покинули Землю в ранний период межзвездных исследований, пять тысячелетий тому назад. Когда империя пришла в упадок, большинство таких изолированных групп погибли или вернулись в варварство. Здесь, похоже, была одна из выживших рас.

Я ответил им медленно и такими простыми английскими словами, какие только мог вспомнить, но пять тысяч лет слишком долгое время для любого языка и настоящее общение было невозможно. Насколько я мог судить, они стремились к контакту с удовольствием. Это случается не всегда; некоторые из изолированных культур, вышедших из Первой Империи, страдают сильной ксенофобией и реагируют почти истерично, когда узнают, что они не одни в космосе.