– Видишь, если не упираться то, не так трудно добиться этого, так ведь?

– Может, прекратишь повторять это слово? – я понимал, что говорил практически раздраженно, но Господи Боже, я знал свои пределы и сидеть на заднем сидении Линкольна с ласкающим меня ладонью Эйсом….блять…

– Упираться? Это перестать повторять? Потому что, Дилан, – произнес Эйс, его теплое дыхание призрачно отражалось на моих приоткрытых губах, пока он продолжал удерживать меня в плену своим властным взглядом. – Мой член упирается сильнее, чем никогда, с того момента как я догадался, что Алехандро тот, кто следил за нами, когда я затрахал тебя до того состояния, что ты не смог идти в ту ночь в «Syn».

Проклятье…Напоминания, почему мы вернулись в эту машину, несущуюся через весь город к дому Эйса, было достаточно, чтобы дернулись вверх мои бедра под давящей ладонью Эйса.

– Помнишь свои ощущения? – спросил он, смыкая пальцы на эрекции, над которой был безнадежно потерян мной контроль. – Когда я раздевал тебя догола, и как ты вставал на колени передо мной? Перед ним?

Я ахнул и потянулся вниз своей рукой, чтобы прижать его крепче к себе. Однако, это было недостаточно. Я не думал, что было бы чего–то достаточно, чтобы ослабить ноющую боль, которую он зародил своими словами, образами и яростным способом, которым удерживал мой взгляд, как вроде какого–то сексуального волшебника.

– Помнишь? – спросил он снова, на этот раз интонацией, которая подразумевала, что он ждал ответа.

Я поднял руку оттуда, где она покрывала его, и вцепился в его бицепс, настолько сильно, что даже удивился, что он не попросил меня отпустить его. Но если он собирался сорвать мною горячо любимую крышу своим чертовски пошлым воспроизведением одной из самых жарких ночей в моей жизни, тогда мне нужно хоть что–то, за что держаться.

– Да, – ответил я томным голосом, который даже не узнал. Эйс медленно кивнул, а затем потянулся, чтобы выпустить мою рубашку из штанов, позволяя ее длине упасть поверх того места, где секундой ранее касалась его рука.

Когда мой взгляд скользнул к окну, чтобы узнать притормозил ли кто–то рядом с нами или висит у нас на хвосте, голос Эйса переключил меня обратно на него.

– Закрой глаза, – попросил он, и я недоверчиво уставился в ответ. – Представь, что мы снова там…в «Syn»…все взгляды устремлены на нас, когда я прикасаюсь к тебе.

Его рука переместилась под мою рубашку, и он расстегнул пуговицу моих штанов, а затем потянул молнию вниз. С дьявольской улыбкой на лице, его пальцы нырнули под мои боксеры, и хоть моя рубашка как–то прикрыла, что его пальцы – блять – сомкнулись на мне, я все равно ловил себя на подглядывании в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что водитель не обращал на нас внимания.

– Я больше не буду тебя просить, – произнес Эйс, его хватка на моем члене усилилась, но он не двинулся дальше, не давал мне фрикций, в которых я так нуждался, поэтому, когда мои бедра дернулись вверх, он покачал головой. А затем его ладонь начала отстранятся, и я быстро перехватил его запястье, чтобы остановить.

И пока он ждал того, что я сделаю, я старался очистить голову ото всего, кроме мужчины, сидящего рядом и осмелившегося сделать мне приятно. Закрыв глаза, я позволил своей голове откинуться на подголовник и толкнуть его руку обратно в свои трусы. Когда его палец закружил по головке моего члена и затем размазал смазку вниз по всей длине, я проглотил стон, который жаждал прорваться на свободу. Он снова сомкнул на мне ладонь, сжимая основание моего члена, и медленно – мучительно – начал подниматься вверх.

Когда его кулак прогладил дорожку вниз и сжался у основания члена, мои глаза распахнулись, и я скрипнул зубами. Губы Эйса изогнулись в нахальную улыбку того, кто знал, что он держал всю власть в этой ситуации. И одновременно с тем, что он сводил меня с ума, тот факт, что он чувствовал в каком–то роде свободу рядом со мной, доводил меня до настоящего, долбанного восторга.

Неужели всего лишь несколько недель назад мне было нельзя даже быть замеченным в машине вместе с ним? А сейчас мы здесь…боже мой…

– Что–то не так, Дилан?

Хриплый звук моего имени заставил меня потянуться к его лицу, и кода я обхватил его щеку своей ладонью, я искал в его глазах любой намек на сопротивление, любой намек на то, что я не должен делать то, что знал, было предельно ясно написано на моем лице. Когда я не нашел ничего, кроме жесткого движения по моему члену, тогда я понял: этот издевающийся засранец – мой.

Я пробежался ладонью по его шее и потянул на себя, чтобы смять его губы своими. Давление вокруг моего ствола возросло, когда я врезался своим языком между губ Эйса и сплелся вместе с ним, и когда он начал по–настоящему заниматься мной, я не смог бы удержать свои бедра на месте, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Я скользнул пальцем по тыльной стороне его шеи и по его коротким волосам, пока не обхватил его затылок, удерживая его там, где хотел. Чертовски жарко. Я хотел развернуться к Эйсу, заползти на его колени, и оттрахать кулак, который надрачивал мне. Но не имело значения, сколько денег Эйс заплатил водителю, существовала разница между тем, что он видел нас целующихся в зеркале заднего вида, и что он увидит меня, сидящим верхом на Эйсе.

Я оторвал свои губы от Эйса и нырнул рукой вниз, чтобы остановить его пальцы. Мое дыхание перешло в придушенные вздохи, и я уперся своим лбом в его и зажмурил глаза. Если я не успокоюсь, то обкончаю всю его ладонь на заднем сидении его проклятой машины, и когда мы приблизились к его огороженному району, я достаточно связано понимал, что не так я хотел закончить это.

– Эйс, тебе нужно…– я пытался оттолкнуть его от себя, когда заметил несколько затухнувших вспышек, но он уткнулся носом в мой висок, а его рука лежала поперек моих бедер, и я не смог бы спихнуть его с себя, если он не хотел этого.

– Расслабься, – произнес он, и у меня перехватило дыхание, и я дернул головой, чтобы потереться своим виском об него. Жест был одновременно ласковым и невероятно интимным, учитывая, где находилась его рука, и бросив взгляд в окно, я заметил несколько случайных вспышек, которые погасли, когда машина проезжала мимо, и я понял, что они ничего не получили в темноте ночи, когда мы сидели за тонированными окнами.

– Но там снаружи камеры, – сказал я. – И я бы предпочел кончить от твоего члена внутри. Как считаешь, сможешь продержаться две минуты, которых хватит припарковаться на твоей подъездной дорожке и пересечь порог двери, а, красавчик?

Эйс освободил мою изнывающую плоть и вытащил свою руку из моих штанов, и когда он провел своим липким, влажным пальцем по моей губе пошлой лаской, я втянул его, и он зарычал.

– Две минуты, – предупредил он. – Я сдержу себя, – и когда машина резко остановилась перед его домом, он сказал. – Молнию застегни, но не трогай пуговицу. От этого только зря потратим чертово время.

О, да, кто в здравом уме ослушался бы этого приказа? Определенно не я.

Когда водитель уехал, я повернулся, чтобы увидеть Дилана, стоящего на главном крыльце и прислонившегося к стене в ожидании меня. Его рубашка была выпущена и свисала поверх его штанов, а на лице было выражение, которое кричало только об одном – о сексе.

Я потянулся вниз, чтобы поправить свою эрекцию, перед тем, как направиться в его сторону, и попытался успокоить возбуждение, которое раздирало меня. С момента, как Алехандро наблюдал за нами и поездки обратно, я боролся с желанием сорвать с Дилана одежду и оказаться своим ртом на нем или членом внутри него, и это будет чудом, если я поднимусь с ним наверх в спальню, до того как наброшусь.

И пока я шел туда, где он стоял, его взгляд путешествовал вниз по моей рубашке к штанам, от чего мне стало только сложнее идти, потому что когда он, наконец, поднял свой взгляд на меня, и они столкнулись, я понимал, что он испытывал. Напряжение, электричество, потрескивающее между нами, было настолько ощутимым, что просто удивительно, что воздух не искрил и не шипел, когда мы оказались на расстоянии касания.