Что же остается от нас самих во всем этом? По правде говоря, немного или все — в зависимости от того, какой уровень сознания мы имеем в виду.

Понемногу мы начинаем понимать, что такое сознание, и чувствовать, что оно находится повсюду во вселенной, на любом уровне, и имеет соответствующие центры в нас самих, но пока мы еще не нашли «свое» сознание. Может быть, потому, что сознание нельзя найти в готовом виде — это нечто, что должно быть зажжено, как огонь. В некоторые благословенные минуты нашей жизни мы чувствуем в нашем существе некое тепло, какие-то внутренние волны или живую силу, которую невозможно описать словами, которая появляется без нашего ведома, внезапно возникая из ниоткуда, без причины, обнаженная, как нужда или пламя. В детстве нас еще часто охватывает ощущение этого чистого восторга, этой неизъяснимой ностальгии. Но вскоре мы вырастаем из юношеского возраста; этой силой, как и всем остальным, завладевает разум и покрывает ее высокими идеальными словами. Он направляет ее в русло физических усилий, профессии, церкви. Или этой силой овладевает витальное и прикрывает ее более или менее возвышенными сентиментами, или использует ее для какого-нибудь личного предприятия, для осуществления господства, покорения или обладания. Иногда эта сила увязает еще глубже. А иногда они целиком поглощается, и остается лишь подобие жалкой тени под тяжелым бременем. Но ищущий, который заставил замолчать свой ум и уже не становится жертвой идей, который успокоил свое витальное существо и уже не захватывается и не уносится каждую минуту великой неразберихой ощущений и желаний, открывает во вновь обретенной прозрачности своей природы нечто подобное новой молодости, новый толчок в более высокое, свободное состояние. По мере того, как с помощью «активных медитаций», с ростом стремления и потребности ищущего усиливается его концентрация, он начинает чувствовать, что этот толчок как бы оживает внутри него: «Он ширится, выявляя то, что живет, — говорит Риг Веда (I.113.8), — пробуждая кого-то, кто был мертв», — он почувствует, что этот толчок обретает все более ощутимую плотность, все более явную силу и, главное, — независимость, как будто внутри его существа одновременно находятся и сила, и существо. Он заметит — сначала в своих пассивных медитациях (в спокойствии, дома, с закрытыми глазами) — что эта сила в нем движется, имеет массу и различную интенсивность, что она перемещается в нем вверх и вниз, как жидкость, как некая живая субстанция. Эти движения внутри него могут быть даже настолько мощными, что они сгибают его тело, когда сила нисходит, или выпрямляют его и отклоняют назад, когда она поднимается вверх. В наших активных медитациях, в повседневной внешней жизни эта сила ослабляется и ощущается как маленькая приглушенная вибрация на заднем плане — об этом мы уже говорили; затем мы начинаем чувствовать, что это не только безличная сила, но присутствие, существо внутри нас, некая поддержка, нечто, что дает нам крепость и силу, почти как доспехи, и дает нам возможность спокойно смотреть на мир. Эта маленькая внутренняя вибрация делает нас неуязвимыми, и притом мы уже не одиноки. Она существует все время, везде — согревающая, близкая и сильная. И довольно странно — как только мы нашли ее, мы обнаруживаем то же самое везде — во всех существах и во всех предметах; мы непосредственно входим в контакт с ними, как если бы они все были одним и тем же, без всяких различий. Мы соприкоснулись с чем-то в нас, что не является ни марионеткой всеобщих сил, ни неубедительным и сухим «я мыслю — следовательно, я существую», но представляет собою фундаментальную реальность нашего существа, наше «я», наше подлинное «я», наш подлинный центр, тепло и бытие, сознание и силу.[56]

По мере того, как этот внутренний толчок, или внутренняя сила, обретает ярко выраженную индивидуальность — а она действительно растет так, как растет ребенок, — ищущий начинает понимать, что движения ее не случайны, как он думал вначале, но что эта сила концентрируется в различных точках его существа в зависимости от того, какой деятельностью он занят в данный момент — на самом деле эта сила концентрируется за центрами сознания: за ментальными центрами — когда мы думаем, изъявляем волю или выражаем что-нибудь; за центрами витальными — когда мы ощущаем, страдаем или желаем чего-то; а также за другими центрами, расположенными выше и ниже. В действительности именно эта сила начинает осознавать предметы и явления: все центры, включая разум — это только ее каналы, открывающиеся на различных уровнях всеобщей реальности, орудия ее проявления и выражения. Именно эта сила является странником миров,[57] исследователем планов сознания: именно она связует наши различные способы существования от бодрствования до сна и смерти, когда уже не существует ограниченного внешнего разума, который осведомлял или направлял нас; именно эта сила движется вверх и вниз во всех сферах, во всем диапазоне всеобщего существования и сообщается со всем.

Иными словами, мы открыли сознание. Мы освободили то, что в обычном человеке постоянно рассеяно, смешано с другими вещами и увязает в разно- и многообразной деятельности его ума и чувств. Вместо того, чтобы вечно жить где-то между животом и головой,[58] мы теперь можем посылать наше сознание в более высокие и глубокие регионы, которые не доступны ни уму, ни нашим органам чувств. Ибо сознание — это не способ мышления или чувствования (или, по крайней мере, не только это), но способность входить в контакт с мириадами планов существования — видимыми и невидимыми. Чем больше развивается наше сознание, тем обширнее становится поле его деятельности и количество планов, с которыми оно может сообщаться. Мы также обнаружим, что это сознание не зависит от мыслей, ощущений и желаний нашего маленького фронтального существа; оно не зависит ни от ума, ни от витального существа, ни даже от физического тела; в некоторых состояниях (которые мы обсудим позже) оно может даже покидать тело и выходить за его пределы, чтобы получить определенный опыт. Наше тело, мысли и желания — это лишь тонкий пласт нашего тотального существования.

Когда мы открываем сознание, мы обнаруживаем, что это — сила. Примечателен тот факт, что ток внутренней силы мы начинаем ощущать еще до того, как осознаем, что это — сознание. Сознание — это сила, сознание-сила, как говорит Шри Ауробиндо. Действительно, эти два понятия неразделимы и равнозначны [взаимозаменяемы]. Это было хорошо известно древней мудрости Индии, которая никогда не говорила о сознании, Чит, не присоединив к нему термина Агни — жар, пламя, энергия: Чит-Агни (иногда употребляют слово Тапас, синоним Агни: Чит-Тапас). В санскрите понятию духовной или йогической дисциплины соответствует слово тапасья — то, что вырабатывает жар или энергию, или, правильнее, сознание-жар или сознание-энергию. Агни, или Чит-Агни, повсюду одно и то же. Мы говорим о нисходящей или восходящей силе, о ментальной, витальной или материальной силе, но не существует многих различных видов сил — в мире есть только одна Сила, единый ток, который проходит через нас, как и через все предметы, который обладает тем или иным свойством в зависимости от уровня, на котором он действует. Электрический ток, освещающий храм или бар, школьный класс или кафе, остается все тем же током, хотя он освещает разные объекты. Точно так же эта Сила, это Тепло, Агни — всегда одна и та же, оживляет ли она или освещает наше внутреннее убежище, нашу ментальную фабрику, наш витальный театр или пещеры физического. В зависимости от уровня она несет более или менее интенсивный свет, более или менее тяжелые вибрации — сверхсознательные, ментальные, витальные, физические — но всегда она связует все и оживляет все. Это основная субстанция вселенной: Сознание-Сила, Чит-Агни.