Что мы знаем о великом земном путешествии? Оно кажется нам мучительным, жестоким, нечистым, но мы ведь только рождаемся! Мы уже вышли из Материи — грязные, жалкие, подавленные болью — встали, как бог из могилы, который уже ничего не помнит, не знает, где право, а где лево, бредет ощупью, на все поминутно натыкаясь. Но кто знает, какое иное рождение, какая обновленная память, какая сила, которую мы вновь обретаем, ожидают нас на нашем пути? Этот мир находится в становлении; мы еще не знаем всей истории до конца.

«Ты есть Он» [Ты Он еси] — такова вечная истина: Тат твам аси — ты То еси. Такова Истина, которой учили древние Мистерии и которую забыли более поздние религии. Утеряв главную тайну, они впали в того или иного рода дуализм — источник заблуждения, и тогда мистерии, уже лишенные истинного света, вменили великую и в то же время простую Мистерию. «Я и Отец мой — одно», — говорил Иисус Христос (Иоанн, 10,30), «Я — это Он», — говорят мудрецы Индии: со'хам — ибо такова истина, которую открывают все люди свободного духа — с Востока ли они или с Запада, из прошлого или из настоящего. Это вечный Факт, который все мы должны открыть. И это «я», утверждающее свое тождество с Богом, не является принадлежностью какой-либо привилегированной личности. И действительно, разве можем существовать во всем этом безбрежном неудержимом распускании, расцветании хотя бы одно жалкое обособленное «я», неужели же единение с Богом — удел лишь мудрецов Упанишад, риши Вед или Христа? На самом деле это голоса всех людей, слитые в едином космическом сознании. Мы все — дети Божьи.

Есть два пути к этому Открытию, или две ступени. Первая — это найти душу, психическое существо, которое вечно едино с Божественным, малый свет этого великого Света: «Дух, который находится здесь, в человеке, и Дух, который находится там, в Солнце — взгляни: это Единый Дух и нет никакого другого», — говорят Упанишады (Таиттирия Упанишада X); «кто думает 'я — это одно, а он — другое', тот не знает» (Брихадараньяка Упанишада I.4.10). Шесть или семь тысяч лет тому назад Веды назвали такое открытие Духа в человеке «рождением Сына»: «Видна его красная сверкающая субстанция: великий бог высвобождается из мрака» (Риг Веда V.1.2); сильным мощным языком утверждали риши Вед вечное тождество Сына и Отца и божественную трансмутацию человека: «Освобождай отца твоего, знанием своим охраняй его — отца твоего, который становится твоим сыном и поддерживает тебя» (Риг Веда V.3.9).

В тот момент, когда мы рождаемся, мы видим, что эта душа в нас является такой же и во всех человеческих существах. Она скрыта, не проявлена не только в существах, но и в предметах: «Это дитя вод, дитя лесов, дитя предметов неподвижных и предметов, которые движутся. Он присутствует даже в камне» (Риг Веда I.70.20). Все едино, потому что все — это Единое. Разве не говорил Христос: «Это — тело мое, это — кровь моя» о двух самых материальных, самых земных символах — хлебе и вине, — чтобы показать, что и Материя — это тело Единого, кровь Бога?[157] Если бы его не было уже в камне, то как бы Он проник в человека, каким волшебным вмешательством? Мы представляем собою результат эволюции, а не продукт замысловатой последовательности произвольных чудес: Там (в нашей человеческой природе) заключено все прошлое земли… сама природа человеческого существа и предполагает наличие материальной и витальной стадий, которые подготавливают появление разума в человеке, а также наличие определенного животного прошлого, которое формировало первый элемент его сложной человеческой структуры. И давайте не будем говорить, что это так из-за того, что материальная Природа в процессе эволюции сначала создала жизнь человека, его тело и животный разум, и лишь затем душа низошла в эту оболочку, таким образом созданную… так как это предполагает наличие пропасти между душой и телом, между душой и жизнью, между душой и разумом — пропасти, которой не существует; нет тела без души, нет тела, которое само бы не являлось формой души; сама Материя — это субстанция и сила духа — и не могла бы существовать, если бы была чем-нибудь иным, ибо не существует ничего, что не является субстанцией и силой Вечного…[158] Глухое, слепое и грубое (а не только утонченное, ментально сознательное человеческое или животное существование — тоже То. Все это бесконечное становление — это рождение Духа в форму.[159]

С открытием дверей психического разворачивается первая стадия космического сознания. Но растущее психическое, сознание-силу, которое становится все более и более живым, плотным и сильным, уже не устраивает эта ограниченная индивидуальная форма. Чувствуя свое единство с Тем, оно стремится стать таким же безбрежным, как То, таким же всеобщим и вновь обрести присущую ему врожденную Полноту. Быть и быть во всей полноте [to be and to be fully] — это цель Природы, которую она стремится реализовать в нас… а быть во всей полноте — значит быть всем, что существует.[160] Мы ощущаем необходимость в полноте бытия потому, что мы и есть эта Полнота. Идеал, который притягивает нас, цель, которая определяет наше движение, находятся на самом деле не впереди — они не влекут нас к себе, а толкают нас; цель находится позади нас, а также — и впереди нас, и внутри нас. Эволюция — это вечное распускание цветка, который всегда был цветком. Не будь этого семени внутри, ничто бы не тронулось с места, потому что ничто не испытывало бы потребности ни в чем. Такова Потребность мира. Это наше центральное существо. Это наш брат света, который иногда появляется в те минуты, когда все кажется потерянным, это пронизанная солнечным светом память, которая неустанно тормошит, будоражит нас и не оставит нас в покое до тех пор, пока мы не раскроем, не обретем вновь наше Солнце. Это — наш космический центр так же, как психическое — это наш центр индивидуальный. Но центральное существо пребывает не в какой-то конкретной точке, оно — во всех точках сразу; непостижимым образом находится оно в сердце каждой вещи и в то же время охватывает все. Верховно пребывает оно внутри так же, как и наверху, внизу и везде — это исполинская точка [giant point].[161] Когда мы находим ее, то с нею находим все, ибо все в ней заключено. Взрослая душа вновь находит свой источник. Сын вновь становится Отцом, или, вернее, Отец, который стал Сыном, вновь становится Самим Собой. Раздвигаются и раскалываются, рушатся стены, которые держали в заточении наше сознательное существо; теряется всякое ощущение индивидуальности и личности, ощущение Пространства и Времени, собственной деятельности и, наконец, вообще всякого закона Природы; нет больше эго, личности определенной или определимой — только сознание, только существование, только мир и блаженство; становишься бессмертием, становишься вечностью, становишься бесконечностью. Все, что остается от индивидуальной души, — это гимн мира, свободы и блаженства, вибрирующий где-то в Вечности.[162]