Зина заглянула в комнату, где спал отец. От него пахло вином. Зина сняла свои колготки и положила их на подушку. Как в кино! Ну, примерно, как в кино.

Она подошла к зеркалу и сильно взлохматила свои волосы. Ей стало вдруг очень жалко себя. Зиночка пристально посмотрела на себя в зеркало, из глаз покатились слезы…

Вскоре пришла мать. Она сначала мельком, а потом пристальнее взглянула на Зину.

– Ты плакала? Что-то случилось?

И Зина неожиданно для себя разрыдалась, и начала рассказывать матери о том, что отец пытался ее изнасиловать.

Мать была вне себя от бешенства. Ее уже давно раздражал супруг, который не мог найти работу, сидел дома без дела, иногда выпивал, тогда как его жена пыталась заработать денег. А тут еще такое! Мать, даже не дослушав Зину, побежала в спальню и изо всех сил стала трясти спящего отца. Он тут же проснулся, не понимая, о чем так кричит его супруга. А когда до него дошло, отец возмутился, стал тоже кричать, что никогда бы не дошел до такого ни пьяный, ни трезвый. Но тут матери на глаза попались Зинины колготки, лежащие на подушке отца. И она закричала с новой силой.

– Ты сошла с ума, – закричал в ответ отец. – Да у меня дороже вас с Зинкой никого нет на целом свете! Да разве я мог… своего ребенка! Дура!

Отец быстро оделся, оттолкнул мать и ушел, хлопнув дверью.

Мать повернулась к Зине.

– Что он тебе сделал? Говори прямо. Зина немного испугалась.

– Мамочка, он хотел, но не успел, вернее, у него не получилось.

Мать хрипло захохотала.

– Да у него уже давно не получается…

После этого случая отец приходил только один раз. Он попытался объясниться с матерью, но та не стала его слушать. «Ребенок не будет врать», – сказала она. Отец позвал Зину, но она спряталась и не вышла к нему. Тогда он забрал свои вещи и ушел.

Зина видела в окошко, как отец идет по двору и трет лицо рукой. Потом он куда-то уехал.

Мать сказала Зине, что отец «всегда был тряпкой», но потом они узнали, что Зининого отца посадили за разбойное нападение, и Зина впервые засомневалась в словах матери. Судя по телесериалам, бандиты были смелые люди, а вовсе не тряпки! Зина по-своему любила отца. Она тогда сказала матери о своих предположениях, но та только плечами пожала.

– Был бы не тряпкой да не дураком, так не посадили бы!

Зина больше не возражала. Действительно, а зачем он попался-то?

А когда Зине было одиннадцать, посадили мать. За мошенничество. Зине ничего толком не объяснили. Вернее, с ней долго и ласково говорили, но она поняла только, что мать посадили в тюрьму. А Зину отправили в детский дом. Но она не очень переживала. Ехать жить к своей бабушке в далекую деревню она не хотела. Да и бабушку она никогда не видела. Вот и выбрала детский дом.

Жизнь в детском доме оказалась вполне сносной. Зине казалось, что она просто все время находится в школе. Дома ей в последнее время тоже было не особенно весело. Мать считала ее взрослой, заботилась мало, часто кричала, а дома бывала редко.

В детском доме у Зины был авторитет. Она обладала, пожалуй, самыми обширными знаниями «в половом вопросе».

Валерия Павловна растерялась. Боже, что творится в ее школе! Учитель физкультуры почти ежедневно насилует девочку-подростка. Зина подробно рассказала, как это происходит. Когда Зинин класс идет днем на прогулку, дети проходят по переходу между двумя корпусами. В этом переходе есть маленькая кладовка, в которой хранятся матрасы и подушки. Так этот мерзавец затаскивает бедную девочку в кладовку, насилует, а потом, когда дети возвращаются с прогулки, преспокойно выпихивает ее обратно в переход, и бедная девочка возвращается с остальными детьми в класс. Валерия Павловна похолодела. А вдруг Зина не единственная жертва маньяка?!

Роман работал учителем физкультуры в детском доме не больше года. Уже три молоденькие учительницы были явно в него влюблены! Что еще о нем известно? Да почти ничего!

Валерия Павловна схватилась за телефон. Она звонила милицию. Разговор был не особенно долгим. «Только не спугните его», – посоветовали директрисе. Вскоре прибыл наряд милиции, и учителя физкультуры арестовали.

Валерия Павловна позвонила мне через полчаса после ареста учителя физкультуры с просьбой срочно приехать и побеседовать с Зиной. Валерия Павловна говорила измученным голосом. Она винила себя, учителей и воспитателей в ужасном происшествии.

Когда я вошла в кабинет директора детского дома, оказалось, что Зина еще находится там. Я обратила внимание на то, как уютно она чувствует себя в мягком кресле. Перед ней стояла тарелка с пирожками и яблоками и компот. Зинины глаза блестели, на щеках горел румянец.

Валерия Павловна с измученным лицом, темными кругами под глазами и скорбно сжатым ртом выглядела гораздо хуже своей подопечной.

– Вот, Зиночка пока у меня побудет. Я даже боюсь ее теперь от себя отпустить, – сказала директриса.

Мы вышли с ней в соседнюю комнату.

– Меня теперь снимут, – сказала директор. – Хорошо, если не посадят. Еще бы, такое под носом творилось!

– А вы не допускаете мысль, что девочка сказала неправду? – спросила я. – Зина выглядит довольной и спокойной.

– Это она сейчас успокоилась, да у нее просто шок, – сказала Валерия Павловна. – А так все было: и слезы, и горе. Нет, я ей верю. Она такие подробности мне рассказала о том, что с ней этот маньяк выделывал. Вы знаете, я взрослая женщина и не ханжа, но я всего этого не знала! А тут ребенок почти! Ну да, они сейчас акселераты, но знать такие подробности о сексе в ее возрасте!

– Можно мне с Зиной побеседовать? – спросила я.

– Нужно, нужно, – заверила директор. – Только вы уж аккуратненько, сами понимаете, что пережил этот несчастный ребенок.

Я вернулась в кабинет директрисы. Зина смотрела на меня с любопытством.

– Зиночка, – сказала я, – мне надо с тобой побеседовать. Тебе не трудно будет мне еще раз все рассказать?

– Да нет, – ответила она. – Я уже и заучихе, и училке нашей, и поварихе все рассказала. Чего теперь скрывать-то? – И Зина принялась рассказывать…

Я внимательно наблюдала за Зиной во время ее рассказа. Она не смущалась, щеки ее опять порозовели, глаза блестели, она даже слегка вспотела. Потом она немного прикрыла глаза и заелозила на кресле.

Рассказ явно доставлял ей удовольствие!

«Как-то это все странно», – подумала я.

Потом мы немного поговорили о Зинином детстве, о том, кем бы она хотела стать в будущем, и как бы между прочим, я спросила: «Зина, а какой он вообще-то по характеру, Роман Владимирович?»

– Хороший, – тут же откликнулась Зина, – веселый.

– Он тебе нравится?

– Нравится, – простодушно ответила Зина. – Ну, это… знаете, когда он меня не насилует…

– Давайте поговорим с Зиниными подружками, – предложила я Валерии Павловне.

– О чем? – испугалась она. – Следователь просил детям пока ничего не сообщать.

– Да я уже свои действия с ним согласовала, – успокоила я Валерию Павловну. – Ничего лишне го мы делать не станем.

И мы пригласили в свободный кабинет Таню, с которой Зина сидела за одним столом в столовой и в классе. Танино лицо выражало одновременно и робость, и любопытство. Видимо, какие-то слухи уже забродили по детскому дому.

– Танечка, – спросила я, – ты дружишь с Зиной?

– Раньше дружила, а теперь нет, – ответила девочка.

– А почему дружить перестала?

– Да надоела она нам с девчонками своими рассказами, – неожиданно сообщила Таня.

– А о чем вам Зина рассказывала? – поинтересовалась я.

– Да о том, что ее какой-то мужчина насилует.

– И где же это происходит?

– Да в пивном баре, что у нас на углу.

– Час от часу не легче! – не выдержала Валерия Павловна. – Это еще что такое? Вы с ума меня сведете!

– Да вы не переживайте так, – сказала Таня. – Она это уже всем девчонкам рассказала. По многу раз. Сначала мы слушали, а потом надоело. Да, может быть, она врет!