— Понял, — Арбуз встал и вышел из комнаты.

— Итак, что мы имеем? — произнес Шапиро голосом провинциального конферансье.

— С гуся, — шепотом добавил Роман.

— Попрошу не перебивать, — недовольно буркнул Шапиро.

Из кухни вернулся Арбуз, который поставил перед Шапиро антикварный казенный графин с пивом и такой же антикварный граненый стакан за семь старых советских копеек.

— Вот это я понимаю! — восхитился Шапиро. — Ай да хозяин!

Налив себе пива, он с журчанием отправил его в желудок, сдержанно рыгнул и сказал:

— Пардон. Итак, начну.

Прикурив от стоявшей на столе зажигалки в виде бюста Ленина с отверстием в лысине, он глубоко затянулся и, выпустив дым из волосатых ноздрей, произнес лекторским голосом:

— Система двойников стала возможной тогда, когда бессовестные артисты начали работать под фонограмму. К Роману Меньшикову это, понятное дело, не относится. Первые двойники появились, как всем известно, у группы «Ласковый май». Что было потом, я не буду говорить, потому что перечислять всех двойников — вечера не хватит. Двойники — это обычная подделка. Вроде китайского «Ролекса». Все происходит просто. В город Мухосранск, а то и в более крупный населенный пункт вроде Новосибирска приезжает солидный мужчина, входит в кабинет местного руководителя и представляется директором… Ну, скажем, Романа Меньшикова. Кстати сказать, тот, кто представляется мною, должен быть евреем. Это нужно учесть. Да… Так вот, заслышав такую знаменитую фамилию, руководитель выскакивает из-за своего огромного стола и с наслаждением трясет руку лже-Шапиро. Он уже знает, что будет дальше. Самозванец без лишних слов усаживается в дорогое кресло и заявляет, что великий Роман Меньшиков, случайно проезжая мимо, пожелал осчастливить этот Мухосранск или там Новосибирск своими концертами. Чиновник тут же заявляет, что Меньшикову будет предоставлена лучшая площадка, и господин Шапиро может не беспокоиться ни о чем. Они договариваются о сроках, причем обычно концерты начинаются уже на следующий день, и дело в шляпе.

Шапиро налил себе пива, сделал несколько глотков и продолжил:

— Такая срочность объясняется тем, что им нельзя светиться с рекламной кампанией. Если развесить афиши за две недели, это может дойти до настоящего Меньшикова или до настоящего Шапиро. А так — наскочил, схватил и убежал. Но бывает и по десять концертов в одном городе. Тогда с местными специально оговаривается отсутствие рекламы. Они, понятное дело, могут заподозрить неладное, но ведь местным организаторам все равно — лишь бы деньги зашуршали. А уж деньги-то шуршат — спонсоры там всякие, отмывание…

Шапир допил пиво, посмотрел на Романа и сказал:

— А теперь об одной малю-юсенькой подробности. Тебя, Роман Меньшиков, сейчас пасут.

— То есть как — пасут? — удивился Роман.

— А вот так, — Шапиро наполнил стакан пивом, — жарко сегодня… Пасут — это на жаргоне злодеев и полицейских…

Он слегка поклонился Арбузу и Боровику.

— На жаргоне это значит… — Шапиро залпом выпил пиво, — это значит — за тобой следят. Ходит человечек специальный и смотрит за тобой. Его главная задача — следить за тем, что ты никуда не собираешься ехать. То есть — находишься на безопасном расстоянии от двойника. Безопасном для него. Ну, а человечку этому платят малую копейку, так ведь и работа у него не пыльная. Увидел, что Меньшиков лыжи в аэропорт навострил, шмыг за ним и смотрит, куда артист отправляется. Потом взял трубочку и позвонил хозяину. Дескать, объект собрался в Константинополь, так что все путем, можете продолжать. Или, например — Меньшиков едет в Сибирь. Тогда двойник со своей бригадой быстро сворачивается и делает ноги. Элементарно, Ватсон!

— Понятно, — Роман покачал головой, — вот оно как у вас…

— У кого это у нас? — возмутился Шапиро. — Старый Шапиро никогда не имел дела с двойниками!

— Ладно, ладно… — Роман махнул рукой, — ну, какие мнения имеются?

Он оглядел присутствующих.

Боровик, прищурившись, внимательно слушал пространные объяснения Шапиро, Арбуз задумчиво вертел в пальцах рюмочку с коньяком, а Лиза… Подперев подбородок пальцем, она смотрела кудато в пространство, и Роман мог бы поклясться, что выражение ее лица было мечтательным.

«Интересно, — подумал он, — о чем это она размечталась? Может быть, об очередном ограблении банка?»

— Лиза, ку-ку! — Роман помахал перед ее глазами рукой.

Лиза вздрогнула и с явным неудовольствием вернулась из своих неизвестных никому далей. Улыбнувшись, она сказала:

— Рома, ты на меня внимания не обращай. Мое дело маленькое, женское — выслушать вас всех и сказать свое решающее слово.

— Ого! — Арбуз удивленно поднял брови. — Вы, Лиза, говорите интересные вещи! Я уже заинтригован — каким будет ваше решающее слово.

— Наберитесь терпения, Миша, и вы его услышите, — пообещала Лиза.

Арбуз важно кивнул и, сдерживая улыбку, пригубил коньяк.

Потом он взял из резной шкатулки тонкую коричневую сигарку и, прикурив ее, сказал:

— Ну, я так понимаю, что Лёва уже изложил нам то главное, что он знает о подобных ситуациях. В таком случае я позволю себе добавить к сказанному кое-что, касающееся другой стороны вопроса.

Боровик повращал глазами и спросил:

— Джентльмены, это ничего, что я тут без смокинга? А то я вас слушаю и чувствую себя сиволапым мужиком, оказавшимся в палате лордов. Речи, блин, прямо как у Черчилля с Линкольном! Простите, это я так, к слову…

— А раз так, — Арбуз грозно посмотрел на Боровика, — то и помалкивай в тря… пардон, лучше в рюмку с коньяком. А хочешь, я тебе сакэ принесу? У меня есть!

— Сакэ… — Боровик поморщился, — эту разбавленную водку сам пей. Я пробовал — такая гадость! А ведь ее еще греть надо… Бр-р-р!

— А ее греют для того, — со знанием дела встрял Роман, — чтобы сильнее зацепило. Горячее, оно шибает лучше.

— Знаток ты наш, — Арбуз с сожалением посмотрел на Романа, — я тебе потом объясню, зачем ее греют. А сейчас слушай меня внимательно.

— Яволь, майн херр! — отчеканил Роман и налил себе пива из шапировского персонального графина.

— Так вот, — Арбуз выпустил колечко дыма, и Лиза беззвучно поаплодировала ему, — теперь о другом аспекте. Создание двойника — серьезное дело и большие, а в нашем случае — очень большие деньги. Структуры, которые следят за присвоением грязных денег, не могут оставить тему двойников без внимания. Поэтому беру на себя смелость заявить, что наш двойник прикрыт, и прикрыт очень серьезно. То, что за ним стоит криминал, прошу принять без доказательств. Во-первых, какой-то авторитет. Во-вторых — бригада силовиков, подчиняющаяся этому авторитету, и, конечно же, несколько человек прямо в гастрольном коллективе. Они следят за безопасностью, а также, и это весьма важно, в каждом городе, где выступает двойник, обязательно, повторяю — обязательно связываются с местным криминалом, чтобы не возникало проблем. Но местные чаще всего не знают, что имеют дело с фальшивкой.

Роман удивленно покачал головой и вздохнул:

— Век живи — век учись. И откуда ты все это знаешь? Вот я, например, и есть тот самый артист, который должен знать тему лучше всех вас, а о таких подробностях слышу впервые.

— Лучше всех нас? — язвительно хмыкнул Шапиро. — И даже лучше меня?

— Ты не в счет, — отмахнулся Роман, — я даже боюсь представить себе бездну, которая тебя породила.

— Меня породила Роза Исааковна Шапиро, в девичестве Апфельбаум.

Лиза звонко захохотала, а Роман развел руками:

— Ну как с ним говорить?

— А ты не говори, — благожелательно посоветовал Шапиро, — ты просто слушай меня и трепещи перед моей мудростью и знанием жизни.

— А иди ты со своей мудростью, — Роман приложился к стакану, — что еврею хорошо, то славянину смерть. Вот пусть лучше мистер Майкл Арбузофф скажет, не занимался ли он в своей богатой правонарушениями жизни еще и вариантами двойников?

— Нет, Ромка, такого пока не было, — сдерживая смех, ответил Арбуз, — век воли не видать.