У меня челюсть отвисла. Я потянулась к странице, но отдернула руку.

— Ой.

С небрежным любопытством она пробежалась по списку ингредиентов, где все названия были на латыни.

— В вервольфа эти чары тебя не обратят, но именно отсюда пошли вервольфы, — спокойно сообщила она. — Примерно шесть тысяч лет назад среди демонов была мода заставлять женщин платить за исполнение их мелких желаний, отдаваясь демону в образе волка. Каждый раз такое спаривание кончалось рождением ребенка, который мог менять облик.

Я в ужасе на нее воззрилась, но она не заметила. Господи, до чего же… мерзко. И трагично — что для женщины, что для ребенка. Позор сделки с демоном уже не смоешь, не задвинешь в прошлое — и он отравит любовь к ребенку. А мне еще интересно было, откуда взялись вервольфы, раз они не пришли из безвременья, как колдуны и эльфы.

— Позволишь мне приготовить для тебя зелье? — спросила Кери, безмятежно глядя зелеными глазами.

Я вздрогнула и вернулась в настоящее.

— Так им можно пользоваться?

Она кивнула и полезла под стол за самым маленьким моим медным тиглем.

— Мне это легко, я бы с закрытыми глазами могла все приготовить. Варить зелья — основная служба демонских фамилиаров. На все понадобится не больше получаса.

Явно не замечая моего обалдения, она спокойно переложила книжку на кухонный стол.

Демоны не сильней в магии, чем колдуны, — сообщила она. — Они просто все делают с хорошей подготовкой, а потому кажутся сильнее.

Но Ал превращается мгновенно, и обликов у него множество!

Стуча каблучками, Кери вернулась от буфета с горстью волчьей дури. В больших дозах эта субстанция ядовита, так что я слегка заволновалась.

— Ал из высших демонов, — объяснила она. — Чтобы справиться с низшим демоном, из тех, что живут на поверхности, тебе хватило бы тех амулетов магии земли, что есть у тебя в шкафу, хотя при достаточной подготовке такой демон не слабее Ала.

Она что, говорит, будто я могу собственной магией победить Ала?! Ни капли не верю.

Грациозно хлопоча, Кери подожгла сухое горючее в горелке «Стерно» свечкой, зажженной от газовой плиты. Газовая плита мне служила «огнем из очага», которого требуют старинные руководства: там всегда горел огонек, и с него я начинала готовить любые зелья.

— Кери! — возмутилась я. — Я сама могу!

Сиди, — сказала она. — Или смотри. Мне хочется тебе помочь. — Она улыбнулась уголком губ, ясные глаза затуманились печалью. — Где у тебя освященные свечи?

Э… там, в ящике с серебряными суповыми ложками, — показала я рукой. А что, не у всех так?

Прилетел Дженкс, нервно рассыпая золотые искры.

Прости за лампу, — промямлил он. — Они завтра отмоют окна изнутри и снаружи.

Нормально. Все равно это лампа Айви, — сказала я. Да пусть он и хоть все лампочки до единой перебьют, если им так захочется. Что они вернулись — не просто здорово, это правильно.

Ал — ходячая аптека, — сказала Кери, перелистывая к указателю, чтобы что-то проверить, а Дженкс удивленно поперхнулся. — Именно поэтому демоны ищут в фамилиары способных зельеваров. Фамилиары варят зелья, демоны их активируют, проглатывают, а когда им нужно, вызывают чары с помощью магии лей-линий.

Чувствуя, как забрезжило понимание, я вытащила вторую демонскую книгу и пролистала. Наконец мне понятнее стала система, по которой колдует Ал.

— То есть всякий раз, когда он меняет форму или колдует…

— Или путешествует по линиям — он использует заранее заготовленные чары. Скорее всего из тех, что готовила я, — продолжила за меня Кери. Прищурившись, она взяла ручку со стола Айви и что-то поправила в тексте, пробормотав латинское слово, чтобы изменение закрепилось.

— Перемещение по линиям сильно грязнит душу, вот почему демоны так злы на вызывающих. Ал пошел на это, когда пронес тебя через линии, но хочет, чтобы эта грязь окупилась информацией.

Я глянула на круглый шрам у себя на запястье. На ступне у меня еще один был — от Тритона, демона, который доставил меня домой, когда я оказалась одна в безвременье. Я быстренько спрятала ногу за ногу; Кери я об этой метке не говорила: она боялась Тритона. Даже она боялась явно безумного демона, хотя Ала не боялась, и от этой мысли мне стало ну совсем хорошо и спокойно. Никогда больше в линии не полезу.

— Можно попросить прядь твоих волос? — неожиданно спросила Кери.

Взяв ножницы (серебряные, 998 пробы, кучу денег мне стоили), я отрезала тонкую прядку волос с затылка и протянула ей.

Это, конечно, несколько упрощенно, — продолжила она тему. — Но ты ведь заметила, что некоторые облики и некоторые проклятья ему больше других нравятся?

Английский джентльмен в зеленом сюртуке, — сказала я, и Кери слегка зарделась. Мне стало интересно, что за история за этим скрывается, но спрашивать я постеснялась.

Я три года только и делала, что плела эти чары, — сказала она, пальцы ее стали двигаться медленней.

С черпака затрещали крылья встрепенувшегося Дженкса:

— Три года?!

— Ей тысяча лет, — пояснила я, и он вытаращил глаза. Кери его растерянность рассмешила.

— Здесь я бы столько не прожила, — сказала она. — Теперь я старею, как все.

Дженкс взмахнул крыльями и снова сложил их.

— Я проживу лет двадцать, — сказал он с некоторой грустью. — А ты?

Кери посмотрела на меня серьезными глазами: ей нужен был совет. Я ей говорила: тайну, что эльфы не вымерли, выдавать нельзя. Назвать продолжительность жизни — еще не значит выдать секрет, но это часть информации, которая моет сложиться в картинку. Я кивнула, и она моргнула, что поняла.

— Примерно шесть сотен лет, — негромко сказала она. — Как ведьма.

Я с беспокойством глядела на них двоих; Дженкс пытался скрыть какое-то чувство. Сколько на самом деле живут эльфы, я раньше не знала, и теперь, глядя, как Кери сплетает мой локон в замысловатую косичку, задумалась, сколько же лет было родителям Трента, когда он появился на свет. Ведьмы и колдуны фертильны примерно до ста, бывает — до восьмидесяти, а бывает — до ста сорока. У меня вот года два месячных не было, потому что это дело как будто замедляется, если нет в наличии подходящего кандидата в партнеры. А как бы я ни любила Кистена, он не колдун, так что гормоны на него не реагируют. Поскольку эльфы происходят из безвременья, как и ведьмы с колдунами, я бы предположила, что по физиологии они ближе к нам, чем к людям.

Словно почувствовав напряжение Дженкса, прилетела Маталина с тремя дочерьми и недавно окрылившимся младенцем.

— Дженкс, дорогой, — сказала она, бросив на меня извиняющийся взгляд. — Дождь кончается. Я всех в наш пень отправлю, чтобы Рэйчел с Айви стало поспокойней.

Дженкс потянулся к рукояти меча.

Я сперва там все проверю.

Не надо. — Она подлетела ближе и легко поцеловала его в щеку. Она выглядела довольной и спокойной, просто загляденье. — Оставайся здесь. Все печати нетронуты.

Я прикусила губу. Дженксу мое предложение не понравится.

— Вообще-то, Маталина, я бы предпочла, чтобы ты тоже осталась.

Дженкс буквально взметнулся кверху.

Зачем? — спросил он, не повышая голоса, подлетел к жене; крылья их в воздухе не сталкивались, хоть они париям бок о бок.

Э… — Я глянула на Кери. Эльфийка бормотала по-латыни и жестикулировала над связанным в кольцо локоном моих волос, помещенным в центре пентаграммы размером с тарелку, насыпанной солью на кухонном столе. Я подавила чувство тревоги: узел на волосах создает нерушимую связь с донором. Кольцо волос исчезло с негромким хлопком, осталась лишь кучка пепла. Наверное, так и было задумано, потому что Кери улыбнулась и аккуратно смела пепел и соль в пятидесятиграммовый тигель.

Рэйчел? — напомнил Дженкс, и я с трудом оторвала взгляд от Кери; она коснулась линии, и волосы ее разметало нездешним ветром.

Может, у нее будет свое мнение насчет следующего заклятья, — пояснила я. Чувствуя себя очень неловко, я подвинула ближе демонскую книгу и открыла на странице, отмеченной шелковой закладкой — закладку Айви купила на распродаже неделю назад.