Соня не могла не задержать зачарованного взгляда на красивом взволнованном лице, невольно отметив густоту и длину ресниц… Но миг — и ресницы взметнулись, точно крылья ласточки, ее ожег внимательный взгляд в упор, от которого кровь мгновенно бросилась к щекам. И сердце застучало быстрей, чем когда на нее так же в упор смотрел ствол пистолета. Соня быстро отвернулась.

— Я очень хотел вам позвонить… но не решился, — сбивчиво признался он. — Не знал, как вы воспримите мой звонок после того недоразумения, которое между нами произошло тогда, в кабинете.

Соня с удивлением вскинула голову. Она и думать забыла о той сцене! А ведь из-за того ужасного происшествия она и напилась тогда с Люсиль, и потом с ними случилось…

— Нет, я не из-за этого не пришла в офис, — сказал она.

И это была правда, если бы не беготня по больницам и моргам, она на следующий же день явилась бы в контору оформить увольнение и забрать документы.

— Пожалуйста, простите меня, если я вас обидел или оскорбил, — продолжал извиняться Ольгерд, в волнении путаясь, обращаться ли к ней на «ты» или на «вы». — Поверьте, я никогда в жизни сознательно не позволил бы себе ранить ваши чувства. То, что тогда произошло между нами…

— Нет-нет! — перебила Соня.

Она уже достаточно покраснела и больше не могла слышать о той постыдной сцене. Чтобы отогнать неуместные воспоминания — ведь сейчас они опять остались наедине, причем в еще более интимной обстановке! — Соня решилась объяснить, отчего она дальше не сможет работать в конторе, почему собралась уволиться. Однако, вместо этого, взглянув в эти бездонные, прекрасные, гипнотизирующие глаза… Ее охватило жалкое ощущение собственной беспомощности — и острое желание поделиться всеми своими тревогами с этим внушающим безграничное доверие, сильным, красивым мужчиной. Запинаясь, опасливо поглядывая, не появилась ли на его губах насмешка, верит ли он ее сбивчивым словам, Соня, ободренная его вниманием, понемногу успокаиваясь, подробно и обстоятельно поведала о своих тревожных метаниях по городу, о мучительных размышлениях и ужасных опасениях за жизнь подруги.

Пока она говорила, Ольгерд мысленно благословлял пропащую сотрудницу. Ведь благодаря Люсиль он сейчас получил этот подарок судьбы — просто сидеть рядом с девушкой своих тайных грез, просто выслушать ее зашкаливающую эмоциями историю, просто держать за руку, стараясь успокоить. Соня как будто не замечала, что он подсел ближе. Как взял ее холодные, беспокойные руки в свои ладони. Сильно бьющаяся жилка на ее шее, под тонкой бледной кожей, трепетала перед его глазами, совсем близко. Такая беззащитная, чуть податься вперед — и коснешься губами…

Бурный поток слов быстро иссякал, превращаясь в тихо журчащий ручеек бормотания. Вместе с тем уходили и страхи, так долго державшие Соню в напряжении. Она поддалась умиротворяющему спокойствию силы, исходящей от этого человека.  Хотя и боялась себе в том признаться, с облегчением и даже радостью ощущала, как казавшиеся столь значительными проблемы превращаются в его присутствии всего лишь в досадные неприятности. И с готовностью хотела поверить, что дальше всё будет хорошо.

— Почему вы сразу не поставили меня в известность? — с легким недоумением спросил Ольгерд. — Ведь Люсиль моя подчиненная.

— Не знаю, я растерялась, — смутилась Соня.

— Я немедленно прикажу отделу охраны начать ее розыск. Не волнуйся, мои ребята отличные специалисты, им не потребуется много времени, чтобы распутать это дело и обезвредить преступников, кем бы те ни были.

— Не сомневаюсь, — пролепетала Соня.

Только сейчас она осознала, что одна его рука лежит у нее на колене, а вторая нежно обвила талию. А сам он придвинулся так близко, что нет нужды говорить громко, а дыхание его чуть щекочет ее шею.

— Хотя, с другой стороны, — продолжал тихо и бархатно шептать ей на ухо Ольгерд. — Отлично зная характер нашей Люсиль, я не удивлюсь, если она сама уже во всем разобралась. Поверь мне, она из тех девушек, кто прекрасно могут постоять за себя и без труда справятся с любым обидчиком.

— Д-да, она может… — выдохнула Соня.

Щеки ее пылали. Так нельзя! Что он себе опять позволяет? Почему она сама это ему позволяет?! Нужно немедленно встать с дивана, сбросить с себя его похотливые руки, наорать на этого бесстыдного наглеца! Но как себя заставить?..

Ольгерд не смог устоять перед соблазном. Понимая, к какому скандалу это может привести, сознавая, что сейчас его несдержанность может всё совершенно испортить и перечеркнуть все будущие возможности… Но он не мог противиться искушению! Это оказалось выше его сил.

— Вполне допускаю, что Люсиль уже в безопасности и пытается до тебя дозвониться. — Его ладонь скользнула с талии под кофточку, прохладно легла на разгорячившееся тело.

— Но ведь я потеряла свой мобильник… — Соня закусила губку, когда его пальцы прочертили линию вдоль позвоночника, чуть прикасаясь к коже, покрывшейся гусиными пупырышками. — Но… она ведь могла бы тогда… позвонить и вам?

— Мы хорошие друзья. Но есть вещи, которыми девушка поделится с другом, но не расскажет своему шефу, — лукаво улыбнулся он.

Соня совершенно растаяла в его руках. Даже глаза прикрыла, чтобы полностью насладиться невинными ласками. Ведь это были всего лишь невинные прикосновения? Он гладил ее по спине дружески, утешающее, ведь так? А губы ее приоткрылись, покрасневшие, припухшие, манящие, взывающие о поцелуях, потому что нос опух от рыданий и пыхтеть было неловко.

Ее невинная страстность, пробуждающаяся от его прикосновений, точно цветок, бездумно тянущийся к солнцу, забавляла его. Пережитые страхи этих дней заставили ее жаждать утешения. И сейчас она так податлива и покорна, совершенно забывшись, отдается в его власть, не подозревая, какой опасности себя подвергает.

— Не надо, — слабо воспротивилась девушка, когда он потянулся к пуговкам на кофточке. Ольгерд мысленно обругал себя за неуместную спешку.

Соня поднялась с дивана, сделала шаг на ослабевших ногах, растерянно оправила одежду. Он тоже встал, подошел сзади.

— Зачем вы снова так делаете? — с упреком спросила Соня, не смея обернуться и взглянуть в глаза. В ее тихом голосе весенней капелью зазвенели слезы оттаявшей от недавних страхов души. — Вы снова играете со мной. Так жестоко…

— Прости, но я даже не успел начать с тобой играть, — справедливости ради заметил Ольгерд, обнимая ее сзади. Соня, не осознавая, прижалась к нему спиной. — Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Да! Уйдите! — выдохнула она, закатив глаза. — Я вам не игрушка. Я не такая. Не легкомысленная кукла для одной ночи.

Его рука снова скользнула ей под кофточку, накрыла мягкое, нежное полушарие с напрягшимся, упругим бутончиком. Пальцы принялись дразнить, поглаживать.

— Чему мне верить? — поцеловал легким касанием ее ушко. — Твоим неискренним словам? Или зову твоего горящего тела?

Она откинула голову ему на плечо, прижалась спиной, но в то же время попыталась отпихнуть от себя его руки, побила кулачками, забарахталась бессильно:

— Нет! Нет! Я не могу! Я не должна! Нельзя до свадьбы!..

— Какие старомодные представления о морали, — рассмеялся Ольгерд.

Он уже предвкушал исключительное наслаждение. Его жертва почти готова: еще чуть-чуть, и кровь ее забурлит от переизбытка страсти. Слаще самого дорогого вина, изысканней редчайших деликатесов, ароматней и вкуснее всего на свете! Он облизнул губы, выбирая самую жаркую точку на лихорадочно пульсирующей жилке на шее…

— Та-ак! — раскатился по квартире надтреснутый голос бабушки. — И чем это вы тут занимаетесь? Сонечка, ответь, пожалуйста, кто этот твой гость? И почему столь поздний визит? А кто тот приятный молодой человек, который меня столько времени не пускал в мою собственную квартиру? Сонечка, ты ничего не хочешь сказать бабушке?

Соня хотела, очень хотела сказать кое-что бабушке. Но сдержалась. Ольгерд заслонил ее спиной, чтобы она успела хотя бы чуть прийти в себя и застегнуться.