Защищать Марсию? А кто, черт возьми, защитит его; Сэма? Мало ему треволнений из-за Кайлы, так он еще вынужден бороться с одолевающими его сложными чувствами к женщине, явившейся разрушить их семейный очаг.

Марсия погрузила чемодан в багажник машины, сдала номер и, стоя в холле гостиницы, стала ждать Сэма и Кайлу, чтобы вместе отправиться в церковь.

Люди входили и выходили, оставаясь для нее невидимками: сверши кто-нибудь из них убийство прямо перед ее глазами, она бы потом никогда не узнала преступника. Ибо все ее внимание было направлено на парковку, где должна была появиться машина Сэма.

Ей не терпелось как можно скорее увидеть Кайлу.

И в то же время, стоило ей подумать о Кайле, ее охватывал страх. А с Кайлой приедет Сэм. Обязательно.

Марсия же никак не могла понять, хочет она его видеть или нет.

Был накануне вечером такой миг безумства, когда она, утратив самоконтроль, повела себя так, будто их роман с Сэмом не вымысел, а реальность. Она дала себе волю и бездумно погрузилась в наслаждение, которое ей доставил поцелуй Сэма. Вот так же много лет назад она без оглядки уступила домогательствам Митча, не имевшие продолжения.

Единственным утешением служило то, что на сей раз своему неразумному поведению можно найти объяснение. Ведь весь вечер она пребывала во власти волнения, охватившего ее от общения с дочерью. Вполне естественно, что это возбуждение распространялось на все и на всех, с чем и с кем соприкасалась в этот вечер Марсия. А ее губы соприкоснулись с губами Сэма.

Марсия перенесла тяжесть тела с одной ноги на другую и с еще большим вниманием стала рассматривать асфальт парковки, лишь бы не предаваться воспоминаниям о вчерашнем дне.

Хочет она того или нет, но Сэм составляет и всегда будет составлять неотъемлемую часть жизни Кайлы, следовательно, ей надо найти верную тональность в отношениях с ним и напрочь забыть о тех неуместных чувствах, которые к ней подступают.

Хоть бы они приехали поскорее! Присутствие дочери вызовет у нее обычный эмоциональный стресс, который затмит все остальное.

Наконец они появились в поле ее зрения. На Кайле, быстро шагавшей рядом с отцом, была юбка в цветах и белая хлопчатобумажная блузка. Совсем большая девочка, подумалось Марсии.

Она распахнула дверь и вышла наружу. Завидев ее, Кайла улыбнулась во весь рот и замахала рукой. И красивая! – пронеслось в голове у Марсии.

Сэм в синем спортивном пиджаке и серых слаксах был, как всегда, немного растрепан, хотя бросалось в глаза, что он усердно поработал расческой, стараясь усмирить непокорные волосы.

Стоило Марсии увидеть его, как рассыпались в прах и были унесены летним ветром все тщательно продуманные логические построения о том, что неравнодушие к Сэму всего лишь следствие ее чрезмерной возбужденности от близости дочери.

Конечно, и Сэм и Кайла вызывают у нее сильное волнение, но настолько разного свойства, что эти эмоции и сравнивать-то нельзя.

И – вот незадача-то! – в его глазах она уловила след похожего волнения. Радости оно Сэму явно не доставляло.

– О, да сегодня вы выглядите точь-в-точь как бухгалтер! – воскликнула Кайла. – Вид официальный и элегантный.

Марсия бросила взгляд на строгие линии своего костюма, и он показался ей слишком старомодным. Особенно рядом с Сэмом и Кайлой в их легкой будничной одежде.

– Когда я паковалась, – сказала она в свое оправдание, – мне показалось, что этот костюм годен на все случаи жизни.

– Да, в нем не жарко. – Кайла повернула назад, к их фургону. – А цвет, цвет-то какой! Папа часто говорит, что мне надо носить голубое – под стать глазам. У вас тоже голубые глаза, значит, и вам следует носить голубое. Правда, папа?

– Что именно «правда»? – спросил Сэм тем особым дразнящим тоном, каким привык разговаривать с Кайлой. – Что голубые глаза у тебя, что голубые – у Марсии или что ей следует носить голубое?

– И то, и другое, и третье, – хмыкнула Кайла. – Да, Марсия, папа считает, что у вас красивые глаза.

– Я этого не говорил.

– Но ты так думаешь, правда? – И Кайла, рассмеявшись, бегом преодолела расстояние, еще отделявшее ее от фургона, и взобралась на заднее сиденье.

– Да, я так думаю, – тихо промолвил Сэм, словно желая сказать, что у Марсии красивые глаза. – У вас глаза как у Кайлы. Вернее, у нее глаза как у вас. Так странно видеть глаза моей дочери на лице другого человека.

А она-то, дурочка, полагала, что он хотел сделать ей комплимент. Снова запуталась в этой игре в ухаживания!

Они подошли к фургону, и Сэм открыл перед ней дверь. Марсия попыталась вскарабкаться на высокую подножку, но мешала узкая юбка.

Сэм подставил руку под ее локоть, что окончательно смутило Марсию, не прибавив ей ловкости.

– Спасибо, – с трудом выговорила она, усаживаясь.

– Не стоит благодарности. – Голос его звучал хрипло, и он смотрел на Марсию на секунду дольше, чем то позволяли приличия. Затем обошел фургон и занял свое место.

Да поможет ей Бог! Столько лет она была совершенно равнодушна к прикосновениям мужчин, а сейчас ее вдруг с неодолимой силой влечет к человеку, который стоит между нею и дочерью.

Они вошли в небольшую церквушку. Солнце пробивалось сквозь цветные витражи, тихо играл органист. Придел был почти полон. Одни сидели в благоговейном молчании, другие переговаривались приглушенными голосами.

Подошел пожилой человек, стоявший у алтаря.

– Рад тебя видеть, – сказал он, пожимая Сэму руку – Ну как, в этом году наши ребята выйдут в финал?

– Надеюсь. Летние тренировки прошли на славу.

Старик повернулся в сторону Марсии и улыбнулся.

– Ты, вижу, привел сегодня уже не одну красивую женщину, а двух. Она, должно быть…

– Марсия Тернер, – поспешил сообщить Сэм. – Друг нашего семейства. Познакомьтесь, Марсия, с Уэйном Кэнтреллом.

Мужчина вручил им печатный листок с программой сегодняшней службы и отошел.

За кого же он ее принял? За любовницу Сэма? Интересно, есть у Сэма любовницы?

А почему, собственно, им не быть? Красивый одинокий мужчина…

Но мысль о его любовницах вызвала у Марсии неприятное, даже мучительное чувство ревности. Она не хотела бы, чтобы у ее дочери появилась мачеха. Зачем девочке разрываться между двумя матерями?

Кроме того, как с неудовольствием отметила про себя Марсия, ей не хотелось бы, чтобы другая женщина выступала в ее роли – отвечала на поцелуй Сэма, чувствовала его руку на своем локте, когда он подсаживает ее в фургон.

С этим надо кончать, сурово оборвала себя Марсия. Шашни между нею и Сэмом ни к чему не приведут. Лучше поберечь нервы, и без того истрепанные.

Они уселись на скамью со спинкой у среднего прохода – Марсии между Сэмом и Кайлой.

Она постаралась отключиться от сидящего рядом Сэма, расслабиться, проникнуться церковным покоем и благодарностью за то, что в воскресенье утром находится в храме вместе с дочерью.

Все поднялись, чтобы петь. Марсия держала перед собой сборник церковных гимнов, а Сэм, одной рукой прихватив край книги, придвинулся к ней как можно ближе. Запах его тела впере мешку с ароматом мыла действовал на Марсию одурманивающе. Сэм слегка фальшивил, и eго бас звучал так, словно он исполняет веселую песню. Уголком глаза Марсия видела, как шевелятся его губы, и тут ей на память сразу приходил вчерашний поцелуй.

Между тем эти дополнительные осложнения, делавшие и без того трудную ситуацию еще более трудной, были ей ни к чему.

На протяжении всей службы она сидела словно в полусне, стараясь собраться с мыслями, упорно разбегавшимися в разные стороны. Она не слышала ни одного слова из проповеди священника, зато чутким ухом улавливала малейшее движение Сэма. Вот он закинул ногу на ногу – и ткань обтянула мышцы на его бедрах, перевернул руку ладонью книзу – и на ней засверкали волосы.

Едва прозвучали последние слова священника, как Кайла сорвалась с места.