Три молитвы прочитала, каждую по три раза, делая паузы между словами и фразами, чтобы Света за ней повторять успевала. Потом голову Светину три раза святой водой сбрызнула и руку на нее положила:

Ну вот, девонька, очистилась ты. Держись подальше от злых людей и сама зла людям не делай. Бог милостив! А теперь давай-ка чайку попьем.

Да нет, бабушка, пора мне. Попейте за меня, потому что "спасибо" говорить не буду, знаю, что нельзя. До свидания. Перекрестите меня на прощанье.

А как же! А как же! Иди с Богом!

Пошла Света, вышла на крыльцо, посмотрела в сторону, где Сережа должен ее ждать: стоит, смотрит в сторону. Света рукой помахала, Сережа - тоже, и навстречу пошел. Встретились на середине тропинки.

Ну что: - спросил Сережа.

Да ничего особого. Сказала, что сглаз застарелый и а дело уже сделал. Но все равно святой водой сбрызнула т раза и молитвы прочитала. Сказала, что освободилась я него.

Еще чего сказала?

Еще сказала: что человек - игрушка судьбы, которую можно только немного подкорректировать добрыми делами, а кардинально изменить нельзя. Слепой рок на? правит, понял?

Не стала Света про предназначение, о котором бабуш говорила, рассказывать. Какое такое предназначение может быть?! Веры у нее в это почему-то не было.

Ну а какая судьба тебя дальше ждет - не сказала?

Сказала, что рано еще судьбу разглядывать, поскольку сглаз только что снят. Не так все сразу открывается,- потупилась Света.

Ну и ладно,- сказал Сережа.- Все равно хорошо, что сходила. Но что-то ты, мне кажется, скрываешь. А?

Если и скрываю, то самую малость... То, что тебе знать совсем необязательно. Очень личное... Можно при себе оставить?

Да ради Бога. Ну не жалеешь, что сходила?

Да нет, не жалею,- сказала Света, а сама подумала: "Лучше б не ходила. Ничего особо радостного не услышала".

Что от судьбы не уйдешь, она и так знала и давно уж смирилась с тем, что не будет у нее той единственно счастливой встречи, от которой и захочешь убежать, да не получится. Но все равно было грустно.

Сереж, знаешь, что мне сейчас хочется?

Чего? Говори.

На какой-нибудь высокий обрыв забраться и вниз прыгнуть - судьбу испытать.

Все понятно. Зря я тебя туда посылал. Придумала тоже... На костылях не ходила? Еще чего хочется? - Сережа крутил и крутил в руках сорванную ветку.

Еще Генку хочется увидеть.

Ну, негде мне его для тебя взять, здесь тоже помочь не могу,- Сережа нахмурился, ветка полетела в заросли крапивы.- Может, еще чего хочется?

Еще? Ну тогда поцелуй меня, что ли?

Не буду я тебя целовать, потому что тебе хочется, чтобы тебя Генка поцеловал, а не я.

Все-то ты знаешь, Сережка! Что бы я здесь без тебя делала? Со скуки умерла Вы, наверное. Может, в ресторан меня сводишь? Хочется чего-то такого... сама не знаю какого.

Пойдем. Кстати, мне что-то выпить захотелось. Сразу пойдем?

Поднимусь только - сумочку захвачу и губы подкрашу, вдруг кому-нибудь приглянусь. Ты не возражаешь?

Ты-то приглянешься, но надо ведь, чтобы тебе приглянулся. А это трудновато: надо, чтоб там еще один Генка появился, но чтоб характером помягче и попроще был.

А тебе не надо подняться?

Нет, мой кошелек всегда при мне.

Через полчаса они уже входили в ресторан, в который когда-то они входили втроем.

Ну что? - спросил Сережа.- За тот же столик сядем?

Догадливый до чего,- сказала Света.

А ты думаешь, я не знаю, почему тебя сюда потянуло? Садись, садись у своего окна, а я на свое место сяду. А вот здесь у нас Генка сидит. Видишь?

Вижу... Только он что-то очень мрачный.

Это он не хочет, чтобы я напротив тебя сидел. Сколько он мне в прошлом году условий поставил - сплошные приказы-указы. И чтоб цветы на твой стол не ставил, и чтоб кефир для тебя не оставлял, даже чтоб в сторону твою не смотрел.

Неужели, Сережа?

Да, заявление сделал с металлом в голосе: "Чтобы ты близко к ней не подходил! Понял?" - "Так точно, ваше величество,- говорю,- все понял".

Так ты же подходил все равно.

- А ты думала, что если он сказал, так я и испугался? Официант подошел, совсем еще мальчик, с курчавой

шевелюрой, наверное, только что школу закончил. Молча остановился возле них.

Что будем заказывать? - спросил Сергей Свету.

Что хочешь, Сереж. Только не бери ничего крепко Давай возьмем бутылку шампанского на двоих. Как раз нам хватит.

Сережа заказал по-прошлогоднему: салат "Рыбное ассорти", цыплят-табака, шоколадку и шампанское. Музы заиграла.

- Пойдем потанцуем,- как всегда, с ходу рванулся Серея Вышли на пятачок между столиками. Света положила

руки Сереже на плечи, и понесла их медленная нежная мелодия: кого куда. Сережа радовался близости к Свете, не утерпел, чмокнул ее в щечку, а Света вспоминала т единственный танец, что станцевала здесь с Геной: дав] это было и так недавно. Они танцевали старательно, как во время конкурсного показа, когда оценивающие глаза жюри пытаются не пропустить ни одного неточного движения. Элегантно и красиво вел Сережа Свету меж теми парочками, которые вышли на пятачок вслед за ними. О чем еще думали Света и Сережа, о чем мечтали - кто знает. Кончилась музыка - кончились мечты. Сережа помог Свете сесть за стол, умел он галантно ухаживать. Сел сад

Свет, а может, ты все придумала про свою любовь Генке?

Может быть,- ответила Света, потом добавила: - Сере" давай не будем больше о нем говорить, сидит он здесь рядом и пускай сидит, молчит и пускай молчит, он всегда был молчаливым и малословным. Давай оставим его в покое.

А сама вспомнила, каким он был говорливым и ласковым наедине, как умел говорить про свою любовь и как сама она могла бесконечно говорить ему о своей любви. Ничего этого Сережа не знал, и не надо ему этого знать.

Им принесли шампанское, шоколадку, салат "Ассорти" - на этот раз в отдельных тарелочках. Сережа налил в фужеры шампанское:

Ну, Света, я, как всегда, буду пить за тебя.

А я за вас,- кивнула Света головой на стул рядом с Сережей.- А то обидится Генка.

Ты же сказала, что больше мы о нем не будем говорить.

Больше не будем: последний раз. Выпить-то можно за вас обоих?

Выпили. Света не до конца: много Сережа налил. Закусили. Настроение у Светы не улучшилось. Сережа стал рассказывать, как однажды, когда он ехал в такси, парень, сидящий сзади, набросил ему на шею удавку, и если бы он