После долгих споров подпись под договором согласился поставить Сокольников. Делегация выехала в ночь с 24 на 25 февраля. С Сокольниковым поехали Г. И. Петровский, Г. В. Чичерин, Л. М. Карахан и Иоффе. Последнего удалось уговорить поехать в качестве консультанта, не несущего ответственности за подписание договора.

28 февраля советская делегация прибыла в Брест, чтобы узнать, что германское правительство идет в своих требованиях еще дальше. Немцы требовали теперь передачи Турции Карса, Ардагана и Батума (хотя в течение войны эти территории ни разу не занимались турецкими войсками). Сокольников пробовал было возражать, но Гофман дал понять, что какие-либо обсуждения ультиматума исключаются. Трехдневный срок, в течение которого должен был быть подписан мир, немцы определили с 11 часов утра 1 марта, когда должно было состояться первое официальное заседание в Бресте.

1 марта конференция возобновила работу. С обеих сторон в переговорах участвовали второстепеные лица. Министры иностранных дел Кюльман, Чернин, Талаат (Турция) и Радославов (Болгария) в это время находились на мирных переговорах в Бухаресте и в Брест прислали своих заместителей. От Германии договор должен был подписать посланник Розенберг. На первом же заседании он предложил советской делегации обсудить мирный договор, проект которого привез с собой. Сокольников попросил зачитать весь проект и после прочтения объявил, что отказывается "от всякого его обсуждения как совершенно бесполезного при создавшихся условиях"(36), тем более, что уже грядет мировая пролетарская революция.

Брестский мир был ярким и буквально единственным пунктом разногласия Троцкого с Лениным в первые, самые важные для советской власти годы. История этих разногласий крайне показательна: во время голосования в ЦК 23 февраля 1918 года, когда решался вопрос не столько о Брестском мире, сколько о власти Ленина в партии, Троцкий отказался выступить против подписания договора и тем обеспечил Ленину перевес голосов. Было бы нелепо считать, что Троцкий руководствовался джентельменскими соображениями. Оставляя Ленина у власти он прежде всего заботился о самом себе, понимая, что без Ленина не удержится в правительстве и будет оттеснен конкурентами. Так что иного пути у Троцкого не было. Великий партийный стратег Ленин это, конечно же, понимал. Тем более, что Троцкий поддерживал Ленина не бескорыстно: уже на следующий день после подписания Брестского мира, 4 марта 1918 года, Троцкий был назначен председателем Высшего военного совета, а 13 марта -- наркомом по военным делам. Трудно предположить, что эти назначения, происшедшие сразу же после заключения мира, не были ленинским вознаграждением Троцкому за результаты голосования 23 февраля. Не исключено, что еще до самого голосования Ленин заручился обещанием Троцкого не выступать против в обмен на важные министерские посты, значительно укрепляющие положение Троцкого в правительстве.

Настаивая на Брестском мире, Ленин четко понимал, что делает. В то время как противники Ленина в вопросе подписания мира пытались вычислить, что лучше для интересов мировой революции, Ленин должен был просчитать, где больше шансов лично ему остаться у власти. Не подписывая мира с немцами Ленин очевидно, терял руководство, так как продолжение германо-русской войны могло привести к свержению правительства СНК. В то же время победа над немцами могла быть достигнута только национальным единением, а для этого Ленин должен был отказаться от единоличного руководства и пойти на союз с другими социалистическими партиями. В случае же подписания мира Ленин должен был преодолеть только одну оппозицию: внутри собственной партии. Для этого, по уже знакомой ему схеме, нужно было перебороть сопротивление большинства собственного ЦК. Для этого, что тоже было Ленину хорошо известно, достаточно было пригрозить отставкой. Именно так поступил Ленин. Уступив немцам во всех пунктах, подписав условия, названные современниками "унизительными", Ленин остался председателем Совнаркома. Однако оппозиция сепаратному миру в партии и советском аппарате заставила Ленина изменить тактику. Он постепенно переместил акцент с "мира" на "передышку". Вместо мирного соглашения с Четверным союзом Ленин ратовал теперь за подписание ни к чему не обязывающего бумажного договора ради короткой, пусть хоть в два дня, паузы, необходимой для подготовки к революционной войне. При такой постановке вопроса Ленин почти стирал грань между собою и левыми коммунистами. Расхождение было теперь в сроках. Бухарин выступал за немедленную войну. Ленин -- за войну после короткой передышки. Сепаратный мир исчез из лексикона Ленина.

Как и формула Троцкого "ни война, ни мир", ленинская "передышка" была средней линией. Она позволяла, не отказываясь от лозунга революционной войны, оттягивать ее начало сколь угодно долгое время. Оставляя левым коммунистам надежду на скорое объявление войны, "передышка" давала возможность Ленину добиться столь важного для него подписания Брестского соглашения. С точки зрение выполнения внешнеполитических задач советской власти формула "передышки" также оказалась более удобной, чем сепаратный мир. Подписывая мир, большевики компрометировали себя и перед германскими социалистами, и перед Антантой, провоцируя последнюю на вмешательство. "Передышка" давала и тем и другим надежду на скорое возобновление войны между Россией и Германией. Негативной, с точки зрения Ленина, стороной, были возникшие у Германии опасения того, что большевики не имеют серьезных намерений соблюдать мир. Но поскольку более выгодного мира не дало бы Германии никакое другое российское правительство, Ленин понимал, что Германия останется заинтересованной в Совнаркоме.

Что касается Антанты, то первоначальное намерение большевиков заключить сепаратный мир и разорвать таким образом союз с Англией и Францией казалось в 1918 году актом беспрецедентного коварства. Не желая, с одной стороны, иметь дело с правительством "максималистов" в России, не веря в его способность удержаться у власти, Антанта, с другой стороны, пыталась поддерживать контакты с советской властью хотя бы на неофициальном уровне с целью убедить советское правительство сначала не подписывать, а после подписания -- не ратифицировать Брестский договор.