Ничего не оставалось делать, как болтать о пустяках: о гребцах из Гарвардского университета, тренирующихся на реке; об отъезде к тете в конце недели; о чудесных здешних сестрах (из Новой Шотландии) — светская болтовня. Мысли мои начали блуждать. Для меня светский разговор — тесная клетка.

В дверях появилась сестра. Она спросила:

— Мистер Норт здесь?

Я представился.

— Звонила секретарь доктора Боско. Доктор будет здесь через несколько минут. Он просил, чтобы вы его подождали.

— Я буду здесь.

Дьявол! Это еще что?

Наконец появился доктор. Он ничем не выдал, что мы с ним знакомы. Он заговорил с миссис Скил:

— Миссис Скил, я думал о состоянии вашей дочери.

— Да, доктор Боско?

— Я считаю, что одного лета в Адирондакских горах мало и что целесообразно обеспечить ей более длительный отдых и перемену обстановки. Рекомендую отправить ее на восемь — десять месяцев за границу, и если можно — в горы. Есть у вас друзья или родственники в Швейцарских Альпах или в Тироле?

— Конечно, доктор, мы знаем великолепную школу в Арозе — я могла бы отдать ее туда. Ты бы поехала, Элспет?

— Ну, конечно, мама. — Взгляд ее скользнул и по мне. — Если вы будете мне писать.

— Непременно будем, милая. А на рождественские каникулы я пришлю к тебе Артура. Доктор Боско, вы не будете так любезны написать мистеру Скилу, что решительно поддерживаете этот план?

— Напишу. Еще раз здравствуйте, мистер Норт.

— Здравствуйте, доктор Боско.

— Миссис Скил, мистер Норт заслуживает медали. Он просил меня уделить ему пять минут. Он пришел ко мне и уложился в три. За всю мою долгую практику такого не бывало. Мистер Норт, я позвонил жене и сказал, что вы близкий друг нашего друга, доктора де Мартеля. Она любит Тьерри де Мартеля больше, чем меня. Она просила пригласить вас сегодня на ужин.

— Доктор Боско, я солгал. Я никогда не встречался с доктором де Мартелем.

Он обвел взглядом комнату и удивленно покачал головой.

— Ну, все равно приходите. Мы не в первый раз принимаем лгунов.

— Но я боюсь, доктор Боско, что вам будет неинтересно со мной разговаривать.

— Я к этому привык. Будьте любезны, в шесть тридцать ждите у входа в больницу.

Я подчинился. Я слышал много рассказов о докторе Боско и понял, что получил не просто приглашение — приказ.

Когда он вышел, миссис Скил сказала:

— Это большая честь, мистер Норт.

Элспет добавила:

— Он очень вами заинтересовался, monsieur le professeur. Я рассказала про ваши руки, и как вы избавили меня от головных болей, и как чудесно помогли Аде Николс, и как, говорят, вылечили доктора Босворта от рака. По-моему, ему хочется узнать, что именно вы делаете.

Я вытаращил глаза от ужаса, от стыда, ДЬЯВОЛЬЩИНА, ПРОКЛЯТЬЕ!.. Мне надо было выйти из здания. Мне надо было остаться одному и подумать. У меня возникла игривая мысль — броситься в реку Чарльз. (Она слишком мелкая; кроме того, я прекрасно плаваю.) Я поспешно пожал руки Скилам — с выражениями благодарности и прочего и пожелал им весело отдохнуть в горах у тети Бенедикты. Галопу я шепнул:

— Когда-нибудь ты будешь великим врачом, а пока учись вот так отдавать приказы.

— Да, сэр.

Два с половиной часа я ходил по улицам Бостона. В половине седьмого я ждал в указанном месте. К обочине подъехала скромная машина. Из нее вылез человек лет пятидесяти, похожий скорее на привратника, чем на шофера, и, перейдя тротуар, спросил меня, не я ли мистер Норт.

— Да. Если не возражаете, я сяду впереди, с вами. Меня зовут Тед Норт.

— Очень приятно. Я Фред Спенс.

— Куда мы едем, мистер Спенс?

— Домой к доктору Боско, в Бруклин.

— Доктор Боско уже дома?

— По пятницам, во второй половине дня он не оперирует. Он водит своих студентов по больнице и показывает пациентов. А в пять я за ним приезжаю и отвожу домой. В пятницу он любит пригласить кого-нибудь к ужину. Миссис Боско говорит, что никогда не знаешь, кого он притащит домой.

В этом «притащит» слышался намек на бродячих собак и бездомных кошек.

— Мистер Спенс, меня не приглашали ужинать. Мне приказали. Доктор Боско любит приказывать, да?

— Да, к этому привыкаешь. У доктора характер тяжелый. Я привожу его в больницу к восьми тридцати и отвожу домой в полседьмого. Иной раз за всю дорогу слова не вымолвит. Иной раз без умолку говорит — всюду неполадки, никто ничего не понимает. Это он стал такой, как с войны вернулся. Любит, чтобы в десять гости уходили: ему еще надо все в дневник записать.

— Мистер Спенс, у меня поезд в десять тридцать с Южного вокзала. Как мне туда попасть?

— Доктор Боско распорядился отвезти вас в Ньюпорт или куда вам надо.

— В Ньюпорт! Я буду вам очень обязан, если вы отвезете меня после ужина на Южный вокзал.

В доме меня встретила миссис Боско — женщина могучих пропорций, любезная, но несколько вялая.

— Доктор Боско просит вас к нему в кабинет. Он делает вам свой знаменитый «Старинный» коктейль. Сам он их не пьет, но любит делать для других. Надеюсь, вы не голодны — доктор не садится за стол раньше чем без четверти восемь.

Днем, во всем белом, он был похож на худого римского сенатора; в темном костюме вид у него был более утонченный — скорее главного викария монашеского ордена. Он молча пожал мне руку и вернулся к своему занятию. Он готовил мне «Старинный». Мне померещился тигель, ступка, пестик, какие-то склянки — Парацельс с алхимическим варевом. Он ушел в это дело с головой. Меня не спросили, хочу ли я «Старинного», и не предложили сесть.

— Попробуйте, — сказал он наконец. Напиток был действительно пряный и необычный. Хозяин повернулся и сел — с какой-то мыслью на уме, как будто и разговор был делом, требующим полной сосредоточенности.

— Мистер Норт, почему вы представились другом доктора де Мартеля?

— Мне казалось важным попасть к вам на несколько минут. Мне казалось, что вам надо знать одну из причин мигреней мисс Скил — причину, которой никто из домашних вам бы не объяснил. Мне казалось, что выдающийся врач должен знать своего пациента со всех сторон. С тех пор я выяснил, что вы уже рекомендовали ей уехать из дома и что мой визит был напрасным.

— Нет, он открыл мне глаза на то, какую роль играет отец в ее угнетенном состоянии. — Он устало провел рукой по глазам. — В моей области мы часто склонны упускать из виду эмоциональную сторону анамнеза. Мы гордимся тем, что мы ученые, и не понимаем, как подступиться с наукой к таким материям, как эмоции… Вас, по-видимому, интересует как раз эта сторона дела. — Я прикинулся, будто не слышал его; но если доктор Боско намеревался о чем-то поговорить, то уклоняться было бесполезно. — Вы занимаетесь врачеванием?

— Нет. Нет, доктор Боско. Я никогда на врачевание не замахивался. Некоторые дети рассказывают всякую чепуху про мои «электрические» руки. Я этого не выношу. Я не желаю иметь к этому никакого отношения.

Он пристально посмотрел на меня.

— Я слышал, что благодаря вам доктор Босворт впервые за десять лет смог выйти из дома.

— Доктор, прошу вас, не надо об этом. Я просто прибегнул к здравому смыслу.

Он задумчиво повторил:

— Здравому смыслу, здравому смыслу. А эта история про девочку Аду… Аду, как ее… которая ушиблась головой о столб?

— Доктор, я мошенник. Я шарлатан. Но если у вас на глазах человек страдает, что вы делаете? Вы делаете, что умеете.

— Так что же вы делаете? Вы ее гипнотизировали?

— Я в жизни не видел, как гипнотизируют. Я не знаю, что это такое. Я просто успокаивал ее и гладил ушибленное место. Потом я отнес ее к директору казино, у которого большой опыт в оказании первой помощи. Настоящего сотрясения не было. Через два дня она пришла на тренировку.

— Если я позову сюда миссис Боско, вы расскажете всю историю выздоровления доктора Босворта? До обеда еще полчаса.

— Там есть довольно неаппетитные, грубые подробности.

— Миссис Боско привыкла к таким подробностям в моих рассказах.