– Мой господин, ты мне не доверяешь, – сказала она вдруг, едва шевельнув губами.

– Почему ты так говоришь? – спросил он, немного озадаченный ее прямотой.

– Ты не позволил мне стоять на страже, – ответила она.

– Но ведь ты не сказала нам, что знакома с коробейником. Ты привела нас к нему, сделав вид, будто случайно наткнулась на его пещеру. Ты не предупредила нас, что он чародей.

Она сама начала этот разговор, подумал он. Давно пора все выяснить.

– Тогда я не могла вам это сказать, – ответила она. – Я не уверена, что вообще стоило это говорить. Он тайный чародей. Его никто не знает и никто не признает. Он не осмеливается раскрыть свой секрет. Все эти годы он втайне оказывает всяческое противодействие Нечисти. Если бы она узнала, кто он такой, он больше не смог бы приносить пользу людям. Ему пришлось бы бежать. Иначе Нечисть напала бы на него, и даже его могучие чары не спасли бы его.

– Но ведь в конце концов он вмешался. Он явился на остров…

– Но ведь иначе мы бы все погибли, – сказала она. – Я уверена, что он все взвесил, зная, что рискует раскрыть свою тайну. Хотя риск, может быть, был не так уж велик…

– Ты хочешь сказать – он знал, что великаны будут перебиты?

– Не знаю. Возможно. Я знаю одно – что Древние, может быть, ненавидит Нечисть еще сильнее, чем людей. Они всех ненавидят, но, должно быть, не всех одинаково. Ведь Нечисть обманом узнала немало секретов, которые хранили Древние. Это было в очень давние времена, когда Древние понемногу слабели, а молодая еще Нечисть только появилась и хотела занять их место. Если бы Нечисть осмелилась ступить ногой на тот остров, Древние, как бы крепко они ни спали, поднялись бы против нее.

– Кажется, понимаю, – сказал Харкорт. – Иоланда, ты знала, что великаны гонятся за нами? И поэтому привела нас на остров, заманив туда великанов?

Ее лицо исказилось. Она хотела что-то сказать, но с усилием удержалась.

– Ну говори же, – настаивал Харкорт.

– Прости меня, мой господин! – воскликнула она умоляющим голосом. – Я не знала, я и помыслить не могла, что произойдет то, что было.

– Это был риск?

– Я чуть нас всех не погубила. Я думала, великаны не пойдут за нами на остров. Можно было найти и другие места для ночлега, где мы были бы защищены на случай нападения. Но я миновала их и привела вас на остров…

– Ты сделала это, потому что знала, что за нами гонятся великаны. Откуда ты знала, что они за нами гонятся?

– Раковина, – ответила она. – Морская раковина.

– Так вот почему ты ее слушаешь! А что она говорит тебе сейчас? Что нам делать дальше?

– Сейчас я слышу только шум моря, – сказала она.

– Значит, она не всегда с тобой разговаривает?

– Может быть, сейчас ей просто нечего мне сказать.

Харкорт доел все, что она для него приготовила, и погрузился в раздумье. Теперь он знал ответ на некоторые вопросы и был склонен верить большей части того, что она говорила. Кое-что, правда, расходилось с тем, что рассказал ему Шишковатый. Он ни слова не говорил о ненависти, которую Древние могут питать к Нечисти. Однако в этом случае он мог оказаться не прав, а Иоланда права. Его версия никак не объясняла, почему Древние перебили великанов.

Но оставался еще один вопрос, который Харкорт не мог ей задать. Кто такая эта худощавая девушка, похожая на мальчишку, которая сидит перед ним? Он чувствовал, что, если он и спросит, она может не ответить, а может быть, и сама не знает, кто она такая на самом деле.

– Ну что ж, спасибо, – сказал он. – Теперь я лучше тебя понимаю.

– Тебе надо бы поспать, – сказала она, одним легким движением встала и вновь пересела к костру.

– Да, надо поспать, – согласился он.

Следующим, что он почувствовал, было как кто-то трясет его за плечи. Он попытался отмахнуться.

– Чарлз! – позвал кто-то. – Чарлз, проснись!

Он с трудом сел и принялся обеими руками тереть глаза. Бросив вокруг затуманенный взгляд, он увидел, что трясет его Шишковатый. Иоланда и аббат сидели у костра. Попугай снова взгромоздился аббату на плечо, спрятав голову под крыло.

– Кто на страже? – спросил Харкорт.

– Я только спустился. Аббат сейчас пойдет на пост. Я хочу поговорить с вами всеми.

– Что-нибудь неладно?

– Думаю, пока нет. Но что-то назревает. Там все в движении. Целые банды Нечисти – великаны, тролли, гномы, гоблины. И все направляются на северо-запад. В воздухе полно гарпий и баньши, целые стаи фей, даже несколько драконов. Видимо-невидимо Нечисти. Но от нас они далеко. Скорее всего, не знают, что мы здесь.

Харкорт быстро поднялся. Аббат и Иоланда подошли поближе.

– Может быть, они думают, что мы погибли там, на острове? – предположил аббат.

– Возможно, – сказал Шишковатый. – Тем не менее нам нельзя здесь оставаться. Рано или поздно отсюда все равно нужно будет уходить. Судя по тому, что видно на севере и на западе, в этих местах скоро совсем не останется Нечисти. Мне кажется, мы должны попробовать прорваться. Может быть, нам удастся уйти довольно далеко, прежде чем они снова нас почуют.

– Может быть, отправимся прямо сейчас? – предложил аббат. – К тому времени, как мы спустимся с холма…

– Нет, – сказала Иоланда. – Тогда нам придется идти в темноте, и мы окажемся в невыгодном положении. Почти вся Нечисть в темноте видит лучше, чем мы. А кое-кто даже лучше, чем днем.

– Дело не только в этом, – сказал Шишковатый. – Они все еще тут, поблизости, а к утру их, возможно, уже не будет. Я думаю, нам нужно направиться прямо на запад. И попробуем идти как можно быстрее. Мы уже и так потратили куда больше времени, чем предполагали.

– Это римляне? – спросил Харкорт. – Ты думаешь, это римляне?

– Очень может быть, – ответил Шишковатый.

– Единственное, что для нас сейчас крайне нежелательно, – это открытая стычка между Нечистью и римлянами, – сказал Харкорт. – Тогда пламя охватит весь мир. Великан, с которым мы говорили…

– Мы не можем ему верить, – перебил его аббат. – Он уверял, что мы будем в безопасности, если будем вести себя тихо. А за нами гнались великаны.

– Не могу утверждать, что это его вина, – возразил Шишковатый. – Он мог говорить вполне искренне. Вы же помните – он объяснил, что они не могут держать в узде молодые горячие головы. Он сказал, что если бы не они, не случился бы и тот набег семь лет назад.

– Все дело в том, – сказал Харкорт, – что кроме самих себя мы не можем доверять никому. Нас всего четверо во враждебной стране.

На следующее утро все пространство к северу и западу от их наблюдательного пункта на вершине холма казалось совершенно безжизненным. На земле не было заметно ни малейшего движения, никто не показывался и в небе. Как только окончательно рассвело, они двинулись вниз по склону.

Они шли без остановки весь день и расположились на ночлег в укромном уголке на берегу ручья, в котором удалось поймать немного рыбы на ужин. Ночь прошла спокойно, и на следующий день задолго до восхода солнца они уже тронулись в путь.

Погода выдалась отменная, и преодолевать горы больше не приходилось. Время от времени на пути попадались холмы, но Иоланде, которая постоянно держалась немного впереди, каждый раз удавалось отыскать между ними какую-нибудь пологую долину, где идти было легко. Высокий холм позади, который послужил им наблюдательным пунктом, опускался все ниже за горизонт, пока во второй половине дня совсем не исчез из вида. По расчетам Харкорта получалось, что они двигаются большей частью прямо на запад, лишь немного отклоняясь к северу. Заметив это, он подумал, что Иоланда, наверное, знает, куда их ведет.

Примерно через час она остановилась и подождала, пока они поравняются с ней. Когда они подошли, она показала на какой-то столб, стоявший у самой тропы и наполовину скрытый зарослями бурьяна. На нем, держась на одном-единственном гвозде – остальные давно съела ржавчина, – висели остатки деревянной доски. Половина ее сгнила и отвалилась, но другая, с заостренным в виде стрелки концом, еще оставалась на месте, хотя и заметно покосилась. Стрелка указывала в ту сторону, куда они шли. На доске когда-то, очень давно, были вырезаны буквы, ставшие теперь едва заметными. Кроме того, уцелела только часть надписи – лишь самое начало. Харкорт сошел с тропы и присмотрелся к доске. Ему удалось разобрать три буквы – «КОЛ»: остальное безнадежно стерлось от времени.