– Тролль, – сказал Харкорт, – я человек. А ты из Нечисти. Я даже пальцем не шевельнул, чтобы помочь тебе, когда ты собирался повеситься. Я велел тебе прыгнуть и покончить с этим. Почему ты нам помогаешь?

– Я думал, ты понимаешь. Ради моста.

– Ах да, конечно, ради моста! Ну, тебе остается надеяться, что мы вернемся домой целыми и невредимыми, чтобы я мог построить тебе мост.

– И к тому же они меня изгнали, – продолжал тролль. – Я пошел с вами. Я остался с вами. Я предал Нечисть. Я больше не с ними. Они меня затравят. С вами я или без вас, они все равно будут охотиться за мной.

Харкорт кивнул в знак того, что понял, и сказал:

– Я вижу стражу по эту сторону стены. А внутри она есть?

– Внутрь они не заходят, – сказал тролль. – Они боятся того, что там, за стеной.

– Они стерегут что-то такое, чего сами боятся?

– Только для того, чтобы туда никто не проник. Они боятся того, что там, внутри, но еще больше они боятся, что оно попадет в руки человека.

– А ты знаешь, что там такое?

Тролль замотал головой:

– Ходят разные слухи. Слишком много слухов. Я не могу отличить те, в которых правда.

Лежа в кустах, Харкорт размышлял. «Почему ты не хочешь отступить?» – спросил его тролль, и он промолчал. Может быть, это как раз такой случай, такая проблема – из тех, о которых так любят рассуждать церковники, когда никакого ответа не существует. А вообще это, конечно, дикая, невероятная глупость, вынужден был он признать. Горсточка людей на Брошенных Землях против всех сил Нечисти! У них нет ни малейшего шанса на спасение. Вперед путь закрыт, назад тоже. Стоит им повернуть назад, как вся Нечисть, сколько ее есть на Брошенных Землях, кинется за ними по пятам. Уже сейчас их, наверное, ищут по всему пространству Брошенных Земель, прочесывая их во всех направлениях. Если бы не римляне, подумал он. Если бы сюда не сунулись римляне… Но римляне вторглись сюда, навлекли гибель на себя и подняли на ноги всю Нечисть.

Идти вперед, прорываться в это римское поместье, стоящее там, в долине, казалось столь же невозможным, как и отступать. Стража стоит вдоль всей стены, в небе летают драконы – он, правда, еще ни одного не видел, приходится верить на слово троллю, – а на холмах по ту сторону долины поджидают гарпии. «Это невозможно, – подумал он. – И то невозможно. Но всё же самое невозможное – повернуть назад, когда мы уже в двух шагах от цели. Там, внизу, – призма, в которую заключена душа святого; там, внизу, быть может, и Элоиза, и я не могу отступить, не увидев ни призмы, ни Элоизы. Особенно Элоизы. Даже если больше никто со мной не пойдет, если все меня бросят, я спущусь с холма с поднятым мечом и выполню свой долг. Для меня никакого другого ответа быть не может».

– Не пора ли нам идти дальше, наверх? – робко спросил тролль.

– Наверное, пора, – ответил Харкорт.

Они вернулись к пещере, где ждали остальные. Аббат выбежал навстречу и схватил Харкорта за руку.

– Слава Богу, ты вернулся, Чарлз. И, я вижу, не один. Где ты его нашел?

– Это он меня нашел, – сказал Харкорт. – Прежде чем сообразить, кто это, я чуть не задушил его. Шишковатый вернулся?

– Пока нет. Вас долго не было. Мы ждали и очень волновались. Что вы узнали?

– Они в самом деле там, внизу. И их дьявольски много.

– Ты думаешь, мы сможем прорваться?

– Не знаю, – ответил Харкорт. – Это будет нелегко.

– Может быть, Шишковатый что-нибудь подскажет, когда вернется.

– Надеюсь, – сказал Харкорт.

К нему подбежала Иоланда:

– Мой господин, я боялась за тебя. Тебе надо было взять меня с собой.

– Как у вас тут дела? – спросил Харкорт.

– Ничего нового. Римлянин и коробейник стоят на страже. Они клянутся, что ничего не видели.

– И не увидят. Стражу не увидишь, пока не подойдешь вплотную.

Он протянул ей кинжал, она взяла его и сунула за пояс.

– Мне не пришлось им воспользоваться. Так что я его не затупил и не запачкал.

– Сегодня нам придется есть всухомятку, – сказала она. – Разводить здесь огонь нельзя.

– Не могу понять, как это они нас до сих пор не заметили, – сказал он.

– Быть может, заметили. И ждут, что мы будем делать.

– Мы сами еще не знаем, что будем делать, – сказал он. – Все время, пока мы добирались сюда, я только и думал о том, что мы будем делать, когда разыщем поместье. И решил, что там будет видно.

– Мы здесь всего несколько часов.

– Да, я знаю, – сказал он.

Он подошел к Нэн, все еще сидевшей у входа в пещеру, на том же месте, как и тогда, когда он уходил. Его меч с перевязью все еще лежал у нее на коленях.

– Тебе нравится эта девушка, – сказала она.

– Она дочь моего друга.

– Мельника, который служит твоему роду.

– И он и его семья, вот уже много лет. Но, Нэн… или тебя нужно называть леди Маргарет?

– Когда-то я была леди Маргарет. Но это было давно. Я уж останусь Нэн. Убить бы этого вашего коробейника. И что он лезет не в свое дело?

– Чародеи всегда суют нос куда не надо.

– Знаю. Этого можно было ожидать.

Из пещеры показался аббат.

– Шишковатый возвращается, – объявил он. – Я только что его заметил. Он уже близко.

Нэн протянула Харкорту меч с перевязью.

– Вот мы и опять все вместе, – сказала Иоланда.

– С ним все в порядке? – спросил Харкорт.

– Как будто да, – ответил аббат. – Ты сказал, что видел там, внизу, Нечисть?

Харкорт кивнул.

– Не заметили они нас?

– Я ничего такого не видел.

– Пока все как будто тихо, – сказал аббат. – Пожалуй, даже слишком тихо. Мы по очереди стояли на страже. И Децим, и горгульи. Никто ничего не видел.

Из-за огромного дуба появился Шишковатый и начал подниматься к пещере. Попугай, сидевший на плече у аббата, при виде его разразился пронзительными криками.

– Ты не можешь как-нибудь сделать, чтобы эта птица угомонилась? – спросил Харкорт аббата.

– С ней ничего не сделаешь, уж очень горласта. Есть она хочет, что ли?

– Сейчас принесу ей кусок хлеба, – вызвалась Иоланда. – Может быть, тогда замолчит.

– По крайней мере, на то время, пока его не склюет, – сказал Харкорт.

Шишковатый вошел в пещеру и тяжело уселся рядом с Нэн. Он взглянул на Харкорта:

– Рад, что ты вернулся.

– Я только что пришел.

– Там их видимо-невидимо, – сказал Шишковатый. – У тебя тоже?

– То же самое, – подтвердил Харкорт.

– Не вижу, как мы сможем прорваться, – сказал Шишковатый. – Или прокрасться. Я не смог обойти вокруг всей стены, времени не хватило. Но подозреваю, что стража стоит везде.

– Тролль тоже так говорит.

– Откуда он может знать?

– Он ходил на разведку. Ночью. И сейчас спускался вниз со мной. Пожалуй, можно сказать, что он спас мне жизнь. Там была волчья яма…

– Не нравится мне это, – вмешался аббат. – С какой стати он нам помогает?

– Ему нужен мост, – сказала Нэн.

– А, опять то же самое, – недовольно отозвался аббат.

– А где римлянин? – спросил Шишковатый.

– Стоит на страже, – ответил аббат. – Вместе с горгульями.

– Надо бы ему быть здесь, – сказал Шишковатый. – Нам пора решать, что делать. Он должен при этом присутствовать.

– Он не считает себя одним из нас, – сказал Харкорт. – Как будто ему просто с нами по пути.

– Это нелепо, – сказал Шишковатый. – Он нас выручил. Конечно, он один из нас. Он это вполне заслужил.

– На таком военном совете, какой будет у нас, от него мало толку, – сказал аббат. – Он привык воевать иначе. Плечом к плечу со своими, лицом к лицу с врагом. Так уж он приучен. А нас слишком мало, чтобы так действовать.

– У него есть боевой опыт, – возразил Харкорт. – Он предостерегал своего трибуна. Будь он командиром, когорта ушла бы с Брошенных Земель до того, как ее перебили, и мы не оказались бы в таком положении. Я не уверен, что нам следует идти в наступление, но и отступать мы не можем. Все Брошенные Земли, должно быть, полны отрядов Нечисти, которые ищут нас. Они нас непременно выследят.