Дилван почувствовал, как в нем растет гордость за кранаков. И теперь, когда их будущее зависит от него, он их не подведет.

Два кранака подплыли к нему, держа искусно сделанный коралловый скафандр. Он втиснулся в него, надел шлем и затем в работу включились кораллы, которые заделали шов. Осталось только маленькое отверстие, через которое внутрь поступала вода. Когда он достигнет Бердана, он сам заделает его и выйдет на поверхность, чтобы встретиться с пигмеями.

Ударив могучими плавниками, он проплыл над Советом кранаков. Мгновение он наблюдал за ними, ощущая вибрацию, — они передавали ему пожелания доброго пути, они надеялись на него. Несколько сильных взмахов — и он уже покинул Кариту. Шесть молодых кранаков сопровождали его. Их пришлось снять с уборки урожая, чтобы защитить его от акул, пока он не достигнет входа в туннель. Несколько акул покрутились над ними, но тотчас исчезли, заметив численное превосходство кранаков. Дилван почувствовал дикую ненависть к ним, к их трусости. Они нападали, только когда их было в четыре-пять раз больше, чем кранаков.

Но когда он подумал о своей миссии, о том, что успешное ее завершение даст оружие кранакам, ненависть перешла в ликование. «Мы будем охотиться на них, — подумал он, — мы и пигмеи. Мы будем истреблять их до тех пор, пока в океане не останется ни одной акулы. И города кранаков снова оживут…»

Роджер Бленн застонал скорее от физической, нежели от душевной боли. Дорога пошла по липкому, покрытому илом берегу реки. Переднее колесо его велосипеда было, как варом, постоянно облеплено грязью, которая никак не хотела отлипать. Впереди, между озером и покрытыми лесом холмами, стеной поднимались и колебались волны зноя. Ему казалось, что он долгие годы крутит эти педали. Какой-то Дантов ад. А Хильда, черт бы ее побрал, как всегда, спокойна.

— Полегче, пожалуйста, — попросил он, задыхаясь. — У тебя там что, атомный движок?

Жена улыбнулась ему:

— Обычная мускульная сила, дорогой. Я же говорила — ты становишься слишком рыхлым. Тебе нужен отдых именно такого типа. Погоди, мы еще несколько раз прокатимся вверх и вниз, и ты станешь совсем другим человеком.

— Я столько не протяну, — мрачно сказал он. — Еще сотня ярдов, и я совсем растаю. Когда я вспоминаю, что ты мне говорила о прохладных шотландских долинах и озерах, я чувствую, что вера в женщину у меня пошатнулась навсегда.

Хильда улыбнулась:

— Не падай духом. До Инвермористона осталось не больше мили. И как это ты можешь растаять, если даже с такого расстояния я чувствую, что нас ожидает пинта отличного холодного пива. Забудь о жаре и созерцай прелести окрестностей Несс. Может, тебе посчастливится увидеть чудовище. Ты же известный зоолог и мог бы классифицировать его. Ты только подумай: «Драконус Блейнус».

Роджер хмыкнул.

— В такую жару любое более или менее разумное чудовище предпочтет находиться под водой. Тем более что еще очень рано и небо чистое. Чтоб увидеть лохнесское чудовище, нужны крепкое шотландское виски, богатое кельтское воображение и мглистый туманный вечер. При этих условиях чудовище появляется со стопроцентной гарантией.

— Эх вы, ученые скептики! — воскликнула Хильда. — И все это только потому, что в вашем музее естественных наук нет их костей. Для вас морские чудовища не существуют, а ведь ясно, как божий день, что если они живут на дне океана, то вам их никогда не найти.

Роджер вытер лоб платком: ему показалось, что становится еще жарче.

— Есть по крайней мере два соображения, почему не стоит верить рассказам о лохнесском чудовище, — устало произнес он. — Во-первых, трудно понять, каким образом может чудовище проплыть незамеченным по Каледонскому каналу от океана до озера, и, во-вторых, если, как ты заявляешь, оно живет на дне океана, то разница в давлениях должна моментально убить его.

— Неубедительно, — отпарировала Хильда. — Может быть, чудовище живет в озере уже много сотен лет, а может, из океана в озеро существует подземный ход. И кроме того, это чудовище может быть очень выносливым и выдержать большой перепад давления. Наверное, могут быть и другие соображения. Ты просто догматик. Но все-таки я надеюсь, что Несси покажется и тебе.

— Сегодня же вечером попробую вариант с шотландским виски и воображением, — успокоил он ее.

Наконец дорога повернула в сторону, и перед ними возник гостеприимный отель «Инвермористон». С поразительной быстротой Роджер оставил свой велосипед и скрылся в холле. Хильда последовала за ним и увидела, как он томно глядит на все, что осталось от пива.

— Твои часы отстают, — укоризненно сказал он. — Мы едва не опоздали. Уже без четверти два.

— Между прочим, для тебя сошел бы и лимонад, — сказала Хильда. Хорошие новости: здесь есть свободные комнаты. Когда мы пообедаем, будет уже четвертый час. Я думала, что мы отдохнем и утром отправимся в Форт Августус. Но сейчас я вижу, что ты потерял слишком много живого веса за один день…

— За это стоит выпить! — воскликнул он.

— Поторопись, — сказала она. — Обед уже готов. Если мы с ним быстро управимся, то успеем посмотреть Мористон.

И она потянула его за руку прочь от стойки.

Однако Хильде удалось вытащить его из отеля только к вечеру, и он отказался идти осматривать Мористон, предпочтя этому более короткую прогулку к озеру. На пирсе он уговорил ее отдохнуть, а сам проявил внезапную страсть к созерцанию прелестей озера Несс. Картина была действительно впечатляющей. За ними возвышались покрытые лесом холмы, а впереди простиралась пурпурная от заходящего солнца гладь озера на фоне мягко вздымающегося Глен Альбина.

К пирсу подошла шлюпка, которая привезла рабочих с алюминиевого завода, находящегося на другой стороне озера. Роджер и Хильда услышали их возбужденные голоса: «Да, Вилли Мак-Кей видел его… Он говорит, что нельзя ошибиться… Это то же самое чудовище».

— Вот видишь! — торжествующе воскликнула Хильда. — Кто был прав?

Роджер покровительственно улыбнулся ей.

— Давай побыстрее вернемся в отель. Я хочу подогреть мое воображение.

Они уже собирались покинуть пирс, но тут увидели бегущего навстречу человека. Тот, задыхаясь, крикнул:

— Торопитесь! Чудовище в реке! Я на пирс за ружьем!

Не было сомнения, что он в здравом уме и трезв. Ни словом не обмолвившись, Роджер и Хильда побежали к реке и увидели, что все население высыпало на мост.

И тут они увидели его, плывущего вверх по реке из озера. Из воды выступала гигантская чешуйчатая шея, ее увенчивала длинная плоская голова, которая, щурясь, смотрела вокруг, как будто спокойный свет шотландских сумерек был слишком ярок для него. За шеей тянулось громадное тело, заканчиваясь хвостовыми плавниками. Два мембранообразыых отростка под шеей торчали как копья. Оно неуклюже плыло по реке к мосту.

Какое-то мгновение люди стояли, впившись в него взглядом и не веря своим глазам, затем в панике бросились бежать. Хильда хотела последовать за ними, но Роджер перегнулся через перила, желая получше разглядеть чудовище, так что она должна была удерживать его за пиджак, чтобы он не свалился в воду.

Чудовище, казалось, заметило убегающих людей и двинулось к берегу, как бы преследуя их. Но оно не смогло вылезти из воды и уплыло обратно в реку. Подхваченное течением, оно перевернулось, подняло голову и увидело двух человек, оставшихся на мосту. Длинная чешуйчатая голова приблизилась к ним. Хильда закричала, а Роджер, как завороженный, смотрел на приближающееся чудовище. Они ощутили острый рыбий запах и увидели широкую змееподобную голову и горящие глаза.

С берега раздался крик, и Хильда заметила шотландца, который сбегал за ружьем.

— С вами все в порядке? — прокричал он. — Держитесь! У меня для него кое-что есть!

Роджер неистово закричал:

— Нет, нет! Ради бога, не стреляйте! На нем плавательный костюм!

Шотландец прицелился.

— А по мне хоть шотландская юбчонка! — прокричал он. — Не пущу его в реку!

Прогремел выстрел, заглушая крик Роджера. Пуля попала чудовищу в шею. Оно встало на дыбы. Люди услышали короткий свистящий звук, как будто проткнули баллон, и длинная шея рухнула в воду.