Он не испытывал сейчас ни холода, ни голода, ни жажды; только одно беспредельное отчаяние и злость. Почему медлит Лейтон? Неужели это катразское странствие, начавшееся в райском саду Коривалла завершится в мрачной пропасти, на острых гранитных обломках, которые вопьются в его изломанное, изуродованное тело? Как глупо… Все глупо — начиная с этой нелепой накачки, с дурацкий попытки сделать из него гения. Ха, гения! Никакой гений не сумел бы выбраться из этого дьявольского дымохода, перекрытого наверху такой заслонкой, что из базуки не прошибешь!

Постепенно он успокоился, и мозг, привыкший комбинировать, рассчитывать и сопоставлять, тренированный мозг профессионального разведчика, заработал с холодной рассудительностью вычислительной машины. В конце концов, из каждого безвыходного положения существует как минимум два выхода, а у него их было целых четыре.

Во-первых, Лейтон еще мог вовремя дернуть тот треклятый рубильник. И тогда — прощайте, свежие ветры Катраза, и здравствуй лондонский туман! Во-вторых, он мог что-нибудь сотворить завтра утром, когда его вытащат наверх. Что именно, Блейд не знал, но собирался как следует поразмыслить на сей счет. В-третьих, если как следует треснуться головой о стену, не вернет или этот удар потерянных по вине Храпуна знаний? И тогда, снова погрузившись в бессмертные доктрины дзен-буддизма и заботы о спасении души, он станет совершенно равнодушен к предстоящему путешествию на дно пропасти. Тоже выход, что ни говори!

И о четвертых… Да, было еще и в-четвертых — положиться на свою удачу и Его Величество Случай. Блейд прикинул, что его сунули в яму часа в четыре пополудни, до рассвета еще далеко, и многое может случиться за это время!

Да, многое могло произойти, но в одном он был уверен абсолютно — молить о пощаде он не станет. Honesta mors turpi vita potior, сказал Тацит, и Ричард Блейд полностью разделял это мнение. Честная смерть лучше позорной жизни!

Он представил себе, что находится на своей вилле под Териутом… в башенке, на третьем этаже… на мягком ложе, среди легких ароматных простыней… рядом с теплым и нежным телом Эдары Вот она подняла руку и…

Ричард Блейд уснул. И снялись ему счастливые сны — верный признак того, что Удача и Случай простерли над ним свои благодетельные руки.

— Брат! Брат!

Негромкий зов и еле слышный лязг металла разбудили его.

Блейд поднял голову — наверху, в отверстии люка, мелькнул свет. Значит, крышка снята! Он привстал на носках и вытянул шею, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в отблесках метавшегося пламени. Внезапно послышался шорох, и нечто длинное, шершавое, задело его по лицу. Веревка!

— Подымайся! Скорей! — велели сверху.

Разведчик ухватился за канат, дернул — тот держал прочно — и в пять секунд преодолел три ярда, отделявших его от люка. Он перевалился через край и тут же вскочил на ноги.

Огромный зал нижнего яруса был слабо освещен десятком пропитанных китовым жиром факелов. Обозреть его целиком не представлялось возможным — мешал не только недостаток освещения, но и лес подпорок, которые, как понял Блейд, несли чудовищную тяжесть верхних этажей. За ближайший квадратный столп была зацеплена толстая веревка, с помощью которой он выбрался из своего узилища; у основания этой колонны лежал объемистый мешок, а рядом с ним маячила высокая стройная фигурка.

Девушка! Дочь Фарала Каменное Сердце!

— Поторопись, брат! — она подняла мешок и сунула его в руки Блейду — вместе с чем-то еще, привычно тяжелым и блестящим. Его меч! С рукой, сокрушающей башню! И он только что побывал в деле — с кончика лезвия капала кровь.

Разведчик поднял вопросительный взгляд на девушку; нервно усмехнувшись, она кивнула:

— Твой. Забрала в оружейной. Совсем непохож на наши мечи. — Чуть помедлив, она добавила: — Таким клинком легко убивать…

— И ты убила? Кого?

— Здесь был страж. Один и без доспехов. Он не ожидал… — внезапно она всхлипнула. — Понимаешь… я никого еще не убивала!

Блейд, движимый внезапным состраданием, приобнял ее за плечи.

— Всем когда-нибудь приходится начинать… — он мягко подтолкнул ее к проему в центре зала, где начиналась ведущая вниз спиральная лестница. — Идем… сестра!

Но она потянула его совсем в другую сторону.

— Не туда. В нижнем туннеле охрана, двери и замки. Мы спустимся по другую сторону утеса, прямо к конюшням — через грузовой проем.

Грузовой проем! Конечно! Обитатели замка не таскали наверх тяжести на своих плечах; их подымали с наружной стороны. Значит, сообразил Блейд, где-то тут должна быть лебедка или ворот… но главное — добрый канат, которого хватит до самой земли. Девушка уже махала ему рукой откуда-то из леса колонн, и он побежал к ней, перебросив через плечо лямку увесистого мешка.

— Осторожнее! — прошептала его освободительница, и разведчик присмотрелся. В стене зияло длинное прямоугольное отверстие, сквозь которое виднелось звездное ночное небо; проем не был огражден, пол зала обрывался прямо в трехсотфутовую пропасть. И здесь были лебедки — не одна, а целых три! Девушка возилась у центральной, массивного сооружения из бревен, сбитых железными скобами; кажется отвязывала канат. Мгновение — и толстая веревка с грузом на конце ушла в провал. В ту самую пропасть, куда его собирались спихнуть на рассвете… Но — да здравствуют Его Величество Случай и Госпожа Удача!

— Мы спустимся у конюшни, — тонкие пальцы стиснули запястье Блейда. — Там нет охраны. Возьмем четырех манлисов — из тех, что уже заседланы… в конюшне всегда есть такие, для гонцов… И помчимся в горы!

— Ты — со мной? — коротко уточнил Блейд.

— Я не хочу умирать, брат.

Она скользнула в темноту. Выждав секунд пять, Блейд последовал за ней, сунув клинок за пояс. Канат оказался толстым и шершавым, спускаться было удобно; высота его не пугала — он был опытным альпинистом.

Тихо скрипнули двери просторного бревенчатого сарая — девушка уже выводила зверообразных скакунов. Они негромко пофыркивали, мотая головами но шли с охотой; видно, застоялись в конюшне и не возражали поразмяться. Блейд взгромоздился на косматую спину, поерзал, устраиваясь поудобнее — седло было непривычно большим. Девушка сунула ему в руки ремень.

— Привяжи к задней луке… там есть кольцо…

Она затянула другой конец ремня на уздечке заводного манлиса, затем таким же образом связала вторую пару скакунов. Блейд тем временем пристраивал на холке своего зверя мешок… Он поежился — было не больше плюс десяти по Цельсию, а на нем — только полотняная туника и сандалии, одежда, в которой его взяли в Териуте. Теплый шерстяной плащ остался в поселке — вместе с животными, телегами, ранеными и прочим добром.

— В мешке — одежда и еда, — сказала девушка. — Но сначала надо отъехать подальше. — Она подняла лицо к небу, бледное сияние луны высветило тонкие черты, завитки волос у лба, упрямо сжатые губы. — До рассвета еще много времени. Нас не догонят!

Они обогнули поселок, спавший мертвым сном, и поскакали на северо-восток по лесной дороге. Тракт был довольно широким и наезженным, так что Блейд мог двигаться рядом со своей спутницей.

— Никакой охраны? — он махнул назад, в сторону поселения.

— Зачем? Есть стражи в туннеле у входа в башню… двое дозорных — на самом верху… и один — в зале у грузового проема… Был, — уточнила она. — С юга — Халлот и море, на востоке и западе — земли Луа'Бреггов и Ок'Леннов. Но до границ далеко, и там наше плато охраняют разведчики… мимо них птица не пролетит!

— А север?

— На севере — дикие горы, и чем дальше, тем холоднее. Льды, снега… Считается, что там никто не живет, но это не так. — Она помолчала. — Вот почему мы едем на север.

Блейд поднял голову и обозрел ночное небо; очертания созвездий стали уже привычными за три месяца.

— Мне кажется, мы уклонились к востоку, — заметил он.

— Да, эта дорога скоро повернет на восток, к нашему главному посту на границе с кланом Луа'Бреггов… Но скоро будет тропа…