Она хотела вспомнить немного больше, но всего лишь видела фото в газете, да и то мимолетно, когда сидела в парикмахерской, остальное время было занято работой, сыном и домашними делами. Ей некогда было читать зарубежные новости. Алекса нахмурилась.

– Слышала, что женится сын шейха… Он, кажется, наполовину француз?

Джованни усмехнулся, в какой-то степени она облегчила ему ответ.

– Да. Имя француза – Хавьер. И он – сын шейха. А также мой сводный брат.

– Ты хочешь сказать, что у шейха не один сын? Я… не понимаю, Джованни.

Не чувствовал ли Джованни того же, когда посланник шейха, человек по имени Малик, изложил ему эти невероятные факты? В один момент Джованни, человек без роду-племени, обрел отца и сводного брата.

– Его брак был долгим, но бездетным, зато шейх имел двух незаконорожденных детей. Эти дети – Хавьер и я, – медленно объяснил он. – Никого из нас не признавали официально, из-за страха разгневать супругу шейха, но после ее смерти заветной мечтой шейха стало воссоединение со своими двумя сыновьями. – Лицо Джованни было суровым. – И это произошло.

– Ты хочешь сказать – ты встретился с ними?

Джованни кивнул.

– Si, – сказал он со страстью, которую считал принадлежностью лишь своей родной Италии. – Я встретился с ними. Я полетел в Карастан. Во дворец, который роскошней, чем звездное небо в летнюю ночь. Я прилетел на землю, где соколы летают над пустыней и выискивают доверчивую добычу. И там я был представлен моей…

Джованни поиграл в уме со словом семья, как кот играет с мышкой, прежде чем схватить ее. Но он так и не произнес его. Губы его скривились, потому что родное слово не подходили для людей, которых он едва знал, – не важно, какие кровные узы их связывали.

– Я встретился с шейхом и с Хавьером, – сказал он осторожно. – И с невестой Хавьера. Они пригласили меня на свадьбу.

Последовала пауза, во время которой Алекса пыталась соединить между собой факты, которые он ей изложил. В других обстоятельствах она бы обняла его и сказала бы, что счастлива за него. Или, бережно заглянув в его душу, спросила бы, как он ощущает себя теперь, когда обрел семью?

Но Алекса не могла позволить себе ни того, ни другого. Они расстались с горечью, сказав друг другу слишком много того, чего не надо было говорить. И ей было что терять, поэтому она не могла рисковать и спрашивать его о чем-либо еще, кроме времени обратного вылета в Италию.

– Очень интересная история, – осторожно произнесла она и поставила бокал на стол. – Но я не понимаю, зачем ты проделал долгий путь из Италии, чтобы рассказать мне об этом, когда мы…

– Когда мы… что, Лекс? Ни женаты, ни разведены?

– Мы живем отдельно. Как чужие.

– Но все еще находимся в законном браке – поэтому теоретически мы по-прежнему семья. Но почему же ты до сих пор не подала на развод, дорогая? – спросил он мягко. – Может быть, некоторые умники-адвокаты посоветовали тебе потянуть время? Изучить мои финансовые дела и получить максимум выгоды?

Алекса почувствовала, как кровь ударила ей в голову, и ощутила неожиданную злость.

– Ты циник, Джованни.

– Возможно, жизнь сделала меня таким… и все-таки ты уклоняешься от ответа.

Но если бы она ответила ему, он узнал бы о Паоло. И все же нельзя избегать развода вечно. Под защитой адвокатов они могла бы решиться на этот шаг. Но прошло слишком много времени после того, как они расстались, и это создало другие проблемы.

И как она могла сказать ему правду, когда в голове у нее все смешалось, и она сама не знала, что было реально, а что – нет?

Если ты покажешь ему свою слабость, он воспользуется этим.

– Я не вижу никаких причин, препятствующих разводу.

– И даже получению содержания?

Алекса колебалась. Содержание ей не помешало бы. Но гордость остановила ее. Независимость и свобода дороже, чем его навязчивая ревность, поэтому она не хотела просить у него денег. Если бы она попросила их, то открылась бы правда и Джованни отобрал бы у нее Паоло.

– Может быть, ты хочешь остаться моей женой? – продолжал он безжалостный допрос. Черные глаза его блестели. – Может быть, ты жалеешь о том, что мы расстались? Ты, наверное, думала, что есть тысячи мужчин, подобных мне, но поняла, что была неправа?

Алекса открыла было рот, чтобы возразить ему и сказать, что у него нереалистичные ожидания насчет нее и никогда им не сбыться. Но все взаимные обвинения потенциально опасны – глубоко в них запрятана правда. Поэтому надо встать и уйти.

– Нет никакого смысла подстрекать друг друга к спору, Джованни.

Она наклонилась, чтобы взять сумку, и вздохнула с облегчением. Суровое испытание, казалось, почти закончилось. Но все же какая-то часть ее женского существа разрывалась от боли при мысли о том, что она никогда не увидит его снова. А другая часть жаждала расспросить Джованни об его открытии. Но это не твое дело, говорила она себе. Его жизнь тебя не касается.

Разве?

Провокационный вопрос, возникший в ее голове, беспокоил Алексу больше, чем следовало, и она схватилась за ремень своей сумки, словно утопающий за соломинку.

– Если это все, что ты хотел сказать, то я пойду. Все было… – она пожала плечами с беспомощным видом, – потрясающе.

– Не будь глупой, Алекса, – мягко предупредил Джованни. – Ты не можешь сейчас встать и уйти.

– Я могу делать все, что хочу, – возразила она. Молоточек страха уже начал стучать в ее голове, пока она убедила себя в том, что даже Джованни не сможет задержать ее здесь силой. – Такое счастье быть одинокой!

Охваченная гневом, она проговорилась о том, что у нее никого нет, – и на лице Джованни появилась удовлетворенная улыбка. Но даже если бы у нее кто-нибудь и был, его ожидала бы отставка – какая женщина не предпочла бы Джованни да Верраззано любому другому мужчине?

– Но ты все-таки не услышала о причине, которая побудила меня приехать сюда. Разве тебе это не интересно?

Она изобразила равнодушие на лице, но неожиданно волнение переполнило ее.

Приехал сюда, чтобы подать на развод? Сердце ее упало, словно большая капля, сорвавшаяся с потолка. Она удивилась, что развод может причинить такую боль, даже после неудавшегося брака.

– Хорошо, я сгораю от любопытства. Скажи мне.

Он улыбнулся.

– Я хотел просить тебя поехать со мной в Карастан, на свадьбу моего сводного брата.

Алекса изумленно уставилась на Джованни, сердце ее бешено стучало в груди.

– Что ты хотел? – недоверчиво переспросила она, будто плохо расслышала, хотя каждое слово его было таким же ясным, как выражение удовольствия на темном чеканном лице. Он старается произвести на меня впечатление, подумала она.

– Перестань играть хотя бы на время, Алекса, все достаточно просто. Поехали вместе с Карастан, – проворковал он, и глаза его сузились в сардонической усмешке. – Ведь не пресыщена же ты такими событиями? – поинтересовался он. – Я хотел сделать тебе сюрприз – не каждый день женщины получают приглашение на королевскую свадьбу. Неужели это предложение не соблазняет тебя?

Она догадывалась, что многие женщины просто бы вцепились в такую возможность – не важно, какую цену им пришлось бы за это заплатить. Но Алекса не относилась к тем, кого привлекали деньги и украшения. Разве не оставила она все наряды и. драгоценности в Неаполе, когда сбежала от своего мужа?

– Должно быть, ты не в своем уме! – выдохнула она. – На каком основании я должна сопровождать тебя куда бы то ни было?

– Потому что ты – моя жена.

– Только номинально.

– Этого достаточно.

– Для меня – нет.

– Но ведь я говорю о своих потребностях, дорогая, а не о твоих.

Алекса подняла бокал и сумела отпить глоток вина, хотя руки ее тряслись от волнения. Она почувствовала, как вино слегка закружило ей голову, и это прибавило ей смелости.

– Это бессмысленно, Джованни, а даже если в этом и есть смысл, ответ будет один: нет. – Она увидела на его лице жесткое выражение, которое было ей хорошо знакомо. – Ведь найдется множество женщин, которые будут счастливы сопровождать тебя!