Нажимает кнопку звонка.

Входят Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а­ м о в.

Т у р а н д о т о в. Ну что, нашли автора этой статейки?

Г о н д у р а с о в. Нет, не нашли, как в воду провалил­ся, чертов пачкун. Исчез из квартиры, и где он сей­час находится, неизвестно.

М е с о п о т а м о в(заискивающе). Как бы это не было, Аполлинарий Игнатьевич, происком конкурентов из га­зеты «Прекраснейшее сегодня»! Вполне могли подло­жить свинью в виде засланного казачка!

Т у р а н д о т о в. Что, засланный казачок? Под видом стажера, работающего у нас с испытательным сроком? Вполне возможно, и очень похоже на конкурентов; я бы, во всяком случае, при необходимости поступил точно так же. Впрочем, сейчас это уже не важно, сейчас речь идет об общественности, которая может неправильно все понять. Неправильно понять, и, как следствие, не на шутку разволноваться. Кстати, и в Кремле придерживаются аналогичного мнения. Поэтому надо общественность успокоить, и напечатать какое-нибудь опровержение. В том смысле, что Блистатель­ный Недоносок – это просто такая метафора, и газе­та ни на кого конкретно не намекала.

Г о н д у р а с о в. А это действительно метафора, и чер­тов пачкун, запустивший ее, действительно ни на ко­го конкретно не намекал?

Т у р а н д о т о в(кричит). Да я-то почем знаю, наме­кал он на кого-то или не намекал! Я знаю не больше вашего, и нахожусь в неведении вместе со всей обще­ственностью!

М е с о п о т а м о в. Да плюньте вы на эту общественно­сть, не было ее никогда, и не будет, хоть в микрос­коп ее разглядывайте, хоть каблуком к земле прида­вите!

Т у р а н д о т о в. Нельзя, дорогой мой. В Кремле реши­ли, что лучше не плевать, и не придавливать каблу­ком, а лучше от греха подальше чем-нибудь успокоить. Так что идите, и подготовьте парочку опровержений, в том смысле, что это шутка вроде первоапрельской, и что никаких перемен в стране пока что не намеча­ется. Общественность любит первоапрельские шутки, особенно если их ей подробно растолковать.

Г о н д у р а с о в. Растолковывать общественности суть шуток и анекдотов – мое, Аполлинарий Игнатьевич, лю­бимейшее занятие как в свободное, так и в служебное время.

М е с о п о т а м о в. А меня вообще хлебом не корми и водкой не пои, только дай истолковать смысл какой-нибудь хохмы и сплетни.

Т у р а н д о т о в(облегченно). Вот и хорошо, идите и растолковывайте. И пока не успокоите обществен­ность, живыми лучше не возвращайтесь!

З а м е с т и т е л и уходят.

Дверь открывается, входят В л ю б ч и в ы й и В н и м а т е л ь н ы й.

В л ю б ч и в ы й(с порога). Вы – Турандотов Аполлина­рий Игнатьевич?

Т у р а н д о т о в(он смертельно испуган). Да, то есть нет. То есть да, это я.

В л ю б ч и в ы й(очень мягко). Не пугайтесь, мы не аре­стовывать вас пришли. Пока что. Позвольте предста­виться: Влюбчивый, сотрудник спецслужб. А это мой коллега, Внимательный, и тоже сотрудник соответст­венной спецслужбы. Разрешите задать вам пару вопро­сов.

Т у р а н д о т о в(наигранно, все еще во власти испу­га). Да, конечно же, задавайте, и даже не пару, а сколько вам будет угодно! (Суетится.) Садитесь, про­шу вас, располагайтесь, как вам будет угодно, я весь внимание, и расскажу вам все, ни о чем не утаивая! (Суетится, усаживая гостей.)

В л ю б ч и в ы й(очень доброжелательно). Это хорошо, что вы такой внимательный, это говорит в вашу пользу.

В н и м а т е л ь н ы й(очень мягко). Почти что в вашу, но не совсем. Скажите, вы женаты?

Т у р а н д о т о в(опять смертельно пугается). Я? Да, то есть нет, то есть да. Извините, я не знаю точно, и поэтому не могу сказать однозначно.

В л ю б ч и в ы й. Это нехорошо, что вы путаетесь в по­казаниях.

В н и м а т е л ь н ы й. Это не повышает ваши шансы, а, напротив, понижает.

Т у р а н д о т о в(он совершенно раздавлен и сбит с толку). Простите, шансы на что?

В л ю б ч и в ы й. На то, чтобы выйти сухим из воды.

В н и м а т е л ь н ы й. А также не раскаиваться потом по поводу содеянного.

Т у р а н д о т о в(зловещим шепотом). Разрешите, я сде­лаю чистосердечное признание?

В л ю б ч и в ы й. А вот это вы правильно поступаете.

В н и м а т е л ь н ы й. Давно пора, а то водите нас за носы, как мальчишек, а я, между прочим, майор с бо­евым опытом, а он (кивает на В л ю б ч и в о г о) – настоящий полковник!

Т у р а н д о т о в(он поражен). Неужели полковник?

В л ю б ч и в ы й. Да, полковник, хоть и не люблю хвас­таться этим. Вот, пожалуйста, распишитесь, и не за­бывайте, что обо все здесь услышанном вы должны хра­нить обязательное молчание!(Протягивает Т у р а н д о т о в у отпечатанные на машинке и соединен­ные скрепочкой листы бумаги.)

Т у р а н д о т о в(он очень оживлен и необыкновенно весел, принимая бумаги и подписывая их). Конечно, я буду нем, как могила, и не выдам ни за что тайну ис­поведи. То есть, прошу прощения, следствия. (Внеза­пно падает на колени и ползет вперед к п о с е т и т е л я м, протягивая подписанные бумаги, сквозь слезы.) Простите меня, я больше не буду!

В л ю б ч и в ы й(строгим голосом, вставая). Бог прос­тит, а нас разжалобить вам не удастся! (Забирает бумаги.)

В н и м а т е л ь н ы й. И не таких голубчиков раскалыва­ли, поверьте уж моему немалому опыту!

Уходят, унося подписанные бумаги и презрительно по­глядывая на Т у р а н д о т о в а. Турандотов смотрит им вслед, потом встает с колен и отряхивается, идет, как ни в чем не быва­ло, к своему рабочему месту, садится.

Т у р а н д о т о в(удивленно). Надо же, пронесло, а я думал, что это конец! (Внезапно преображаясь, пере­дразнивая только что ушедших г о с т е й.) «И не таких раскалывали!», «Поверьте уж моему немалому опыту!» Нет, это вы поверьте уж моему немалому опы­ту, потому что подписывался я на бумажке специаль­ным пером, и через два часа от этой подписи ничего не останется. Так что можете смело сходить с ней в одно место и употребить на одно нужное дело! (Само­довольно смотрит в сторону двери. Спохватывается.) Но все же, зачем они приходили?

Некоторое время сидит в задумчивости.

Дверь открывается, и заходят З и н д е л ь ш т е й н и Ш а л у н.

З и н д е л ь ш т е й н(с порога). Я депутат Государст­венной Думы Зиндельштейн!

Ш а л у н. А я Шалун, депутат той же Думы!

Т у р а н д о т о в(удивленно). Вы шалун?

Ш а л у н(гордо). Я Шалун с большой буквы. Понимаете: Ша – лун!

Т у р а н д о т о в(он ничего не понимает). Понимаю: ша – лун!

З и н д е л ь ш т е й н. Мы пришли, чтобы донести до вас мнение большинства депутатов: ваша статья о скором пришествии Блистательного Недоноска очень своевре­менна и написана, несомненно, талантливым автором!

Т у р а н д о т о в(он поражен, сразу же оживляется). У нас все авторы необычайно талантливы. Вы, батенька, может быть, не знаете, но у нас, в газете «Верное направление», других просто не держат!

З и н д е л ь ш т е й н. Вы не Ленин и не говорите мне поэтому «батенька»! Впрочем, это совершенно не важ­но, потому что речь идет о статье и о вашем Блис­тательном Недоноске.

Ш а л у н. О нашем Блистательном Недоноске!