Слуги смотрели на Тринса с сочувствием, смешанным с любопытством.

— Тяжко приходится твоему господину, — заметил лакей.

— И тяжко приходится любому, кто находится рядом с твоим господином, — сказал повар.

— Должно быть, он лежал в черно-рыже-коричневой колыбели! — воскликнул поваренок.

— Что? — не понял Тринс.

— Сочетание черного с рыже-коричневым означает «Посвященный несчастью», — объяснил поваренок. — Добавьте зеленую полосу, и вы получите «Особо посвященный несчастью».

— О…

— А вы не боитесь? — поинтересовалась кухарка.

Тринс снисходительно улыбнулся:

— Боюсь?

— Да, вы не боитесь, что с вами случится что-нибудь ужасное, пока вы на службе у этого несчастного господина?

— А!.. С тех пор как я у него служу, я уже дважды ломал руку, страдал нервным тиком, сидел в колодках в Виротине, мои карманы уже трижды обчищали. Но все это пустяки, я не боюсь подобных вещей. Уверяю вас, меня не так-то легко напугать. Если Бендо Тринс на службе у благородного господина, то ему не страшны никакие проклятия. Плюет он на такие нелепости! Да, Бендо Тринс смеется над ними!

— Если на твоем господине действительно лежит проклятие, тогда почему он не поищет волшебника или колдуна, чтобы тот снял с него заклятие? — спросил повар.

— Колдуны? Волшебники? Ба, да где же водятся такие существа?

— Они живут в Нидруне и правят городом Вели-Джива.

— Враки, — высказался Тринс. — Балаганные фигляры и жулики. Я даже не сомневаюсь в этом.

— Вовсе нет, дружище Тринс. Колдун Кипроуз Гевайн — наследный правитель Вели-Джива.

— Он практикует чародейство открыто?

— Говорят — да, — ответил лакей.

— Тогда почему его не сожгли на костре? — поинтересовался Тринс.

— А как это сделать? — парировал повар. — Колдун не допустит такого, верно? Если он настоящий. Сжигают других, и я готов биться об заклад, что эти-то, кого сжигают, и есть настоящие жулики.

— Может, и так, — согласился Тринс. — Но что-то мне не верится, что какой-нибудь чародей может помочь моему господину.

— Естественно, вы же скептик, — кухарка подавила смешок. — Об этом говорят ваши цвета.

— Каким образом, дорогуша?

— На вас синяя и серая одежда с медными пуговицами.

— Да, это ливрея дома Кру.

— Так вот, синий, темно-серый и медный выражают «Особое неверие второй степени».

— Правда? Вы обладаете совсем иными знаниями, чем мои земляки. А о чем говорят твои цвета, милая? Ну-ка, посмотрим: красный, оранжевый, коричневый, светло-желтые полоски, черные розочки, золотые пуговицы, голубые глазки, розовые щечки… Позвольте отгадать, что сие означает?

— Нет нужды гадать, — ответила девушка. — Они означают: «Скрытая свирепость при защите добродетели».

Дверь в кухню с силой распахнулась, влетел еще один из слуг дрива. Лицо парня полыхало от возбуждения.

— Вот-вот начнется кровопролитие! — воскликнул он. — Скривелчу Стеку придется сегодня потрудиться, доложу я вам!

Тринс мгновенно потерял аудиторию.

— О чем ты, Газ? — спросил поваренок.

— Все дело в чужеземце, в молодом господине из Трейворна. Вы не поверите, если я расскажу вам, что он натворил! Но клянусь, это правда!

— Что же он сделал?

— Слушайте! Трейворнец разоделся в темно-зеленый камзол, расшитый золотом. На нем зеленые бриджи, черная куртка с серой окантовкой, белый шейный платок и белые чулки. И перстень с огромным голубым камнем!

— Вот дурень!

— Если он думает, что Горнилардо стерпит такое, тогда он совсем не знает нашего дрива.

— Я не удивлюсь, если Скривелч быстренько обработает его.

— Молодой господин — чужеземец, — напомнила всем маленькая кухарка. — Возможно, он просто не знает, что к чему.

— Возможно, но Скривелчу Стеку это абсолютно безразлично.

— Эй, вы, погодите! — вклинился в оживленный разговор Тринс. — О чем это вы? Речь вроде идет о моем господине — Рилиане Кру. А что касается мастера Рилиана, то касается и Бендо Тринса.

— Дружище Тринс, похоже, после этой ночи тебе придется искать новую службу, — заметил один из лакеев. — Впрочем, такому бравому парню, как ты, это не составит труда…

— Довольно! — вскричал Тринс. — Моя нынешняя служба устраивает меня, и я не хочу ее менять. Так что ты говорил тут о молодом мастере Рилиане? Что он сделал не так?

— Ну, если нанесение смертельного оскорбления дриву можно определить как «сделал что-то не так», то именно это и случилось, — ответил Газ.

— Не могу поверить. Мастера Рилиана воспитывали надлежащим образом, и манеры у него безупречные. Он не мог никого оскорбить, уверяю вас.

— Его наряд, — произнес Газ.

— А что с его нарядом? На нем зеленый камзол, абсолютно новый, и портной клялся, что создал шедевр портновского искусства.

— Дело в цветах. Дрив, должно быть, вне себя.

— Послушайте, — начал горячиться Тринс, — я вижу, что вы, неронсцы, придаете большое значение цвету. Но ведь мастер Рилиан — чужеземец. Он не знает ваших обычаев, и если кого-то оскорбил, то совершенно случайно. Разве не ясно?

— Возможно, и так. Да, вероятно, так, — согласился Газ. — Видите ли, мы разумные люди и стремимся быть справедливыми. Скривелч тоже человек разумный, но он всегда следует приказу дрива. А дрив… иногда он бывает излишне горяч и никогда не прощает оскорблений. Поэтому я опасаюсь, что вашему молодому господину грозят серьезные неприятности…

— Подожди, — потребовал Тринс. — О каком таком мерзавце Скривелче идет речь?

— Вероятно, не совсем справедливо называть Скривелча мерзавцем, — высказал предположение поваренок.

— Нет, справедливо! Он злобный, коварный старик! — заявила кухарка, передернув плечами.

— Но Скривелч очень серьезно относится к своей работе и никому не позволит встать у себя на пути. Он чрезвычайно гордится своим постом.

— А что у него за пост? — спросил Тринс.

— Наемный Убийца при Высоком суде.

— Постойте, — Тринс перевел дыхание, — кажется, я вас неправильно понял. Не хотите же вы сказать, что ваш дрив Горнилардо замыслил убить моего несведущего господина? Ведь речь идет не об этом, да?

— Увы, дружище Тринс, — вздохнул лакей, — скорее всего, именно об этом. Наш дрив мстителен, он не прощает оскорблений. Если я не ошибаюсь, то Скривелч уже выслеживает твоего господина.

— Совершенно верно, — подтвердил Газ. — Я был наверху, в покоях госпожи Венайжи, и сам видел. Можете быть уверены, Скривелч уже разрабатывает план.

— Значит, ваш дрив Горнилардо — сущий дьявол! — воскликнул Тринс. — Нравится вам или нет, но мне все равно, кто меня услышит! Только злобный, низкий, вероломный варвар-кровопийца отважится убить гостя под своей крышей! Так знайте же, что я думаю о вашем дриве! — И Тринс в ярости плюнул на пол.

Слуги на удивление сдержанно высказали свое возмущение его поступком. Очевидно, их преданность хозяину была не столь глубока, как полагалось бы.

— Дрив погорячился, тут можно не сомневаться, — согласился повар. — Но, что ни говори, дриву нанесено серьезное оскорбление. Сочетание в одежде твоего господина зеленого, золотого, серого, черного и белого с голубой точкой!.. Ты не представляешь, что это значит!

— Да меня это и не волнует, — буркнул Тринс. — Ладно, скажите, что же это сочетание означает?

Ответ все разъяснил.

В роскошных покоях Божественной Венайжи Рилиан Кру пребывал в одиночестве. Полная изоляция среди праздной толпы гостей обращала на себя внимание и настораживала. Рилиан был очень худым молодым человеком с правильными чертами лица, на котором застыло привычное выражение меланхолии, чуть смягченное насмешливым изгибом губ. Весьма бледный цвет кожи говорил о неважном здоровье. Несколько спутанные черные волосы подчеркивали необычную бледность лица. Большие глаза, грустные даже в самые счастливые моменты жизни, теперь потемнели. Чуть ссутулившись, будто плечи его приготовились к кровавым ударам плети, молодой человек стоял, сунув руки в карманы. Это была характерная для него поза, позволяющая спрятать длинные белые, словно фосфоресцирующие руки, которым он был обязан своим ненавистным с детства прозвищем — Червепалый.