— Проклятый лжец! — рыдая, кричал Синдбад. — Ты будешь наказан за это!..

— Вот уж нет, о Синдбад, — сказал ифрит. — Я верой и правдой служил повелителю волшебного Алмаза, ибо таково было заклятие, наложенное на меня. Я не солгал тебе ни в одном слове, иначе меня за мое ослушание постигла бы неминуемая гибель. Это истинная правда, что помочь тебе может один лишь Альтамус. Я не скрыл от тебя и того, что мне, Однорогому ифриту, входа в его страну нет. И разве не ты сам потребовал перенести тебя к пределам страны Альтамуса и не по своей ли воле ты перешел ее границу? Я служил тебе, пока мы находились в обычном мире. Теперь же, о Синдбад, ты утратил власть надо мной. Я свободен. Свободен!..

И ифрит, разразившись громоподобным хохотом, вдруг взмахнул руками, изогнулся всем телом и стремительно взвился ввысь. Вскоре он превратился в точку, чернеющую в небесной голубизне, и, спустя мгновение, совершенно скрылся из глаз. А Синдбад остался один в стране сумерек, держа в руке погасший камень.

«Как этот Алмаз может помочь мне в моем путешествии ко дворцу Альтамуса?» — подумал он и сказал вслух, обращаясь к Алмазу:

— О Абу-Мансур, принц, превращенный в Алмаз! Слышишь ли ты меня? Куда мне идти? В какой стороне дворец царя Альтамуса?

Но волшебный бриллиант безмолвствовал. И Синдбад, горестно вздыхая, засунул его за пояс и побрел куда глаза глядят.

За ручьем начинался густой лес. Войдя в него, Синдбад много дней и ночей шел наугад, питаясь одними плодами и ягодами. И все это время в стране Альтамуса не подымалось солнце, лишь луна и звезды освещали поляны и звериные тропы, по которым пробирался путник…

Наконец лес кончился и Синдбад зашагал по пустынной и необозримой равнине. Вскоре ему попалась лежащая на земле гранитная плита с непонятными письменами. Похоже было, что это надгробие, некогда положенное здесь над чьим-то прахом. Синдбад сотворил молитву и двинулся дальше, но через несколько шагов ему попалась еще одна плита. А в отдалении виднелись еще две. Синдбад шагал не останавливаясь, торопясь миновать зловещее кладбище, но скоро вся равнина вокруг него оказалась усеянной надгробиями. Страх и тревога закрались в сердце путника. Неожиданно одна из плит шевельнулась. Синдбад отпрянул, похолодел от ужаса. Плиты, мимо которых он шел, шевелились все явственнее, под ногами у него колебалась земля и как будто стоны доносились из разверзавшихся ям…

Вдруг из-под одной приподнявшейся плиты высунулась уродливая, состоящая из костей рука и, клацнув пальцами, попыталась схватить Синдбада. Он едва успел увернуться. Но тут такая же точно рука высунулась из другой раскрывшейся щели. Закричав от страха, Синдбад метнулся в сторону, но в этот миг возле него сразу несколько иссохшихся костлявых рук пробило землю. Они схватили Синдбада крепкими, как клещи, пальцами и повлекли к яме под накренившейся плитой. Когда упиравшегося Синдбада втаскивали туда, надгробная плита приподнялась и завалилась набок, расширив проход. В лицо Синдбаду пахнуло могильной сыростью. Страшные руки тянули Синдбада во мрак, он сопротивлялся, кричал, но вырваться был не в силах. Поддерживаемый костлявыми конечностями, он полетел в пропасть. В ушах у него свистел ветер, руки исчадий мрака не на минуту не отпускали его. Сколько бы ни вглядывался Синдбад в темноту, он ничего не мог разглядеть, кроме каких-то далеких огней.

Наконец державшие его руки отцепились и он упал на холодный каменный пол. Некоторое время он лежал без движения, каждую минуту ожидая неминуемой смерти и мысленно моля Аллаха избавить его от этой новой беды.

Темнота рассеялась внезапно, словно с его глаз сняли повязку. Синдбад поднял голову и огляделся со страхом и любопытством. Он лежал в необъятных размеров пещере, тускло освещенной огнями множества факелов и сполохами подземных огней, выбивавшихся из широких расщелин. Свет почти не достигал каменных сводов, зато хорошо видны были выбитые на стенах огромные барельефы, с поразительным правдоподобием изображавшие чудовищного вида драконов; в глаза их были вставлены факелы, создавая впечатление, будто эти твари живые и вот-вот сойдут со стен. А под драконами, держа дымные факелы, толпились тысячи ужасающих существ — обитателей той мрачной страны, куда попал Синдбад. Это были высохшие человеческие скелеты, состоящие из костей и черепа. Они располагались вокруг Синдбада по уступам, как в амфитеатре, и двигались, переговаривались друг с другом, переходили с места на место, отчего в пещере стоял неумолкающий гул от бряцания множества костей. Тысячи рук показывали на Синдбада, и он холодел от ужаса, озираясь на них, не имея сил даже помолиться.

Возле Синдбада стоял рослый скелет, держа в одной руке изъеденный ржавчиной щит, а в другой — такую же ржавую кривую саблю. Увидев, что пленник очнулся, он грозно потряс саблей и прошипел:

— О несчастный, пади ниц перед царем Страны Мертвецов!

Тут Синдбад взглянул прямо перед собой и увидел трон, возвышающийся на груде черепов, а на нем — фигуру, закованную с головы до ног в черные доспехи. На нагрудном панцыре была выбита змея, раскрывшая пасть, в узких глазницах шлема зияла чернота.

— Кто ты и откуда пришел в Долину Надгробий, лежащую над моей страной? — долетел до Синдбада далекий завывающий голос, словно в глубине черных доспехов прокатилось горное эхо.

— О царь, мое имя — Синдбад, я родом из Багдада и иду ко дворцу могущественного повелителя духов Альтамуса, чтобы искать у него защиты от коварного джинна Зумдада ибн Джалиджиса. Этот недостойный чародей принял мой облик и остался хозяйничать в моем доме. О царь, прошу тебя, выпусти меня из своей страны и дай возможность продолжать путь. Небеса да воздадут тебе за твое благодеяние.

Царь Мертвецов поднялся, лязгнув доспехами. Голос его вдруг зазвучал раскатисто, как труба.

— Ты сказал — Синдбад? — спросил он.

— Ты не ослышался, о царь, — не вставая с колен, ответил Синдбад.

Черные доспехи спустились с трона и приблизились к простертому на полу путнику.

— Человек по имени Синдбад, — сказал царь, — знай, что я жду тебя много лет. Твое появление было предсказано тысячу лет назад одним из моих подданных, кости которого истлели и обратились в прах. Следуй за мной.

Замирая от страха, Синдбад поднялся с колен и зашагал за царем. Они переходили из одного подземного зала в другой, и всюду ужасающего вида скелеты вставали из гробов и низкими поклонами приветствовали своего владыку. Залы освещались гудящим подземным пламенем, которое выбивалось из многочисленных расщелин.

Синдбад обратил внимание на то, что среди скелетов, обитающих в Стране Мертвецов, немало было звериных. Это были скелеты громадных зубастых животных, похожих на поднявшихся на дыбы ящериц — страшных, свирепых и проворных, о существовании которых Синдбад и слыхом не слыхивал. Они, как видно, давно были приручены людскими скелетами, которые ловко сидели на их выпирающих ребрах и правили этими исполинами, направляя их бег в нужную сторону. А под сводами пещер реяли скелеты гигантских тварей, похожих на летучих мышей. На их спинах тоже сидели человеческие скелеты…

Пройдя множество залов, царь Мертвецов и Синдбад вошли в огромный и пустынный зал. Сопровождавший их скелет с кривой саблей остался на страже за его дверями. Царь приблизился к стоявшему посреди зала ложу, похожему на гроб. Подойдя, Синдбад увидел, что на ложе лежит девушка поразительной красоты. Это было единственное существо из плоти и крови, которое он видел в Стране Мертвецов. Ресницы девушки были опущены, грудь вздымалась ровно и спокойно. Она спала. Синдбад остановился, пораженный ее красотой и не смея вздохнуть, чтобы не потревожить ее безмятежный сон.

— Она спит уже много лет, — провыло из глубины черных доспехов. — Ни один из магов, обитающих в моей стране, не в силах ее пробудить. Пророчество гласит, что сделать это может лишь пришелец из Верхнего Мира по имени Синдбад.

— Я? — изумился Синдбад. — Но как мне это удастся?

— Не знаю, — сказал царь. — Но прорицатель не мог ошибиться. Разбуди ее, иначе ты навсегда останешься в моей стране.