– Понимаю, – произнес старик, глядя куда-то вниз. – Извини, увлекся.

На этом консультация была завершена.

Был примерно третий час, когда гражданские вернулись в комнату аналитиков. Коллеги Кромдука давно уже спали.

– Вам есть, где прилечь? – спросил доктор. – Оставайтесь с нами, если хотите.

– Спасибо, – шепотом поблагодарил Савва. – Лейтенант предоставил мне место для отдыха.

Следуя по светящимся указателям на полу, Савва добрался до своей комнаты. Его поселили в маленьком свободном пространстве, образовавшемся перед входом на вещевой склад. Беррум затолкал его вещи под раскладушку, а ящики с оборудованием сложил в дальнем углу. Заботливый парень оставил у изголовья запечатанный пакет с завтраком, на случай, если гражданский проголодается.

Следопыт опустил голову на подушку, решив смежить веки хотя бы на пару-тройку часов. Едва он утихомирил дыхание, как неведомая сила сходу бросила его в темный лес, где он оказался совершенно один, посреди деревьев. Было непонятно, то ли следопыт искал здесь что-то, то ли пребывал совершенно бесцельно. И захотелось крикнуть, неважно, что именно, даже топнуть ногой – лишь бы разбавить безмолвие хоть каким-нибудь звуком.

Обнаружив просвет в череде деревьев, он двинулся туда. Земля мягко внимала его шагам, не хрустнув веточкой или сухим листочком. Шёл, пока не различил впереди дорогу. Несомненно, он оказался в городе, в одном из многочисленных зеленых парков отдыха. Отдаленный людской шум, вначале зыбкий, постепенно крепчал, пока не разложился на отдельные голоса. Вскоре они заполнили воздух ритмичными толчками, но Савва не понимал ни слова. Зато обнаружилось другое их свойство – оказывается, звуки можно было узреть глазами, в форме выпуклых бугорков и комочков. Самые маленькие из них доносились вялым ленивым сопрано, более крупные истончались до фальцета, а между ними, заполняя пустоту, пузырился какой-то мелкий невразумительный треск.

И тут следопыт очнулся и вынырнул из леса, да так внезапно, будто и не спал вовсе. Несколько секунд он лежал неподвижно, завороженный увиденным. На ладони еще вибрировали твердые комочки звука, выхваченные из сна.

– Не забыть, только не забыть! – залепетал он, натягивая на себя одежду. Пошатываясь в полутемном коридоре, добрался до комнаты аналитиков и растолкал доктора.

– А! – встрепенулся Кромдук, не соображая, что происходит.

– Тихо! Кажется, мы с вами упустили одну вещь!

– Да? – выдохнул из себя доктор, поднимаясь с постели. Красные белки глаз вспыхнули, поймав свет из дверной щели.

– Немилость, – произнес Савва.

– Что? – хрипло переспросил аналитик. Торопливо прокашлялся и повторил: – Что вы сказали?

– Немилость.

– Что еще за немилость?

Следопыт опустился на колено:

– Они оба говорили про немилость!

Аналитик грузно поднялся, хрустнув суставами. Молча взял в руки штаны.

– Хорошо, хорошо, а что именно? Что они сказали? О ком вы говорите?

И принялся торопливо одеваться, будто знал наперед, кто и зачем его разбудит.

– Санитар и жена егеря! – проговорил Савва, глядя на него снизу.

– Так, замечательно! Давайте вспомним точнее!

Доктор опустился на кровать, продолжая застегивать пуговицы.

– Санитар вроде сказал «добро пожаловать в немилость».

– А старуха? Постойте, я сам. Кажется так: «Убирайтесь, пока не впали в немилость».

– Вроде да.

Не сговариваясь, они выскочили в коридор и плотно прикрыли за собой дверь.

– Что будем делать с этой «немилостью»? – задался вопросом аналитик, прижавшись спиной к упругой обшивке. – Ясно, что жители деревни что-то знают...

– Когда мы постучались в дом пропавшего мальчика, его отец собирался куда-то уйти.

Аналитик моментально вскинул указательный палец и добавил:

– А до этого ушли староста и егерь!

И сразу же, без паузы, заключил:

– Надо ехать в Сломку!

Они выскочили наружу через ближайший тамбур, и побежали к стоянке вездеходов, забыв даже про плащи.

– Постойте! – крикнул следопыт.

– Понял, понял, – разочарованно прошептал Кромдук, останавливая бег. – Нас не выпустят без сопровождающего.

– Может попробовать на автожире?

Стараясь не шуметь посреди затихшего лагеря, они метнулись к полковому аэродрому. Но ангары были надежно заперты.

– Эй, чем могу помочь? – окликнул их знакомый голос.

У самой кромки взлетной площадки стоял тот самый парнишка-техник. Чуть поодаль – еще один, в ярко-оранжевой форме технического персонала.

– Милейший, нам бы в Сломку, да на автожире... – запричитал ученый, приблизившись.

Техники переглянулись и сошли с полосы, снимая с рук перчатки.

– У нас чрезвычайная ситуация – будем принимать космический модуль, – важно заявил техник. – Полеты временно запрещены.

– Видите рулоны? – показал второй на пару больших тюков. – Сейчас начнем покрывать площадку огнеупорным ковром.

– Час от часу не легче! – вздохнул доктор.

Они вернулись обратно в помещение лагеря. Разыскали и постучались в одну из маленьких жилых ячеек, где располагалась комната заместителя полковника.

– Майора нет на месте! – сказал им дежурный с другого конца коридора.

– А где он?

– В штабе полка!

Прошла еще одна мучительная минута, пока они добежали до штаба. Указательные стрелки на полу сменили цвет с синего на красный, что подразумевало вход только по пропускам.

– Вызовите сюда майора Спенша! – потребовал доктор, когда дорогу им преградил охранник.

– В штабе тревога, – беспристрастно ответил солдат.

– Скажите, что нам нужен сопровождающий!

Солдат вызвал экран и что-то тихо проговорил. Пока он ждал ответа, ученый отвел следопыта в сторонку и сказал шепотом:

– Никогда не слышал, чтобы на обычную площадку сажали космический модуль! Для этого есть космодром.

– Господин аналитик, господин следопыт, – раздался через минуту голос Спенша.

Он глянул на них из экрана, но только вскользь, увлеченный каким-то важным занятием.

– Майор, нам надо срочно в деревню! – доктор едва скрывал волнение.

– Вы же были там...

– Нам нужно еще раз.

– А можно узнать зачем?

– По научным вопросам, – ускользнул он от ответа.

Офицер перевел взгляд на Савву, но тот выглядел невозмутимо.

– У нас проблема со Сломкой, – произнес майор. – Там сейчас небезопасно.

– Мы знаем. Дайте нам машину.

Вездеходов на стоянке не оказалось, вся техника была при деле. Два бесконечно длинных километра, отделявшие военный лагерь от восточной границы деревни, они преодолели на транспортных дисках. После некоторого препирательства с начальством, майор лично отправился сопровождать их.

– Полковник не хочет сейчас никого отпускать от себя, – объяснил он свои действия.

На том месте, где дорога в город была перекрыта карантинной сеткой, зияла огромная дыра. Несколько танков сгрудились перед ней, осветив землю прожекторами.

– Они действовали безупречно, – прокомментировал майор, когда гражданские спрыгнули с дисков, чтобы получше рассмотреть брешь в ограждении. – Дождались, когда патруль минует этот участок, и пустили сюда единственный на всю деревню грузовик. Машина снесла ограду и уткнулась в опушку леса.

– А потом?

Потом все жители Сломки, организованно, семья за семьей, покинули деревню через образовавшийся проход и пешком направились в ближайший город. Немногие оставшиеся заперлись в домах.

Как только в лагере узнали о разрыве линии карантина, поднятый по тревоге отряд горных стрелков заблокировал дорогу в паре километров от деревни, остановив тем самым исход жителей.

– Но они не хотят возвращаться, вот в чем проблема, – устало вздохнул Спенш. – Так и стоят на обочине, с детьми и с вещами.

Когда впереди показалось приземистое здание больницы, стало ясно, что санитара они вряд ли найдут. Двери были выбиты и лежали перед крыльцом. Из распахнутых окон черными языками болтались скрученные и связанные одеяла. Весь персонал и все больные бежали.