Морг на поверку оказался довольно великоватым для такой маленькой больницы. Одна из стен полностью была заставлена холодильными камерами. По обе стороны от двери возвышались столы для автоматического вскрытия трупов. Над матовыми шторками торчали металлические суставы роботов-расчленителей, жуткие в своём тусклом блеске.

Санитар включил визор, и расположил экран в углу комнаты, чтобы автоматически вести протокол досмотра.

– Если собираетесь прикасаться к образцам, окуните руки сюда, – показал он на специальную емкость в углу комнаты.

Доктор кивнул и первым опустил руки в специальный раствор, который мгновенно густел, облегая конечности надежнее любых перчаток. Пока остальные возились с раствором, Кромдук принялся вскрывать камеры. Каждый раз, когда из ниши выдвигался поднос с останками, визор мягким женским голосом комментировал происходящее:

– Образец серии «шестнадцать», номер один: мужчина двадцати лет, фрагменты кожной ткани с лоскутами одежды, фрагменты подкожного жира, отдельные фрагменты кожи головы и волос. Образец серии «шестнадцать», номер два: мужчина, двадцати двух лет, фрагменты кожной ткани с лоскутами одежды, фрагменты подкожного жира и кости рук. Образец серии «шестнадцать», номер три: мужчина двадцати одного года...

Краем глаза следопыт заметил, что майору явно не по себе в этом хранилище мертвечины. Дикое сочетание приятного женского голоса с запахом и видом человеческих тканей, производило на него угнетающее воздействие. Спенш низко опустил подбородок и втянул голову в плечи – верные признаки накатившего отвращения.

– Пожалуй, я постою на улице! – проговорил он чуть слышно, и юркнул за дверь, которая тут же закрылась за ним. Доктор оглянулся, но никак не отреагировал.

– Давайте глянем сначала сюда, – Кромдук приблизился к первой ячейке. – Я провел микробиологический анализ раны, вот этой рваной части...

Над каждой ячейкой горел маленький софит, который автоматически включался, если дверца ячейки была открыта.

– Так, – склонился следопыт над почерневшим обрубком ноги.

– Мы обнаружили в мазке белок слюны пресмыкающегося.

Голос Кромдука показался следопыту неестественно высоким, словно он говорил с ребенком.

– Змеи?

– Возможно, – кивнул доктор. – Сегодня в полдень, сюда прибудет член нашей постоянной выездной комиссии по чрезвычайным ситуациям, он привезет с собой генетический анализатор.

– То есть уже сегодня можно сделать выводы о конкретном виде хищника?

– Думаю, да.

Доктор Кромдук подбоченился, разглядывая останки несчастной жертвы.

– Когда я осматривал трупы впервые, очень надеялся найти какой-нибудь обломок зуба хищника, или случайный ошметок десны. Знаете ли, такое иногда бывает, когда кости жертвы лопаются от компрессионного перелома и ранят самого хищника.

– Нашли что-нибудь?

Доктор разочарованно развел руками:

– Нет. Ни одной зацепки.

Савва вновь почувствовал какую-то неестественность в поведении аналитика, в этом чрезмерно выразительном, деревянном взмахе конечностями.

– Срез тканей имеет странный рисунок, – заметил следопыт, разглядывая край обрубка через подвесной микроскоп.

– Да, да, я знаю, о чем вы говорите!

Кромдук включил свой визор и развернул экран в сторону следопыта.

– Я попробовал смоделировать так называемый «интрооральный слепок», взгляните...

На экране появился рисунок в виде бокала или широкой чаши. Осевой пунктир обозначал центральную линию нижней челюсти предполагаемого хищника.

– Ни одна крупная змея не обладает таким зубным рядом, согласитесь?

Следопыт внимательно посмотрел на объемный рисунок. Останки людей были слишком фрагментированы, что не характерно для хищной змеи, даже очень крупной. Змеи заглатывают жертву целиком, редко разрывают ее на части силой своих челюстей.

Впрочем, возможно, крокодилы могли сотворить такое. Он знал о том, что на береговой линии иногда можно встретить крупных аллигаторов. Но так далеко на сушу они не заходят.

За полчаса они осмотрели все ячейки, последовательно закрывая за собой уже изученные. Когда, наконец, вышли из морга, Спенш ожидал их на улице, беседуя с охранником. Завидев их, он по-дружески тряхнул солдата по плечу и направился к вездеходу.

– К сожалению, нас до сих пор не пускают в лес, – сказал Кромдук, стаскивая с рук затвердевшую защитную оболочку. – Осмотрев место нападения, мы узнали бы больше.

– Вы можете пойти со мной. За два дня мы охватим ближайшие горы и леса.

– Вряд ли получится, – протянул доктор уныло. – В нашем контракте не предусмотрено посещение места бедствия. Надо полагать, армия не очень сильно доверяет гражданским наемникам.

– Это верно...

– Кстати, – доктор вскинул указательный палец, – полковник так и не сказал нам, чем предположительно занимались солдаты в момент гибели...

Следопыт заметил, что как только они остались одни, Кромдук перестал говорить нарочито декларативным тоном.

– Возможно, это военная тайна, – предположил Савва. Этим словом «тайна», он явно вызывал собеседника на искренность.

– Возможно. Но, согласитесь, вам, следопыту, стоило бы знать.

– Я обязательно спрошу Оймена, – пообещал Савва.

Доктор в ответ многозначительно кивнул. Они направились в сторону вездехода, вдоль бархатно-черной тени забора. Шли нарочито медленно, чтобы успеть поговорить наедине.

– Я ввел вас в заблуждение, сказав, что в полдень получу генетический анализ слюны хищника, – почти шепотом заговорил доктор.

– Значит, анализ уже получен?

– Да. Когда вернемся на базу, я расскажу о своей версии гибели солдат.

– Я не ошибусь, если предположу, что трупов было больше, чем в морге? – озвучил свою догадку Савва.

Доктор посмотрел на него серьезно и даже немного печально:

– Да.

– А точное количество сможете сказать?

Дальше говорить было нежелательно, они уже приблизились к машине.

– Итак, Савва, с кого начнем опрос населения? – громко спросил аналитик, меняя свой тон.

«Вам бы выспаться, доктор Кромдук!» – хотелось сказать ему в ответ. По всей вероятности, аналитик уже успел заразиться мрачным обаянием лжи, которой пропитана любая тайна.

«Это сродни детской любознательности, – подумалось следопыту, когда глухо заурчал двигатель вездехода. – Если ребенка поставить перед муравейником, где три или четыре букашки волокут к себе в логово выбившуюся из сил бабочку, он не отлипнет от этого зрелища, пока смятые пыльные крылышки не исчезнут в норке.»

– Пожалуй, начнем со старосты деревни, – захлопнул он за собой дверцу. – Затем егерь.

– С этим проблема, – прокряхтел майор. – Старосты нет на работе вот уже два дня.

– Да? Где же он?

– Сейчас выясним.

Спенш выпрыгнул из машины и побежал обратно в больницу. Он взобрался на крылечко и что-то сказал охраннику. Тот не поленился включить свой визор. Яркое пятно экрана осветило лица военных.

Через минуту, Спенш вернулся назад.

– Увы, старик в отъезде. Уехал куда-то в центр, на лечение.

– Ох, как не вовремя, – разочарованно произнес Кромдук.

– Тогда давайте к егерю, второй номер по списку, – предложил майор. – Я знаю, где он живет.

– Хорошо, давайте!

Вездеход малым ходом выбрался на деревенскую улицу. В окошке заднего вида появилась фигура штабного оперативника, который остановился рядом с охранником, глядя им вслед.