Небо высокое, синее, голубое, вспоминает Маноло. Ярко светит солнце. Но воздух влажен. Над головой проносится большая птица аура тиньоса санитарный гриф. Он приносит пользу людям, поедая разлагающиеся трупы животных.

Вьется лента асфальтированного шоссе там, где раньше была непролазная топь. Дорога идет в глубь Сьенаги. За крутым поворотом открывается туристический центр Гуама. На площади - стоянка автомашин, её окружают островерхие "сооружения" - имитации индейских хижин. В одной из них ресторан, в другой - магазин местных керамических изделий. Третье сооружение - пристань для моторных лодок и склад. Рядом - глубокая бетонная чаша. В ней в мутной грязной воде застыл крупный крокодил. От этой бетонной чаши через искусственные каналы перекинуты небольшие изящные мостики. Тонкие настилы, из-под которых сочится вода, ведут в крокодиловый заповедник.

Крокодиловые вольеры, участки нетронутого болота, обнесены высокой решеткой. В первом из них - молодняк, занимающийся каким-то своим делом и ни на кого не обращающий внимания. Малыши питаются... своими родителями. Приходится жертвовать взрослыми крокодилами для откармливания новорожденных. Больше ничего другого маленькие крокодильчики не едят.

Для каждого крокодильего возраста свой отдельный участок, иначе нельзя - более крупные твари поедают мелких.

Маноло нравилось здесь бывать, особенно в центральном загоне. Крокодилов не видно. В загоне огромные лужи, несколько кочек да один обломанный куст. Но Маноло знает, когда появляются крокодилы. Вот на шоссе раздается звук мотора грузового автомобиля. Машина сворачивает к вольеру. Как по команде из грязи и тины поднимаются крокодильи морды. Здесь их около шести тысяч. Когда машина приближается к изгороди, напряжение на болоте нарастает, слышны всплески воды, чавканье грязи.

Сопровождающий машину служитель питомника кричит: "А комер!""Кушать подано!". На болоте творится что-то неописуемое: крокодилы бросаются к тому месту, где у ограждения стоит машина.

Служитель из кузова выбрасывает прямо в разинутые пасти требуху и другие внутренности, привезенные с ближайшей скотобойни.

Захватив кусок, крокодил отползает с ним в сторону, чтобы перекусить в одиночку. Но ему это не удается. Новые полчища серых страшилищ прибывают из болота. Идет настоящая битва, фонтаны грязи и воды летят во все стороны.

А вот другая, более приятная картинка в туристическом центре Гуама. Стремительный бег моторки по водной глади одного из каналов вспугивает птиц на берегу. Их здесь очень много, но рассмотреть удается лишь кабо монтеро местного попугая, черного, напоминающего огромного жука.

Лодка вырывается на простор озера. Волны от неё поднимают тучи водяной пыли. На одной из волн медленно разворачивается черепаха кагуама, похожая на большой чемодан, забытый кем-то в воде.

В озере водятся форель и рыба манхуари - живое ископаемое, насчитывающее в своей родословной сотни тысяч лет.

Маноло знает также, что с этим озером связано много тайн. Рассказывают, что пираты в далекие времена испанского владычества зарыли здесь большой и ценный клад. Отсюда и название "Озеро сокровищ" - Лагуна дель Тесоро.

А вот лодка приближается к перекидным мосткам "Индейской деревни" туристского городка на сваях.

Как-то вместе с отцом Маноло забрался на самую высокую хижину по крутой винтовой лестнице. Наверху устроено нечто вроде сторожевой площадки. Отсюда видна вся Гуама. На небольших островках построены хижины на сваях, протянулись красивые перекинутые мостики, цветы, декоративные кустарники, видны бесчисленные водные протоки. По ним путешествуют на лодках туристы. Их привлекают сюда красивый пейзаж и ничем не нарушаемая тишина.

На одном из островов создан музей племени таино, обитавшем на Кубе до её открытия испанцами. Очень искусно и с достоверными подробностями воссоздана жизнь индейской деревни: хижины индейцев, сцены из домашней жизни, сцены охоты.

Маноло нравилось бывать с отцом и в глубине Сьенаги, где нет асфальта и туристских домиков. Обычная проселочная дорога, покрытая красной пылью. Краснозем - цвет кубинской земли. Она ведет в самую гущу изумрудного леса. Корявые, но по прочности не уступающие железу стволы махагуа, анакуавита, дуба, каоба, куахани... Среди леса притаилась небольшая группа деревянных домов, крытых пальмовыми листьями. Выше крыш поднимаются дымные пирамиды: жгут уголь...

"О чем ещё рассказать ребятам? - думает Маноло. - О Кайо-Рамона поселке, где я живу?"

Это крупная лесная гранха - поселение, производящее древесный уголь и поставляющее древесину для мебельных предприятий страны. Здесь, на территории гранхи, живут 235 углежогов, живших раньше отдельно. Построена школа, больница, клуб, 160 новых домов. В одном из них и живет семья Маноло.

"Расскажу ещё о Плайя-Хирон!", - решает Маноло. - Я сам был свидетелем высадки наемников у нас на Плайя-Хирон (пляж Хирон) в апреле 1961 г.".

- Сначала мы услышали орудийные залпы, это было на рассвете. А вечером предыдущего дня к нам в поселок приехала молоденькая шестнадцатилетняя учительница. Она сказала: "Мы будем учиться писать и читать, а с теми, кто умеет читать и писать, пойдем дальше". Но тут выяснилось, что никто не умеет ни читать, ни писать: все, и дети и взрослые, были неграмотными. Учительница подумала и сказала, что ей придется днем заниматься с нами, с детьми, а вечером - со взрослыми.

- А утром следующего дня я проснулся очень рано. Поднял голову, прислушался. Где-то сильно ухнуло и ещё раз. По разговору на улице, по шарканью ног я понял, что взрослые давно на улице и что я прозевал что-то важное. Быстро оделся и выскочил за дверь. На лицах взрослых, в их жестах, отрывочных фразах угадывалась тревога.

- Я отыскал отца.

- Наемники высадились на Плайя-Ларга и Плайя-Хирон, - сказал он мне. Приказано детей, женщин и стариков спрятать на болоте, а взрослым мужчинам перекрыть дорогу здесь. Ты, Маноло, не останешься с нами, а пойдешь с ними, - отец кивнул на собиравшуюся толпу женщин и детей. - Ты нужен им: никто из ребят лучше тебя не знает проходов в болотах. Отведи их туда, где мы с тобой поймали большого крокодила. Там хоть и попадается эта тварь, но все-таки безопасней. А это тебе. - И отец передал мне винтовку, стоявшую прислоненной к стенке сарая. Я схватил её.

- Не обольщайся, она сломана, - предупредил меня отец. - Затвор не работает. Другой нет. Ты возьми её, на всякий случай...

Три дня сидел Маноло на болоте с женщинами и детьми. Он отогнал несколько крокодилов. Успокаивал как мог женщин, беспокоившихся за судьбу своих близких, особенно когда усиливались звуки боя, когда над головой проносились самолеты. И с суровым видом, ни на одну минуту не выпуская из рук, держал при себе винтовку. Никто не догадывался, что из неё нельзя стрелять.

К концу третьего дня со стороны больших кустов послышались шум, сдавленные крики и ругательства. Все насторожились. Маноло пошел к краю поляны. Неожиданно прямо на него выскочил из кустов вымазанный в болотной тине, с давно небритым лицом, тяжело дышащий мужчина. Впереди себя он держал на вытянутых руках автомат. Все разом вскрикнули и сбились в кучу. Впереди женщин и детей стал Маноло.

За первым мужчиной в таких же грязных маскировочных комбинезонах появились другие и направили свои автоматы на группу женщин и детей.

"А-а-а"! - разжал запекшиеся губы тот, который первым вылез из болота. В горле у него что-то клокотало. Видно было, что он из последних сил пробирался по болоту. И все-таки разразился бранью.

"Надо всех их перестрелять. Иначе нам не выбраться отсюда!" - сказал кто-то за его спиной, и в это время в болоте что-то хрястнуло. Разорвалась мина. Они настороженно повернулись в сторону взрыва. Оттуда снова послышалось хлюпанье. На поляну выскочил с обезумевшими глазами, полный, весь мокрый человек. Автомат висел у него на шее, комбинезон был разорван, в волосах застряла тина. Его гнал панический страх.