Ее лицо напоминало апрель, улыбка сияла сквозь слезы. Ее фигура отчетливо выделялась на фоне желтых подсолнечников, и в эту минуту я был особенно поражен ее красотой.

— А я вас ищу, мосье де Барт, — сказала она, слегка покраснев, быть может, потому, что мое лицо явственно отразило восхищение. — Я должна поблагодарить вас. Вы не дрались и все-таки победили. Моя служанка только что явилась ко мне и сообщила, что они уходят отсюда.

— Уходят? — повторил я. — Да, мадемуазель, они покидают ваш дом.

Сдержанный тон, которым я произнес эти слова, удивил ее.

— Какое волшебное средство употребили вы? — спросила она почти веселым тоном: удивительно было, какую перемену произвела в ней надежда. — Кроме того, мне интересно знать, каким образом вы избежали дуэли?

— После того, как подвергнулся оскорблению? — с горечью спросил я.

— Мосье, я не говорю этого, — с укоризной возразила она.

Ее лицо затуманилось. Я понимал, что это соображение, до сих пор, может быть, действительно не приходившее ей в голову, еще усилило ее недоумение.

Я сразу решился.

— Вы слышали когда-нибудь, мадемуазель, — внушительно спросил я, ощипывая засохшие листья с кустика, подле которого стоял, — о человеке по фамилии де Беро? Он, кажется, известен в Париже под прозванием «Черной Смерти».

— О дуэлянте? — переспросила она, с изумлением глядя на меня. — Да, я слышала о нем. Два года тому назад он убил в Нанси одного из наших молодых дворян. Ужасная история, — прибавила она, содрогаясь, — ужасный человек! Да хранит Бог наших друзей от встречи с ним!

— Аминь, — спокойно сказал я, но, несмотря на все усилия, не мог выдержать ее взгляда.

— Ну, так что же? — спросила она, встревоженная моим молчанием. — Почему вы заговорили о нем?

— Потому что он теперь здесь, мадемуазель.

— Здесь! — воскликнула она. — В Кошфоре?

— Да, мадемуазель, — мой голос был тверд. — Это я!