— Семен Семеныч, опомнитесь, вы с ума сошли!..

Мой друг не обращал на меня ни малейшего внимания. Он уселся на траву и проворно обулся в старые сандалии с привязанными к ним тяжелыми кирпичами. Тут я не на шутку перепугался, решив, что имею дело с явно умалишенным.

— Семен Семеныч, чорт вас возьми! — закричал я не своим голосом. — Бросьте дурака валять, не пугайте, иначе я сейчас от вас убегу!..

— Владим Сергев, не будьте дитей! — глухо прозвучал из полосатого мячика голос моего друга. — Берите насос и накачивайте помаленьку.

Семен Семеныч сунул мне в руки велосипедный насос, а сам смело устремился в воду, неуклюже шлепая кирпичами, привязанными к старым сандалиям.

— Ну, качайте же, качайте, вам говорят! — доносился до меня сдавленный нетерпеливый голос.

Я заметил, что от велосипедного насоса шла длинная резиновая трубка. Конец ее уходил в самый мячик, надетый на голову Семена Семеныча. Я машинально принялся качать и с ужасом заметил, что Семен Семеныч вдруг исчез под водой. На том месте, где нырнула, его полосатая голова, теперь тихонько-булькали пузыри. С сильно бьющимся; сердцем я продолжал качать…

Прошла жуткая минута — Семен Семеныч не показывался. Лишь маленькие пузырьки попрежнему побулькивали в зеленой воде. Прошла еще минута. Моего друга не было… Это было свыше моих сил. Я быстро скинул с себя ботинки и только что приготовился ринуться в пруд, как из воды вдруг показалась круглая полосатая голова. Она глухо и с укоризной проговорила:

— Владим Сергев, где ваша совесть! Так-то на вас можно положиться!.. Вас. просят дело делать, а вы ваших друзей лишаете воздуха!..

Я стоял, как громом пораженный, а Семен Семеныч, выйдя на берег, принялся снимать с головы полосатый мячик. Когда я снова увидел его симпатичное лицо и убедился, что он жив и здоров, дар слова вернулся ко мне.

— Друг мой! — сдержанно спросил я его. — Собственно говоря, как надо мне понимать ваше поведение?.. Что означают все эти ваши фокусы?..

— Скафендр! — ответил Семен Семеныч, пожимая плечами и отдуваясь.

— Скафендр? — в недоумении переспросил я.

— Ну, да, официальнейший скафендр. Пора бы знать, что скафендр — это водолазный костюмчик!

— Пустяки — костюм!.. А, смею спросить, на чорта он вам нужен?

— Владим Сергев, да ведь вы сами меня насчет этого дела весной надоумили, когда сказали, что дирижабль иначе не найти, как только выписав сюда морских водолазов… Ну, а я сообразил: зачем водолазов выписывать?..

Мой друг хорошо обдумал все детали. Оказывается, он даже приобрел в аптеке электрический фонарик, дабы освещать им глубины озера. Крышка фонарика была плотно залита воском, и таким образом внутренность фонарика была предохранена от сырости. Семен Семеныч рассказал мне, что в последнее время много читал про водолазов и вырезал все газетные заметки, посвященные работам японских водолазов по поднятию сокровищ с затонувшего английского корабля «Черный Принц».

Семен Семеныч предполагал посвятить сегодняшний день водолазной практике на городском пруду, чтобы завтра же отправиться на Ивлевское озеро и во что бы то ни стало найти там дирижабль.

Мой друг хорошо помнил, что дирижабль перед своим последним гусиным бенефисом был добросовестно смазан густым маслом, а потому являлась надежда, что ржавчина не слишком разъела его ствол.

Предвидя все случайности, Семен Семеныч оборудовал свою «Самоторку» под водолазное судно. К корме «Самоторки» была приделана лестница. По этой лестнице водолаз мог опускаться на дно озера и подниматься со дна в «Самоторку». В случае какого-либо несчастья, я должен был втянуть водолаза наверх при помощи веревочных вожжей, привязанных у него подмышками. Для облегчения такого подъема Семен Семеныч устроил на «Самоторке» ворот с массивной коленчатой ручкой и маховым колесом.

Семен Семеныч выработал оригинальную сигнализацию, и тут же заставил меня выучить наизусть все сигналы. На борту «Самоторки» находился звонок, снятый с будильника. От звонка шла длинная бечевка, конец которой был прикреплен к поясу водолаза. Дергая за эту бечевку, водолаз давал звонки. Сигналы были следующие:

1 звонок: «Качай насосом шибче».

2 звонка: «Качай легче».

3 звонка: «Несчастье, наматывай ворот».

4 звонка: «Подай лопату».

Когда эта сигнализация была мною в совершенстве усвоена, Семен Семеныч решил устроить генеральную репетицию. Мы сели в «Самоторку» и, отплыв на самое глубокое место городского пруда, стали на якорь. Мой друг принялся облекаться в «скафандр», подпоясался и обмотал вокруг себя вожжи. Тем временем я спустил за корму лестницу. Семен Семеныч с невозмутимым спокойствием перелез через борт и, ухватившись руками за лесенку, не торопясь стал погружаться.

Я ровно и неспеша работал насосом. Минуты проходили за минутами.

Где-то глубоко подо мной, по дну пруда рыскал мой друг…

— «Подай лопату! — звонил Семен Семеныч. — Качай сильнее!»

Я в точности исполнял его приказания… Вдруг три резких звонка, ударив меня по нервам, сообщили, что с моим другом случилась беда… Я бросился к вороту, что было духу завертел его рукоятку. Я почувствовал, как под водой натянулись веревочные вожжи. Ворот заскрипел. «Самоторка» качнулась. Я работал во-всю, но вдруг звонок от будильника, как бешеный, затрезвонил часто и протестующе. Не понимая в чем дело, я с еще большей энергией навалился на ворот и через несколько минут услышал, как в дно «Самоторки» ударилось что-то мягкое… Это была полосатая голова моего друга. Со страшным усилием втянул я его в лодку.

— Что случилось?! — спросил я со страхом.

— Уж больно вы прытки, Владим Сергев!.. Я вам для ради репетиции сигнал бедствия подал, а вы меня на самом деле чуть не загубили. Здорово треснулся я башкой о «Самоторку» — а все через вас!.. Ну, разве можно так грубо тащить водолаза? Неужели до вас не дошел мой протест?

— Какой еще там протест?

— Ну, как же, разве я вам не звонил: дрын, дрын, дрын?.. Ужели не слыхали?

— Слышал какой-то трезвон, но не понял, что он значит.

— Он означает: «Владим Сергев, нельзя ли потише — голову расшибете!..»

— Об этом сигнале вы меня не предупреждали… Ну, как вы себя чувствовали на глубине?

Семен Семеныч снял с себя «скафандр». Он тяжело дышал. Зубы его стучали, и он трясся всем телом. Он быстро накинул на себя платье и, сев за весла, энергично заработал ими, чтобы согреться. Славная «Самоторка» понеслась стрелой.

1 августа денек выдался на редкость хороший. «Самоторка», бережно уложенная нами на подводу, рано утром прибыла на Ивлевское озеро в полной сохранности. Семен Семеныч выехал из дому с полной таинственностью. Он еще накануне поручил мне кулек с водолазными принадлежностями.

Семен Семеныч скрывал от жены свою смелую затею.

Мы прибыли к озеру счастливые, полные самых радужных надежд.

«Самоторка» была спущена, «скафандр» проверен. Мы отдали якорь на том самом месте, где прошлой осенью так неожиданно разыгралась страшная драма с дирижаблем…

Памятно было нам это место!..

Семен Семеныч облекся по-водолазному с поразительной быстротой и тотчас же скользнул в воду.

Лето было дождливое, и уровень Ивлевского озера в этом году был много выше прошлогоднего.

Прошло минут пятнадцать. За все это время будильник «Самоторки» лишь один раз попросил меня подкачнуть немного воздуха. Других приказаний я не получал. Вскоре по легким толчкам в корме «Самоторки» я понял, что Семен Семеныч лезет обратно.

Вот показалась полосатая голова, за ней вылезло озябшее, дрожащее тело моего друга… Дирижабля не было.

Семен Семеныч протанцовал в «Самоторке» какой-то невероятный танец, чтобы согреться, и снова погрузился на дно. На этот раз мы отплыли шагов на двадцать ниже. Не прошло и трех минут, как звон будильника известил, что мой друг наткнулся на находку. Семен Семеныч требовал лопату. Я опустил ее через борт на бечевке. Минут через пять я услышал три резких звонка — сигнал бедствия. Я бешено заработал воротом… Странный предмет показался из недр Ивлевского озера — какое-то ржавое металлическое колесо. Я вцепился в него руками и с усилием втянул в «Самоторку»… окончательно заржавевший пулемет. Через секунду появился и сам Семен Семеныч с заступом в руке.